Нечисть в ярусах замолчала. Уродливые лица прятались от взгляда Кривовцова в полумраке окон, а кто-то и вовсе тихо смеялся над Лаврой. Роман обернулся по сторонам, ожидая хоть одного выкрика, а когда прошло достаточно времени, он развёл руками и мотнул рогатой головой.
– Видишь, – обратился он к Лавре, – никто не сомневается в Иване Пантелеевиче, кроме тебя. Поэтому заканчивай свои маразмы и не мешай нам.
– Казни не будет, – не отступала русалка. – Вы обманули меня, вы воспользовались моей неосведомлённостью. Поэтому один «Глаз Дьявола» принадлежит мне, это я его украла из музея. И я требую вернуть его!
– Тю, – усмехнулся Коливин вместе с остальными бесами и играючи покрутил шумерский артефакт перед лицом брюнетки. – А вот я Вам, Лавра Эдуардовна, его не отдам. Что будете тогда делать? Попробуете отобрать?
– Почему бы и нет, – злобно прошипела нимфа и резко взмыла в воздух.
«ДМ-14» поднял её обратно к зелёному потолку настолько быстро, что ни один из гвардейцев не успел ничего предпринять. Зрители ахнули от такого поведения незваной гостьи и волнительно закричали.
Лавра пролетела над площадкой казни и нависла над Коливиным. Мужчина по-прежнему дразнил её «Глазами Дьявола», ничуть не боясь, что она сможет выхватить их из его рук. В один из таких моментов Лавра налетела на него, размахивая острыми когтистыми пальцами. Однако задеть ненавистного Ивана Пантелеевича не успела. Кто-то запрыгнул на неё, ударил по спине чем-то тяжёлым и заставил вернуться на колонну. Изобретение Гугневича, которое и так дышало на ладан, запыхтело от лишнего груза, задымилось и само собой отключилось. На каменную площадку Лавра упала крайне раздражённая. Такого скорого поражения она никак не ожидала.
– Браво, браво, – зааплодировал экзарх, отходя от стражников. – Вы меня очень позабавили, друзья-товарищи. Но давайте уже переходить к делу.
Лавра перевернулась и оттолкнула от себя Кривовцова. Поганец помешал ей отобрать «Глаза Дьявола». Он уже во второй раз за этот вечер нарушил её планы.
– Скинуть бы тебя туда, – произнёс Роман, указывая на тёмную воду, – да жаль, всё зрелище пропустишь.
– Смотри, как бы тебя самого туда не скинули!.. – рявкнула русалка в порыве злости, при этом понимая, что уже ничего не может предпринять.
Забытого на пару мгновений Ламбранта вновь окружили гвардейцы. Некоторые из них продолжали ударять его палками, вынуждая стонать. Сейчас это было для них очень почётно. Когда ещё удастся поглумиться над люциферитом да тем более над таким известным? Павлов брыкался, пробовал высвободиться из цепей, но обруч крепко сдерживал его и не давал особо двигаться. На какое-то мгновение Лавра почти поверила, что Ламбранту неприятна вся эта ситуация. Но в голове вновь вспыхнула мысль о его грамотном притворстве, и реакции люциферита стали казаться ей слишком наигранными.
– Успокойтесь, Лавра Эдуардовна, – посоветовал наглый Коливин, следуя за экзархом. – Всё будет нормально.
Почуяв наступление рокового часа, зрители возбуждённо закричали. Пещеру охватил гул тысячи голосов, отчего даже задрожали стены. Ламбранта развернули лицом к разъярённой толпе и подкатили к самому краю колонны. Шум в пещере от этого только усилился. Безликая масса рогатой нечисти дружно скандировала что-то на своём непонятном наречии. Сейчас успокоить их могла только кровь люциферита, ведь они столько этого ждали.
– Пожалуйста, не дайте случиться непоправимому, – не унималась Лавра, хватая за рукав ближайших гвардейцев. – Вас бессовестно обманывают, это большая ловушка. Вы все погибнете, люциферит всех вас уничтожит!..
