Гербер вспомнила про припев и вовремя подвела микрофон к губам. Во мгле светомузыки глаза зрителей сверкали, как светлячки во тьме июльской ночи. Позабыв про комплексы, Лавра покрутилась на месте, повторила приём белокурой солистки с волосами и посмотрела на ближайших к сцене парней, которые с ухмылками наблюдали за ней.
Тем временем Анжела стала прыгать и изображать крик. Лена, видимо, решила не рисковать из-за больной ноги и двигалась спокойно, всё время трогая оголённое бедро. Аня швырнула в публику какую-то цветастую вещицу, отчего люди в очередной раз восторженно заревели. На этом первая баллада с названием «Я его любила» закончилась.
Анжела заговорила с залом, спрашивая про настроение. Лена широко улыбалась, утирая со лба капли пота, проступившего сквозь плотный слой тонального крема. Раздался оглушительный вой бас-гитары, возвестивший начало следующей композиции, под которую пришлось выделываться не меньше первой.
На чётвёртом треке Лавра ощутила усталость. Вроде она и не слишком старалась, как, например, Брилова и её подруги, но всё равно заметно подустала, поэтому решила двигаться менее активно. Однако песня с экзотическим названием «Причини мне нежность» длилась слишком долго, целых восемь минут.
Глядя на пританцовывавшую Лену, внутри открылось второе дыхание, и Гербер продолжила замысловатые па, шепча в микрофон текст песни. Зрители же нисколько не унимались. Большинство из них стояли возле сцены, но нашлись и такие, кто предпочитал смотреть концерт, сидя за столиками. Глаза, привыкшие к полумраку, определили, что в ресторане было три сквозных этажа, с которых на извивающихся красавиц смотрели несколько десятков людей. Наверное, сегодня здесь проходила какая-нибудь корпоративная вечеринка.
Внезапно свет погас, и всё погрузилось во тьму. Следом перестала орать фонограмма, а в воздухе возник неприятный кислый запах. Вдруг наверху что-то громко затрещало, сопровождаясь белыми искрами, совсем как на спасительном шокере. Испуганная толпа ахнула и отвалила назад к столикам. Что-то громоздкое со скрежетом и искрами рухнуло прямо на сцену, едва не задев Лавру.
Странный запах моментом испарился, и в зале вновь загорелся свет. Гербер прижалась к холодному столбу, не понимая, что происходит. Но глаза мигом увидели причину всеобщего беспокойства. На сцене, прямо на том самом месте, где только что плясала черноволосая студентка, валялся дымящийся софит, который каким-то образом откололся от потолка. Девушки растерянно смотрели на упавшую лампу, а зрители подозрительно зашептались. На сцену вышел высокий мужчина в костюме и при галстуке и стал что-то бубнить поражённой публике. Часть людей отправилась к своим столикам. Лавра же продолжала прижиматься к колонне.
– Ничего страшного, наши техники в одно мгновенье устранят неполадку, и мы будем вновь наслаждаться великолепной группой «Гранда», – успокаивал всех мужчина в галстуке, и толпа одобрительно засвистела. – Сейчас же давайте проведём конкурс. У всех у вас имеются билеты с номерами, которые вам раздавали наши служащие…
– Браво, браво, Гербер, – послышалось вдруг со стороны, и отличница невольно повернула туда гудящую голову.
В первые секунды её пробрал очередной шок – настолько сильным оказалось впечатление от неожиданной встречи. Прямо у основания сцены поблёскивали зелёные глаза Рафаэля Бергетовича. Он ехидно улыбался, изучая студентку похотливым взглядом с головы до ног. От столь близкого внимания к себе Лавра почувствовала неловкость и захотела спрятаться от мужчины за колонну.
– Как давно Вы занимаетесь этим, Гербер? – начал атаковать Суровкин, держа в руке объёмный стакан не то с водой, не то с чем-то покрепче. – Не удивительно, что в учёбе Вы не столь сильны…
Остальные девушки были заняты каким-то конкурсом и нисколько не вспоминали о своей новенькой танцовщице. Зрители тоже заинтригованно уставились на сцену, где Анжела доставала из стеклянного куба завёрнутые бумажки с номером победителя.
