Лавра обернулась к духу, который издавал едва слышимый шёпот. Камиль, Олег и Женя уже возвращались, неся какие-то сверкающие предметы, среди которых Гербер узнала половецкую чашу в форме большой кошачьей головы. В ней выделялись два огромных переливающихся камня нежно-изумрудного оттенка, четыре заострённых уха, погнутый носик и два чёрных клыка, служивших, видимо, ручками для того, кто собирался из неё пить.
Бальваровский с шипением встретил свои сокровища и указал рукавом мантии на застывшую брюнетку. Олег и Камиль поставили сиаморовый кубок прямо к её ногам, а Фанелин принялся раздавать мелкие драгоценности друзьям. Те с радостными лицами надевали их на себя: кому-то достался знакомый Лавре браслет, кому-то кольцо, кому-то корона, кому-то золотой пояс или подвески. Диана поддерживала бледную Еву за плечо, но Лаврина едва могла поднять голову – её шею разрезал большой шрам, оставленный Василисой. Елизар же продолжал стоять на ступенях, наблюдая, как его приятели наряжаются в драгоценности.
Через минуту все были готовы. Парни отошли от Лавры в разные стороны, образуя круг, и посмотрели на внука Григория Демьяновича, который поднял из лужицы собственной крови длинную саблю. Лаврин подбросил её в воздух, и через мгновение та очутилась у Бальваровского. Он стал надвигаться на Гербер, угрожающе размахивая клинком. Полы его тёмной мантии зашевелились, точно от ветра, и дух навис над девушкой.
– Молись перед казнью, вестница ада, – провозгласил Елизар, подняв руки, как проповедник, и толпа его сообщников повторила фразу.
– Грехи воплотятся в возмездье тирана, – подловил его молитву Фанелин, и все остальные с такими же горящими глазами воспроизвели реплику.
– Отпустит гнилую чёрную душу, – сменил Женю Камиль, умиляясь происходящим.
– Святой Бальваровский, воскресший из углей, – перехватил эстафету Нурин и повернулся к Илье.
– Мы будем черпать твоей жизни сладость, – произнёс приятель Дианы, и все хором закончили мрачное стихотворение, – и сделаем то, что доставит нам радость!!!
Колени Лавры сами собой подогнулись. Она склонилась над сверкающим половецким кубком, уже не контролируя себя, и вытянула шею, чтобы сабля сразу отрубила голову и ни одна капля её крови не пролилась на пол.
Дух выждал паузу, медленно поднял над собой клинок и хотел ударить им жертву, когда в воздухе что-то громко просвистело. Бальваровский посмотрел на своё скрытое в мантии тело, обнаружив, что из его груди торчит стальная бабочка. Он зашипел и покачнулся назад. Сабля с глухим звоном упала на пол и отпрыгнула к ногам ничего не понимающих заговорщиков. Девицы испуганно запищали, снова сбиваясь в кучу и образуя оборонный квартет. Они тут же выхватили свои сабли из ножен и приготовились к сражению. Ребята же оставались на местах, а Елизар поднял всклоченную голову к потолку.
Следом оттуда на него свалилась чёрная сеть, и Лаврин закричал сообщникам готовиться к битве. Парни стали замыкать круг к центру, где в полуобморочном состоянии сидела еле живая Лавра. Дух, проткнутый насквозь неизвестным оружием, беспомощно брыкался возле неё, пытаясь вытащить острую бабочку из складок своей мантии. Между тем над переполошившимися сектантами пронёсся механический звук, и ликующий мужской голос изрёк:
– Епитимья отменяется!
Стреглов принялся налетать на снующих под ним парней и поодиночке валил каждого с ног. Воины не успевали даже поднять к нему свои сабли, как тут же падали на пол, получив удар по голове. Лаврин ворочался в сетях и ругался, не в силах избавиться от них. Однако Наталья мигом пришла ему на помощь и разрезала сетку клинком. Фанелин и Нурин встали друг к другу спиной, выставив перед собой оружие.