Один из бесов-охранников скрутил ей руки и отволок к зелёной стене, где горели факелы. Она пыталась вырваться, но движениям сильно мешал неповоротливый хвост. Неужели это конец? Неужели сейчас всё и произойдёт???
Коливин подошёл к Ламбранту и заглянул ему в лицо с таким видом, будто оценивает, как лучше проткнуть его глаза. Шумерские раритеты по-прежнему находились в его руках. Иван Пантелеевич коварно улыбнулся и занёс первый «Глаз Дьявола» над бывшим подопечным.
– Прошу Вас, не надо! – взмолился Павлов, с испугом уставившись на бронзовое остриё.
– Поздно, Ламбрант, – промолвил Коливин и с радостным криком всадил шумерский артефакт прямо в глаз люциферита.
Брызнула тёмная кровь, которая тотчас заструилась по лицу орущего парня. Зрители одобрительно заголосили, размахивая руками. Экзарх продолжал аплодировать, переминаясь с ноги на ногу, точно на раскалённых углях. Гвардейцы во все глаза уставились на Павлова и начали жадно облизываться. Они наверняка представляли себя на месте Ивана Пантелеевича. Сколько славы они получили бы, самолично убивая знаменитого врага!
Коливин вновь размахнулся и воткнул в Ламбранта второй «Глаз Дьявола». От такого напора тот даже прогнулся назад, скрепя цепями. Жалобный крик продолжал вылетать из его рта. Он заглушил многотысячные голоса бесов и чертей и эхом разнёсся по всей пещере.
Лавра с омерзением отвернулась, не в силах смотреть на эту кровавую картину. Гвардеец, который удерживал её всё это время, невольно разжал руки, увлёкшись казнью. Можно было спокойно ускользнуть отсюда, но Лавра не стала этого делать. Начиналась самая интересная часть сегодняшней ночи.
Дождавшись, пока Ламбрант перестанет содрогаться в предсмертных конвульсиях, Иван Пантелеевич вытер со своего лица кровь, которая попала на него в порыве казни, и расставил руки в стороны. Нечисть в пещере восхваляла его имя и громко радовалась. Сам Коливин выглядел уставшим. Он часто дышал и покрылся потом. Павлов повис на обруче, словно соломенная кукла, и больше не издавал ни звука. Маслянистые струйки крови стекали по колонне к воде. От этого она уже окрасилась в рубиновый цвет и вспенилась. Лавра заметила это сквозь щель между стеной и столбом и почувствовала себя нехорошо.
– Поздравляю, Иван Пантелеевич! – воскликнул Кривовцов и первым подбежал к нему. – Мы сделали это, мы наконец-то сделали это!
– Да, Рома, сделали, – нехотя кивнул Коливин и оступился, едва не выпав за край колонны.
– Что с Вами? – испугался паренёк, придержав его за рукав плаща.
– Что-то кружится голова, – поморщился мужчина и неопределённо махнул рукой. – Пустяк, бывает… Сейчас пройдёт…
Экзарх ничего не говорил. Он вместе со своим отрядом наблюдал за главой лиценциарии и не торопился помочь ему. Лавра потёрла грудь, внутри которой творилось что-то странное. Сердце будто стало большим и не помещалось в её теле. Краем глаза русалка заметила, что и Коливин схватился за свою грудь. Видимо, они испытывали сейчас одинаковые чувства. Чем это объяснялось, пока было непонятно.
Вдруг гул ликующей нечисти нарушил металлический скрип. Рука Ламбранта шевельнулась и потянулась к лицу. Когда цепи стало не хватать, она со скрежетом растянулась и внезапно порвалась. Стон, с которым Павлов ещё пару минут назад ушёл из жизни, раздался снова.
– По… мо… ги… те, – прохрипел он, трогая окровавленные щёки. – Я ничего… не вижу…
