Алина погрустнела и сдавленным голосом сказала:
– И что с вами было дальше?
– Что? Достал меня генерал своими капризами и придирками. Я уже не знала, что делать, то ли самой отравиться, то ли его отравить. А потом он вдруг успокоился, наверное, почувствовал приближение смерти, в церковь зачастил, деньги стал переводить на счета благотворительных фондов. За несколько дней до своей кончины он подозвал меня к себе и сказал: «Вот что, Соня, я скоро умру. Совсем без ничего я тебя оставить не могу, хотя, наверное, надо бы. Я распорядился так: коллекцию свою передаю в дар музею. Тебе остается то, с чего я начал, а именно три картины и еще кое-что. С тебя и этого хватит. Все вещи в моем кабинете. Они мне принесли удачу. Будешь умной, и ты не пропадешь. Тем более что тебе остается квартира в городе, дача и машина. Живи, как хочешь, женщина ты еще вполне молодая. Выносу картин из квартиры не препятствуй. Не послушаешь, приду с того света». Как он сказал, так я и сделала. После похорон явились какие-то люди, видно, что генерал договорился с ними еще при жизни, и вынесли все картины, за исключением висевших в кабинете. Вот так богатство уплыло из моих рук, – театрально всплеснула руками Софья Андреевна. – В пятьдесят лет я осталось на бобах.
– Так уж на бобах? – не поверила Алина. Глядя на ухоженную Софью Андреевну, верилось в это с трудом.
– Ну что вы! Получилось так, что мне и жить было не на что. Из профессии я выбыла. На пенсию не заработала. С трудом я смогла устроиться в гостиницу администратором. Зарплата была маленькая, и денег катастрофически не хватало. Но меня это не угнетало: я вдохнула глоток свежего воздуха, жизнь заиграла яркими красками. Я принадлежала самой себе! Конечно же, мне захотелось одеться, привести себя в порядок. Сначала я машину продала, потом дачу, потом… – Софья Андреевна прикусил язык, как будто сболтнула лишнее. – Да что уж теперь скрывать. На даче осталось еще несколько картин. Я продала их по одной. Деньги хорошие платили. Да и цену им я знала. У генерала была знакомая оценщица в антикварном магазине. Она ко мне всегда хорошо относилась, советовала, что продать, а что попридержать. Так я и жила.
Дверь приоткрылась и в проеме появилась голова Краюшкина:
– Софочка, круассанчики. – Он держал в руках бумажный пакет доверху набитый горячей выпечкой. – Пришлось подождать, когда из печи горячие достанут, – доложил он о причине своей задержки. – Еще кофе принести?
– Нет, – мотнула я головой и посмотрела на Софью Андреевну. Она, позевывая, сомкнула веки. – Мы, пожалуй, пойдем.
Больная встрепенулась.
– А чемодан вы мне привезете? Только сегодня! – очень требовательно сказала она и добавила. – Он мне срочно нужен.
– Я могу привезти чемодан, – предложил Леопольд Иванович.
– Нет, ты здесь посиди. И ключ свой им дай.
– Хорошо, – пожала плечами Алина. – Мы привезем вам ваш чемодан. Возьмем такси и привезем.
– Леопольд Иванович оплатит вам расходы. Леопольд, оплати, пожалуйста, – потребовала Софья Андреевна.
Я не хотела брать деньги, тогда Краюшкин вложил их в Алинину руку:
– Я должен оплатить вам такси, – сказал он, сжимая Алинину ладонь. Впрочем, та и не думала отказываться от денег.
Глава 20
– И кто придумал, что Софья Андреевна – прокурор? – накинулась на меня Алина, как только мы вышли из больницы.
– Я в чем-то виновата? – огрызнулась я.
– Мы битый час слушали откровения Софьи Андреевны. Теперь еще вещи ее собирай, вези в больницу.
Мы вышли к стоянке такси. Всю дорогу она меня пилила, а я оправдывалась:
– Алина, но я же сама слышала, как Леопольд Иванович говорил, что встретил в аэропорту прокурора. Мы со Степой решили, что прокурором может быть только Софья Андреевна.
– Они решили! А ну-ка повтори, что ты слышала в баре? – с наигранной любезностью попросила Алина.
– Что он, Краюшкин, встретил в аэропорту прокурора. Прокурор даже вспомнил его, чем сильно испортил Краюшкину настроение.
– И все? А Краюшкин упоминал имя этого прокурора?
– Нет. Зачем итальянцу, которому Леопольд изливал душу, имя прокурора?
– То есть, Краюшкин, встретился с прокурором в точке отправления. И с чего ты взяла, что этот прокурор летел с нами, с нашей группой?
«И правда, с чего я взяла? Разве в аэропорту была только наша группа? В аэропорту всегда собирается куча народа, и редко когда регистрация проходит на один рейс. Стало быть, прокурор мог лететь куда угодно. Все смешалось у меня в голове, наверное, тому виной был бокал мартини», – мысленно осуждала я себя.
– Молодец, – продолжала корить меня Алина. – Заморочила мне и Степе голову. Может, у Краюшкина и дочурки никакой не было? Во всяком случае, не из-за нее он в Италии оказался.
– Дочурка была, – уверенно сказала я. – Я сама слышала.
– Ты и про прокурора слышала, – с досадой отмахнулась от меня Алина. – Чтобы не было сомнений, спрошу я у Краюшкина, была у него дочь или тебе послышалось.
– Спроси-спроси. Уже давно спросила бы.
Алина ответила не сразу. Посидев несколько секунд со сморщенным лбом, она спросила:
– Что же получается? Краюшкин не при делах?
– Каких делах? – окончательно запуталась я.
– А таких, мстить ему Софье Андреевне не за что? Может он и впрямь в нее как мальчишка втюрился? Ты как думаешь? – Я не успела ответить, Алина заткнула мне рот обидной фразой: – Хотя тебя лучше не слушать. Можешь такое придумать, не в какие ворота не влезет. Софья Андреевна – прокурор! Ха-ха-ха!
– Хватит все валить на меня, – довольно резко я ее перебила. – Не забывай, ты сама согласилась, что других вариантов нет: или Софья Андреевна – прокурор, или никто.
– Я же не знала, что прокурора вообще среди нас нет. Вы меня убедили! Ты и Степа. Теперь вот приходится возить за Софьей Андреевной чемоданы, – обиженно пробурчала она.
– Ты хочешь сказать, что не будь Софья Андреевна прокурором, ты бы пальцем о палец не ударила? Оставила бы ее в больнице на произвол судьбы?
– Ты же прекрасно знаешь, что это не так. Мы все равно доведем расследование до конца. О! Оказывается, мы приехали.
Таксист уже несколько минут стоял перед входом в гостиницу, ждал, когда же мы наговоримся. Алина хотела расплатиться по счетчику и отпустить таксиста, но я ее остановила.
– Может, он нас подождет пять минут, а мы быстро соберем чемодан Софьи Андреевны и поедем обратно в больницу, раз уж обещали?
– Давай так, – пожала плечами Алина. – Краюшкин отстегнул нам на пять таких поездок.
Я постаралась объяснить водителю, что нас не будет минут пять, не больше, потом мы вернемся и поедем обратно. Кажется, он меня понял, кивнул головой и произнес:
