Отец Марины был вне себя от ярости. Его губы подрагивали, а глаза, как у взбешённого быка, смотрели сквозь надвинутые рыжие брови.
– Вы… здесь??? – единственное, что смогла вымолвить Гербер, тут же прикрываясь одолженным у Ани полотенцем.
– Да! И ты, я вижу, тоже! – парировал мужчина, без церемоний схватил её за запястье и вытащил из гримёрки. – Как это всё понимать???
Он обвёл рукой её нелепый наряд и размалёванное, как у клоуна, лицо.
– Ты хоть отдаёшь себе отчёт?!! – не умолкал разгневанный Глеб Валентинович. – Всё же Катя была права, ты окончательно спятила!..
– Но что я такого сделала? – попробовала защититься девушка, искоса поглядывая на служащих ресторана, которые с интересом наблюдали за их ссорой.
Глеб Валентинович угрожающе сжал кулаки.
– Радуйся, что ты не моя дочь, иначе бы я тебе так врезал, полгода бы потом в зеркало боялась заглянуть, – прошипел господин Холодов, заметив скопившихся возле них любопытных официантов и охранников. – Даю тебе три минуты на сборы, жду в машине!.. – С этими словами он резко развернулся и грозно направился к зевакам. – А вы чего тут столпились все! Что, работа закончилась?!
Люди поспешили ретироваться. Лавра, понимая, что влипла в новый скандал, зашла обратно в гримёрку за вещами. Ох, чувствовало сердце, достанется же ей от строгого отца Марины по первое число.
Глава 17
Непристойное предложение
Предчувствия снова не подвели, правда, пользы от этого было мало. Если при водителе Глеб Валентинович ещё держал себя в руках, то дома он устроил самый настоящий разнос. Екатерина Львовна, ставшая свидетельницей его гнева, по большей части молчала, в основном качала головой и тем самым одобряла реакцию мужа на поведение Лавры.
Появление полуголой Гербер в ресторане парализовало его как электрический ток. Поначалу мужчина даже решил, что обознался, но потом кто-то из его собеседников по столу подтвердил, что черноволосая симпатяга в «Гранде» новенькая. Вот тут-то он и разразился, как крепкая майская гроза, оставил важные переговоры и бросился за кулисы, чтобы перехватить «бесстыдницу».
– Это же сумасшествие плясать на сцене чуть ли не в том, в чём мать родила! – верещал господин Холодов. – Как путана!!! А она и рада задницей вилять…
Мать Марины мотнула головой, поражаясь таким новостям. Сама виновница скандала сидела без звука, внимая упрёкам Холодовых. Разве можно им объяснить в такой ситуации, что она сама отнюдь не в восторге от всего этого и просто заменяла заболевшую танцовщицу по просьбе Анжелы?.. Лучше уж помолчать, сделав вид, что искренне раскаиваешься, иначе Глеб Валентинович снова поймёт её неправильно и, не ровен час, просто выставит за дверь. Но до этого не дошло. Маринин отец, излив всё, что скопилось у него на душе от неудачного ужина с представителями «Кворума», взял с неё обещание впредь не подрабатывать «раздевалкой» в злачных заведениях вроде «Дельта-Пэлас» и удалился к себе. Странно, сам-то он туда зачем ходит, если считает ресторан настолько нехорошим?..
– Только маме не надо ничего говорить, – попросила Лавра Екатерину Львовну.
– Не буду уж, зачем больного человека расстраивать, – высокомерно ответила женщина. – Ты бы хоть навестила её, чем по ресторанам шататься. Она всё время о тебе спрашивает.
– Завтра обязательно схожу, – послушно кивнула пристыженная брюнетка.
Словом, она ещё легко отделалась, ограничившись одной лишь нравоучительной лекцией. Глеб Валентинович вполне мог бы взяться за ремень. Впрочем, Лавре его реакция была не совсем понятна, ведь она являлась для него абсолютно чужим человеком. С чего бы вдруг она стала ему так небезразлична? Причём настолько, что она была теперь важнее прерванных переговоров с представителями «Кворума»?.. Слава богу, там не оказалось Рудольфа! Вот уж кто удивился бы больше всех.
Перед сном позвонила обеспокоенная Анжела. Она расстроилась, когда Лавра отказалась от дальнейшего участия в их проекте.
– Посмотрим ещё, не всегда же мы в таком виде скачем, – оправдывалась Брилова. – Ты очень понравилась нашей администрации. Завтра в универе встретимся и обо всём поговорим.
Ночь длилась на этот раз очень долго – сон никак не шёл. Поначалу Лавра ещё пыталась заставить себя заснуть, но потом уселась возле замороженного окна, перебирая тяжёлые мысли. Да, стоило признать, что выступление в «Гранде» не дало ничего хорошего, а, наоборот, выставило Гербер в глупом виде. Во-первых, её чуть не убил софит, который неизвестно по какой причине рухнул прямо на новенькую танцовщицу. Во-вторых, Глеб Валентинович вновь вышел из себя. Ну и в-третьих, нахал Суровкин увидел её и упомянул про сокровища. Однако поздно одумываться, слишком далеко всё зашло. Да и дело Бальваровского стояло на месте. Лавра просидела без сна почти до четырёх утра и лишь после решила, что нужно хоть чуть-чуть отдохнуть перед учёбой.
* * *
Декабрь поражал переменчивостью погоды. Если буквально ночью за окном стоял мороз, то сегодня прямо с утра неожиданно налетел циклон, и снег, столько времени собиравшийся на улицах, начал активно таять. Володя вёз Лавру по дороге, огибая застрявшие в снежной жиже машины и стараясь не попасть в пробку, которая и без того уже растянулась на сотни метров.
Занятия сегодня шли по накатанной схеме: сначала семинар по Истории Отечества, потом заунывная лекция Витафьева. Всё казалось привычным, хотя беспутные пятикурсники в очередной раз удивили Гербер своим примерным поведением. Почти все читали литературу про историю судов в России. Видимо, Суровкин обещал устроить им что-то неприятное на своём семинаре, раз студенты с таким усердием изучали его предмет.
– Эй, ты с каждым днём всё бледнее, – прошептал Сергей над её ухом. – Чё как там делишки?
– Да так, у всех сейчас трудности, – отмахнулась Лавра, глядя на Альберта Евграфовича, который с чувством рассказывал о политической мысли Ломоносова.
– Это как-то связано с той газовой шуткой? – насторожился Потапов.
– Нет. – Девушка решила утаить от него свои проблемы, зная, как отважно он будет предлагать разделаться с суровым преподавателем. – У меня мама в больнице, да и Маринке после аварии плохо, вот и переживаю.
– Да уж, лажово, – кивнул Сергей.
– Хотела у тебя спросить, – продолжила беседу отличница, дабы отвлечься от мыслей о Суровкине, – ты не знаешь такую Еву Лаврину с экономического факультета?
– Лаврину? Ну, так… немного. Я в основном с её братом общаюсь, а что?
– Мне нужно с ней поговорить кое о чём. А что она из себя представляет? Надеюсь, характер получше, чем у этого Елизара?
– А чё он тебе такого сделал?
– Да тупой, как сибирский валенок, ни грамма интеллекта. Ещё и грубиян.
– Нормальный вроде пацан был, – возразил Потапов, – между прочим, как и ты, на одни пятёрки учится, на всякие там олимпиады и конкурсы гоняет.