Андрей Дмитриевич, держа в ладони арбалет, кружил по залу и окутывал пронзённого в грудь князя металлической цепью, прикреплённой к бабочке. Илья, приходя в себя после удара, хотел разрубить эту цепь, но лишь усугубил ситуацию – его саблю затянуло в неё, а сам парень рухнул на господина.
Елизар вылез из-под многочисленных сетей и без промедлений взметнулся в воздух. Он напал на летающего археолога. Стреглов сбился с курса и замер прямо над Лаврой, которая пыталась понять, что происходит. Она пребывала в состоянии полнейшего замешательства, но сообразила, что её казнь чудным образом сорвалась, и, пересиливая головную боль, бросилась к связанной Василисе. Никто не преградил ей путь, увлечённый дракой со Стрегловым, и это сыграло ей на руку.
Василиса приподняла трясущуюся голову и с недоумением уставилась на Гербер, которая стала срывать с неё верёвки.
– Как хорошо! – кричал возбуждённым голосом Елизар, ударяя археолога и стараясь добраться до механизма, который поддерживал преступника в воздухе, – теперь не придётся утруждать себя долгими поисками, добыча сама прилетела к нам. Эй, братья, помогите!..
Женя и Олег тоже взлетели и присоединились к потасовке под потолком. Однако радостный до безумия Лаврин вдруг лихорадочно задрожал, и зал охватил его истеричный рёв. Лавра невольно оглянулась на эту картину и увидела, что у Елизара нет левой руки, а прямо на дно сиаморового кубка фонтаном хлещет его тёмная кровь.
Андрей Дмитриевич сорвал с себя изрезанную мантию и обнажил окровавленный летательный аппарат. Видимо, глупый парень в надежде разломать прибор залез в двигатель, где ему в одночасье отсекло руку. Лаврин, болезненно закатив глаза, рухнул аккурат на Бальваровского, который запутался вместе с Ильёй в цепи.
Василиса скинула остатки оков и, покачнувшись, слезла с постамента, ища на полу хоть что-то, чем можно противостоять врагам. И не зря, девицы в мантиях развернулись к ним, выставив сабли.
– Нет, Гербер, на этот раз я тебя точно зарублю! – пригрозила Поплавская и первой напала на Лавру в попытке пронзить её своим оружием.
Однако мадам Рашвер с силой толкнула соперницу в сторону, и та повалилась на балюстраду, выронив саблю из некрепких рук.
Диана вцепилась Василисе в волосы и приставила к горлу тонкое лезвие. Анжела и раненная Ева окружили Гербер с двух сторон, махая клинками. Но нанести опасный удар не позволил неожиданно рухнувший сверху Женя, у которого была рассечена губа. Девицы повалились наземь, успев увлечь за собой Лавру. Она ударилась щекой о холодную каменную поверхность, совсем чуть-чуть не добравшись до скованного Рудольфа.
Между тем Василиса сопротивлялась Диане, которая пыталась порезать ей горло. Она пару раз ткнула мерзавку локтём и в довершение наступила ей на ногу. Та отскочила в сторону, а жена ректора бросилась разнимать Анжелу и Лавру, которые выясняли отношения прямо в куче сваленных тел.
Археолог отбивался от назойливого Нурина, всё ещё держа арбалет при себе. Он не отпускал спутавшихся между собой Бальваровского и Илью.
Елизара колотила мелкая дрожь. Подняться самостоятельно он мог теперь едва ли, отодвигаясь ослабевшими ногами от окровавленной половецкой чаши. Глаза «кошки» сменились с нежно зелёного на сиреневый окрас. Камиль, лежавший всё это время в оглушении после удара по голове, подскочил к Лаврину и быстро осмотрел рану. Рука была спилена идеально, и кровавый фонтан продолжал обливать всё вокруг.