– Я выступаю сегодня в первый раз… заменяю заболевшую подругу, у неё ангина, – оправдалась Лавра, снова обернувшись на заносчивого преподавателя. – А Вы-то здесь что делаете, в этом злачном месте?
– Представьте себе, Гербер, приглашён начальством «Кворума» на ужин, – едко ответил Рафаэль Бергетович и выпил немного из своего стакана. – Значит, Вы от чистого сердца помогаете драгоценным друзьям. Ну-ну, иного ответа я и не ожидал. У Вас, кстати, весьма недурно получается. Такое ощущение, что Вы занимаетесь этим с пелёнок.
Естественно, ядовитый Суровкин преследовал цель вывести её из себя, но Лавра молча переносила его словесные удары. Да и чему возмущаться, он был по-своему прав. Она ведь с самого начала не видела ничего хорошего в предложении Бриловой. Но впереди оставались всего четыре песни, и потом можно сбежать отсюда.
– Что же Вы здесь стоите? – решила Гербер хоть как-то кольнуть мужчину. – Оставили начальника без своего уютного общества, а он, наверное, в Вас сильно нуждается.
– Всё, что от меня сегодня требовалось, я выполнил и теперь могу предаться развлечениям. Или у Вас, как у большинства студентов, есть твёрдое предубеждение, что преподаватели не имеют права на человеческий отдых?
– Нет, как раз наоборот, очень наслышана о Ваших способах проведения досуга. Как оказалось, в действительности Вы тот ещё бабник.
Бледное лицо Суровкина нисколько не изменилось. Он по-прежнему злостно ухмылялся.
– Вы в курсе, Гербер, что звёзды светят ночью? – вдруг спросил Рафаэль Бергетович и весьма подозрительно прищурился. При этом его улыбка стала ещё более шаловливой.
– Не поняла… – нахмурила красавица тоненькие бровки.
– Я знаю, чем Вы занимаетесь, Гербер, – всё в такой же манере принялся пояснять мужчина, – Оказывается, Вас интересуют похищенные сокровища.
– О чём Вы? – напряглась девушка.
– Поговорим об этом в университете…
Впрочем, продолжить беседу не позволил концерт. Отдохнувшие за время перерыва девчата вновь резво запрыгали под рёв очередной песенки, и Лавре пришлось изображать танец. Правда, на этот раз её движения были скованными. Во-первых, она с опаской поглядывала наверх, чтобы оттуда опять что-нибудь не рухнуло. А во-вторых, на неё внимательно смотрел Рафаэль Бергетович. Странными ухмылками и качанием головы он просто выводил Лавру из себя. В общем, получить удовольствие от дальнейшего выступления ей не удалось, как бы она ни старалась не думать о преподавателе. Поэтому к окончанию концерта настроение съехало к нулю. Покидая сцену, на которую восторженные зрители бросали живые цветы, она ещё раз встретилась взглядом с Суровкиным, и тот даже помахал ей на прощание рукой. Что он имел в виду, упомянув сокровища Бальваровского?
Кроме Гербер, все остальные участницы «Гранды» пребывали в весёлом расположении духа, прижимая к груди подаренные поклонниками букеты. Аня любезно поделилась с Лаврой частью ароматных цветов, но это не прибавило ей настроения. Анжела, заметно ослабшая от своих буйных плясок, едва войдя в гримёрку, тут же бросилась названивать кому-то по сотовому телефону. Лена перестала хромать, разглядывая преподнесённую кем-то зелёную бутылку «Мартини». Лавра посмотрела на своё перемазанное лицо, надеясь где-нибудь смыть надоевшую косметику, но тут же лоб в лоб столкнулась в дверях с красным, как хорошо проваренный рак, Глебом Валентиновичем.
