– Я спас тебя, – ответил Рудольф и закрыл глаза. Слова давались ему с трудом. Он сильно устал и даже не мог двигаться. Сейчас ему не хватало крови, которой ангрилоты лишили его, заставив провисеть на мраморном кресте всю ночь.
Он был прав, как бы ни было печально признавать сей факт. Если бы орф не убил брата, тот бы непременно ранил Лавру и осуществил свой ритуал. Гаральд не стал бы колебаться над выбором. Он закопал бы сестру на кладбище и заставил бы двухголового пса сторожить её могилу, перед этим умертвив Рудольфа. Он сделал бы всё так, как и планировали ангрилоты.
Пёс облизнулся, обнюхал успокоившегося Гаральда, а затем лениво слез с него и направился к застывшим врагам. Рудольф по-прежнему кашлял, лёжа на снегу, пропитанном его кровью. Он уже не торопился умирать, хоть и выглядел как покойник. Лавра дотронулась до поцарапанной руки брата и уставилась в его неживые глаза. Они с надеждой смотрели на последний рассвет, словно ища там поддержки.
– Дурак, – прошептала Лавра, закрыв дрожащей рукой его веки.
Даже после своего предательства он вызывал у неё жалость. Как теперь смотреть в глаза матери? Что сказать ей? Что из-за неё погиб её единственный брат? Что он вступил в ряды её врагов? Что он хотел уничтожить её?
Звук приближающихся к кладбищу машин привёл Лавру в чувства. Это наверняка были ангрилоты, спешащие забрать своих солдат. Каково же будет удивление «божьих воинов», когда они узнают, что произошло здесь за время их отсутствия! Им вряд ли понравится, что русалка успела побывать тут и освободила хозяина орфа, при этом покончив с родным братом. Теперь у ангрилотов будут все основания называть её безжалостным отродьем дьявола. А как ещё будут относиться люди к той, которая убила собственного брата?..
Лавра вернулась к Рудольфу и вновь потрогала его холодные ноги. Уйти отсюда самостоятельно он ни за что не сможет, а тащить его на себе русалка уже не в силах. К тому же забирать парня в студёную воду опасно – хладнокровным существом была здесь только она.
– Орф, – прошептал Рудольф, и пёс тут же подбежал к нему. – Он унесёт меня в лес, он сможет…
– Но я не смогу двигаться по лесу, – нервно произнесла Гербер и услышала, как хлопнула за оградой погоста автомобильная дверь.
Это заставило их быстрее принять решение. Лавра помогла Орфину взобраться на своего монстра, который недовольно рычал и скалился, а затем и сама поторопилась исчезнуть с кладбища. Рудольф вцепился в меховую гриву пса, и тот понёс его вглубь зарослей. Где-то там уже начиналась чаща местного леса, так что им было, где скрыться. Русалка же перепрыгнула через сваленные стволы сосен и напоследок обернулась на несчастного Гаральда. Небо уже вовсю налилось кроваво-красным светом, придавая земле необычный розовый оттенок. Брат всё так же лежал по правую сторону от креста с разорванным горлом и покусанными плечами. В одной его руке был зажат пистолет, а у ног валялась использованная обойма.
– Прости, – прошептала Лавра и, увидев приближающихся к месту схватки ангрилотов, поползла к реке.
* * *
Тучи на горизонте всё сильнее наливались красным светом, преграждая путь восходящему солнцу. Почти весь восточный горизонт полыхал необычным кровавым рассветом, отвлекая Ливадию от её тяжёлых мыслей. Она знала, такие рассветы бывают только тогда, когда ночью случилась какая-то большая беда. Впрочем, чему удивляться, когда сам Марк Франкович позвонил ей полчаса назад и тревожным голосом сообщил о неком происшествии. Что именно произошло, он не сказал. Велел лишь срочно приезжать к нему в загородный дом, отчего она в нарушение всех дорожных правил мчалась по выездной трассе на своей «Волге». Уж чего-чего, а Финтберг ни разу ещё не вызывал её рано утром. Значит, стряслось что-то грандиозное.
Первое подозрение, которое пришло на ум Дольч, было связано с Лаврой. Девчонка беспокоила её с самого первого знакомства. Она ещё слишком юная и импульсивная. Такая может вляпаться в любую скверную историю, тем более ангрилоты уже обратили на неё своё грозное внимание.
Потом Ливадия подумала про раненного сына Марка Франковича, и на душе вдруг стало ещё гаже. Не дай бог, мальчик скончался. Он остался единственным ребёнком Марка, и тот просто не переживёт очередную смерть близкого человека. Хотя, если подумать получше, стал бы Финтберг срывать Ливадию в такой час только для того, чтобы сообщить о гибели Керка? Вот и она считала, что вряд ли, поэтому сильнее давила на педаль газа.
В посёлке, где располагалась загородная дача Финтбергов, было по-утреннему тихо. Большинство домов пребывали в глубоком сне, как это и полагается для такого часа. А вот во дворе Марка Франковича суетились молодые люди в чёрных одеждах. Значит, всё-таки Керк отдал Богу душу.
Ливадия опечаленно вздохнула и припарковалась возле раскрытых ворот. Заезжать внутрь не стала – если Финтберг вызвал её только из-за смерти сына, то задерживаться здесь она не будет. Несколько парней поздоровались с ней, но ничего больше не сказали. Дольч хотела спросить у них, в чём дело, да сдержалась. Сейчас обо всём узнает сама.
В коттедже тоже царило спокойствие, хотя свет горел почти во всех помещениях. Уже с порога Ливадия заметила следы крови и грязь на полу. Неужели кто-то напал на Марка прямо здесь? Ускорив шаг, женщина приблизилась к залу и открыла двустворчатые двери. Голос Финтберга сразу долетел до неё, и она облегчённо вздохнула. Одно нехорошее подозрение не оправдалось – он был цел и невредим.
Марк Франкович разговаривал с кем-то по телефону, бродя из угла в угол. Увидев прибывшую подругу, мужчина жестом велел ей сесть на диван, а сам что-то прошептал в трубку, чтобы она не услышала, и вернулся к столику, на котором стоял телефонный аппарат.
– Очень хорошо, что ты уже здесь, – кивнул он без какой бы то ни было радости. – Сможешь вылечить хозяина орфа?
– Что? – не поняла Ливадия, недоумённо уставившись на Финтберга.
– Ангрилоты лишили его крови, – принялся пояснять Марк Франкович. – Кажется, он очень плох. Надо бы что-то сделать, иначе уйдёт парнишка…
– Владельцу орфа может помочь только сам орф… Если у него опасные раны, то собака может зализать их.
– Нет-нет, тут другое, – жестом отверг её советы отец Керка и указал на дверь в противоположной стене. – Пойдём, сама посмотришь.
Он повёл её в соседний зал. Там горел голубой ночник и раздавалось чьё-то рычание. Ливадия сразу же почувствовала присутствие какого-то крупного монстра, но взгляд её привлёк полуголый молодой человек, лежащий на овальном столе. Он был слишком бледен для живого, но ещё издавал слабые стоны. Из живота у него торчали две стрелы с синим оперением. Знакомые вещи. Такими пользовались ангрилоты, отчего волнение у Дольч увеличилось.
– Парнишка и в самом деле плох, – констатировала Ливадия, трогая холодную руку Рудольфа. – Ангрилоты знали, что делали. Боюсь, орфом здесь уже не обойтись.
– Пожалуйста, спасите его, – донеслось из тёмного угла, и женщина только сейчас заметила там притаившуюся Лавру. – Он не должен умереть…
