В первый же вечер во Флоренции Вероника потащила нас на экскурсию.
– Это мой любимый город, – предупредила она. – Я о нем знаю все или почти все. Этот город обожали все знаменитости. Может вы не в курсе, но Достоевский прожил во Флоренции год. Здесь он писал «Идиота» и запоем играл в казино.
– Да? – живо откликнулся на новость Краюшкин. – Может, пройдемся по святым местам? В каком казино, вы говорите, Достоевский писал «Идиота»?
– Левчик, не надо, – одернула его Софья Андреевна. «Левчик, – отметила я. – По-семейному Левчик». – Чтобы увидеть настоящее казино, надо ехать в Лас-Вегас. Мои друзья там были, – похвасталась генеральша.
– А моих не впустили, – с явным сожалением вздохнул Краюшкин.
«Еще бы, если у ваших друзей тоже по две судимости, то получить американскую визу им весьма сложно», – мысленно усмехнулась я.
– Но не только Достоевский творил во Флоренции, – продолжила Вероника. – Чайковский здесь трудился над «Пиковой дамой».
– «Пиковой дамой»? – опять перебил Веронику Краюшкин. – Там, кажется, тоже что-то есть про карты? – проявил он «незаурядную» эрудицию. – Софа, – толкнул он в бок генеральшу, – надо идти в казино. Это знак свыше. Достоевский был, Чайковский был. Чем я хуже?
– Не хуже, Левчик, не хуже, – зашипела на него Софья Андреевна. – Но в казино я не пойду. Там выигрывают единицы, и то, я полагаю, исключительно свои.
– А что? В свое время я в «очко» всех обыгрывал, – не унимался Леопольд, припомнив молодые годы, проведенные на «зоне». – Не знаю только, играют здесь в очко или нет?
– Играют, – успокоил его стоящий рядом Славский. – Только игра несколько иначе называется – «Блэк Джек».
– А по мне хоть как, – тихо пробормотал Краюшкин, отворачиваясь, чтобы Софья Андреевна не услышала. – «Блэк Джек»? Надо запомнить.
– Здесь же Тарковский снимал «Ностальгию», – не обращая внимания на Краюшкина, вещала Вероника. – Флоренция – это застывшая в камне музыка, вы сами сможете в этом убедиться, взглянув на собор Санта Мария-дель-Фьори, главный флорентийский собор. Этот собор, кстати, является третьим в мире по величине после собора святого Петра в Риме и собора святого Павла в Лондоне.
И правда, когда Вероника подвела нас к собору, некоторое время мы стояли с раскрытыми ртами. Собор поражал гармоничностью форм, нарядной и причудливой облицовкой из белого, розового и зеленого мрамора.
– Как красиво! – ахнули все как один.
До сумерек водила нас Вероника по городу. Мы были и на площади Синьории, которая является сердцем города, увидели Палаццо Веккио (старый дворец), отыскали в ряде скульптур, выставленных перед дворцом, знаменитую копию Давида работы Микеланджело.
Перед статуей Давида Куропаткин затормозил надолго.
– А… – только и смог выдавить он. Красота женоподобного Давида сразила его наповал.
– До тысяча восемьсот семьдесят третьего года на этом месте стоял оригинал, – по-своему поняла его затяжной вздох Вероника.
– Красивый, – с замиранием сердца застонал Веня.
Пожалуй, только я, Алина и Степа могли догадываться, о чем затосковал Куропаткин.
– А по мне так и не очень, – скривилась Катя и перевела взгляд на мужа. Давид явно проигрывал Вовику. – Если кое-что отбить, то этот Давид больше на девчонку будет смахивать, чем на мужика. Слишком уж он гладенький. И эти кудряшки…
Веня недоброжелательно посмотрел на Катю, но говорить ничего не стал.
Растянув губы в двусмысленной улыбке, Вероника сказала:
– Вы заметили, да? В те времена были другие каноны мужской красоты.
– Это значит, что тогда все мужчины были похожи на педиков? – наивно спросила Катя.
Веня нахмурился, сжав плотно губы.
– Думаю, нет, – поддержал дискуссию Славский. – Как может, скажем, кузнец или землепашец быть похожим на Давида? Вы можете себе представить, чтобы Давид пахал или ударял молотом о наковальню. Дело скорее в том, что многие художники эпохи Возрождения имели нетрадиционную сексуальную ориентацию. Не знаю, как Микеланджело, а Леонардо да Винчи точно был гомосексуалистом.
– Да ты что, – ахнул Краюшкин – А вот у нас… Ладно, проехали, – прикусил он язык, очевидно опять вспомнив о времени проведенном в местах не столь отдаленных.
– Интересная у нас экскурсия получается, – толкнула меня в бок Алина. – Кажется, Куропаткин не на шутку обиделся на Катю и Краюшкина. А чего обижаться? На нем же не написано, что он гей?
Я как бы невзначай повернула голову. Веня с недовольным лицом стоял в сторонке, демонстративно рассматривая соседнюю с Давидом статую. Делая вид, что происходящее рядом ему глубоко неинтересно, он все же прислушивался к разговору. У него шевелились уши – верный признак того, что они ловил каждый звук, исходящий от толпы. Несколько лет назад я подметила, что Веня слышит как сова. Мало того, что у него весьма острый слух, так еще его уши имеют редкую для человека особенность – поворачиваться на звук. Не буквально, конечно, а немножечко двигаться вверх-вниз.
«Губы надулись как у девчонки, собирающейся зареветь от досады, – подумала я, глядя на покрасневшего от обиды и смущения Веню. – Как бы он ничего не брякнул или наоборот не расстроился сверх меры?».
Я решила уже подойти к Куропаткину, но проблему сняла Вероника.
– А сейчас я отведу вас на мост Веккио через реку Арно, – пообещала она, уводя нашу группу от Давида и с площади. – Вы, кстати, знаете, что раньше на мостах строили дома? В то время дома на мостах были в цене, особенно у торговцев и мастеровых. По сей день на этом мосту расположены ювелирные магазинчики и сувенирные лавки. Конечно же, сейчас на мосту никто не живет, магазины на ночь закрываются, а раньше на первом этаже торговали, а на втором жили.
– Опять же никаких проблем с канализацией, – сказал кто-то из группы. Его поддержали дружным смехом.
– Верно подмечено, – согласилась Вероника. – Фекалии сбрасывались прямо в реку.
– Наверное, дурно пахло? – спросила Софья Андреевна, прикладывая платок к лицу, как будто до сих пор во Флоренции принято ночные горшки сливать в реку.
– Да уж, в те времена реки Европы, которые протекали через города, пахли отнюдь не фиалками, – сказала Вероника, подавив в себе смех.
Экскурсия закончилась только в восьмом часу. К этому времени мы изрядно проголодались и устали.
– Ужин в гостинице в оплату не входит, – предупредила я, когда часть туристов решила ехать с Вероникой в отель. – Можно поужинать в гостиничном ресторане за деньги или подыскать уютный ресторанчик в центре. Выбирайте. Если выбрать ресторанчик не на площади Синьории, то ужин выйдет дешевле, чем в гостинице.
Пять минут раздумий – и в итоге в гостиницу поехала одна Шматко, сославшись на то, что после шести она не ест и так устала, что нет больше сил ходить.
