Шайя не ответила на приветствие. Как этот парень смеет кивать ей? Столь неуклюжие проявления приязни не соответствуют поводу, по которому они встретились. Неужели евнух над ней насмехается?
— Вы удивляете меня, почтенная принцесса, — в юрту вошел целитель. Он двигался бесшумно, как кошка. На его узком лице играла улыбка, но глаза оставались серьезны. — Я не ожидал, что вы придете раньше условленного времени.
— Добродетель исполнения своего долга известна не только на Шелковой реке, — холодно ответила она.
Целитель остановился и пристально поглядел на нее. Наконец осторожно кивнул.
— Прошу прощения, если оскорбил вас своими словами. И в мыслях не было. Знайте, что вы поразили меня еще вчера, принцесса Шайя. А теперь мое уважение к вам становится еще глубже. Покорность своей судьбе — действительно добродетель, столь же высоко ценимая среди моего народа, сколь и редкая, — он положил на стол для карт бамбуковую трубку с кожаной застежкой и изящным жестом пригласил ее ложиться на второй стол.
Шайя положила карту обратно в амфору, заткнула ее пробковой крышкой. На этот раз она не пыталась заставить исчезнуть следы на восковой печати. С жалостью поглядела на отпечаток своего детского большого пальца, последний след счастливых дней. А затем направилась к столу.
Целитель вынул из рукава маленькую бутылочку из зеленого стекла.
— Я подготовил для вас сонное зелье, почтенная принцесса. Так вы не почувствуете неприятности, которые я, к своему сожалению, вынужден буду доставить вам по приказу вашего отца.
— Пока что я еще воительница, Мяу. Я не привыкла закрывать глаза перед своими врагами. И наверняка не стану менять привычек в своей последней битве.
Целитель поставил бутылочку на стол для карт.
— Мне больно от того, что вы видите во мне врага, принцесса. И если уж вам обязательно пользоваться военными метафорами, то будьте уверены, что я сражаюсь в ней так же точно против своей воли, как и вы. Поскольку вы, которую мне все, кого я спрашивал, описывали как человека чести, решили видеть во мне врага, я позволю себе просить вас об одной милости. Прошу, не обращайтесь ко мне прозвищем. Мое взрослое имя, которое мой почтенный отец дал мне к вящей радости моей матери в день, когда я закончил обучение и заслужил зеленые одежды целителя, таково: Шен И Мяо Шоу.
Шайя колебалась. Почему она должна оказывать честь человеку, который ее изувечит? С другой стороны, ей не хотелось заканчивать свою жизнь воительницы упреком в том, что в последнем бою она поступила бесчестно.
— Шен И Мяо Шоу? — тихо произнесла она.
— Не идеально, но крохотный недостаток вашего произношения более чем компенсируется вашей доброй волей, — целитель улыбнулся. — Теперь не будет ли вам угодно прилечь, почтенная принцесса? Я попрошу двух своих помощников пристегнуть вас к столу и проследить за тем, чтобы все произошло без излишнего вмешательства и чтобы даже тень подозрения в неподобающем прикосновении не упала на ослепительный свет нашего взаимного уважения.
— Это мне не нужно, — резко ответила она. — Пока что я могу похвастаться тем, что не дергалась, когда мне зашивали раны.
— При всем уважении, почтенная принцесса, но то, что мне поручено сделать сегодня, не стоит сравнивать с зашиванием раны, полученной на поле битвы. Это неприятный процесс, требующий, чтобы вы непременно лежали спокойно.
— На что я вполне способна, — холодно ответила она.
Шен И Мяо Шоу взял лежавшую на столе для карт бамбуковую трубку, нерешительно повертел ее в руках.
— Прошу, позвольте мне напомнить о моих десятилетиях опыта и… Ой-ой… — Бамбуковая трубочка выскользнула у него из рук, задела краешком ее колено, из-за чего ее нога устремилась вверх.
— Многократно прошу прощения, — он улыбнулся, и на этот раз вокруг его глаз образовалась сеточка мелких морщин. — В первую очередь за то, что воспользовался дешевым базарным трюком. Конечно же, моя бамбуковая трубочка ударила по вашему колену не случайно. Я всего лишь хотел вам продемонстрировать, что плоть, служащая пристанищем нашего духа, иногда производит движения, не поддающиеся контролю нашего духа.
— Ты застал меня врасплох, Шен И. Второй раз тебе это не удастся, — едва эти слова сорвались с ее губ, он во второй раз ударил ее трубочкой по колену, и снова нога устремилась вверх.
— Прошу простить меня в наших общих интересах, что я настолько невежлив, что вынужден настаивать на истинности собственных слов, — он кивнул обоим евнухам, до сих пор неподвижно стоявшим у стола для карт. — Пожалуйста, привяжите высокородную принцессу к столу.
Шайя хотела встать, когда целитель коротким сильным движением нажал большим пальцем на солнечное сплетение под ребрами. Резкая боль волной разлилась по ее телу до самых кончиков пальцев. Хватая воздух ртом, она рухнула на колени. Всего на удар сердца, тут евнухи схватили ее и пристегнули руки и ноги к столу.
— Тысячу раз прошу прощения за свое неуважительное поведение, почтенная принцесса, однако ваш отец выразился весьма недвусмысленно относительно срочности выполнения его поручения.
Шайя ничего не могла ответить. Она все еще хватала ртом воздух, при этом выгибаясь в путах.
Шен И Мяо Шоу снял с бамбуковой трубочки кожаный колпачок, и оттуда выскользнула тонкая шелковая ленточка с закрепленными на ней иголками. Осторожно положил иголки на шелковый платок на столе для карт. Иглы были из золота и серебра. Некоторые были изогнуты, на головках других были шарики смолы размером с чечевицу. Одни иглы были короткими, другие — вдвое длиннее указательного пальца.
— Напряжение повредит вам, принцесса. Я смогу достичь наилучшего результата, если вы не будете сжиматься и будете дышать глубоко и ровно, — он бросил взгляд на евнухов.
— Положите последний кожаный ремешок на лоб и пристегните почтенную принцессу.
Оба раба не скрывали того, что радуются своей задаче. Шайя была беззащитна, но перестать бороться просто не могла. Она позволит сделать с собой то, что приказал отец, но девушке хотелось, чтобы неизбежное произошло на ее условиях.
— Я обещаю вам лежать неподвижно, мастер Шен И, — ей не хотелось уже сейчас превращаться в кусок безвольной плоти. Хотела использовать время, оставшееся ей для того, чтобы быть хозяйкой самой себе, до последней капли.
— С сожалением вынужден указать на то, что то, что вы мне сейчас обещаете, лежит за пределами человеческих возможностей. А теперь я помогу вам расслабиться, почтенная принцесса.
Что-то кольнуло ее сбоку в шею. Мышцы мгновенно расслабились. Голова запрокинулась назад.
Целитель взял с шелкового платка одну из самых длинных иголок. Шайя представила себе, как серебро входит ей в глаз, в глубину головы. Сжала руки в кулаки. Она не хотела этого видеть. Чувствовала себя усталой. Побежденной. У нее больше не осталось сил бороться. И она не хотела знать, что он делает. Она впервые в жизни поддалась страху и зажмурила глаза, когда Шен И склонился над ней.
