– Да? – Степа перевела взгляд на меня.
– Да, – подтвердила я. – Она нам сама сказала.
– Ошибочка вышла. Прокурор улетел на другом самолете. Так что, можете позвонить своему Воронкову и успокоить его, – с ехидцей посоветовала Алина и добавила: – В ходе розыскных мероприятий ни один прокурор не пострадал. Кстати, что-то майор не особенно торопится исполнить твою просьбу, Марина.
– Значит, занят, – стараясь не реагировать на ее колкость, спокойным голосом ответила я. Мне было понятно, из-за чего так злится Алина. Ей хотелось обвинить во всем Леопольда Ивановича, но не получилось. О рисунках да Винчи он не догадывался и не в Софье Андреевне опознал прокурора. Следовательно, у него не было мотива покушаться на ее жизнь.
– Или уже знает, что никакого прокурора в нашей группе не было и нет, – добавила Алина. – Но прокурор это «во-первых», а во– вторых… – чтобы заинтриговать Степу еще больше, она тянула паузу: рассматривала свое отображение в зеркале, поправляла волосы. Выдержав полминуты, она вновь открыла рот: – Софью Андреевну действительно ограбили, но ты даже не представляешь, что у нее взяли. Скажу лишь, золото и евро на месте. Украли папку, в которой хранились старинные рисунки, автором которых предположительно является… Леонардо да Винчи.
– Да ладно, – проглотив ком в горле, с трудом выговорила Степа. – Разве такое в жизни случается?
– А почему нет? – пожала плечами Алина и принялась пересказывать наш разговор с Софьей Андреевной. В завершении она добавила: – Нет худа без добра – Леопольд Иванович сделал Софье Андреевне предложение.
– Да? Так скоро? – удивилась Степа.
– А тебя это удивляет? – спросила я.
– Дочь лежит в морге, а папаша к свадьбе готовится?
– Вот и я так думаю, – Алина резко повернулась ко мне лицом. – Как-то не по-людски получается. Пора Краюшкина выводить на чистую воду! Правда, я не исключаю, что наша дорогая Марина и с дочечкой что-то напутала.
– А, – отмахнулась я от Алины, – думай, что хочешь, только молча. Мне уже твои упреки и обвинения надоели.
– Почему я должна думать молча? – встрепенулась Алина. – Кто меня может лишить права голоса?
– Алина, я сейчас буду звонить Воронкову, а ты со своими глупыми придирками будешь отвлекать меня. Поэтому помолчи хоть немного.
Я достала из сумочки телефон. Алина с обиженным видом отвернулась.
– Сергей Петрович? Это опять я, Клюквина. С Софьей Андреевной все в порядке, она идет на поправку, но тут такое дело … В общем она не прокурор.
– А с прокурором что? – нервно спросил он.
– Наверное, тоже все в порядке, – неуверенно ответила я, про себя подумав: «Надо же, как он волнуется за коллегу?»
– Что значит «все в порядке»? – не понял Воронков. Его голос звучал строго и встревожено.
– То, что мы не знаем, где этот прокурор.
– Как так не знаете? – взревел Воронков. – Быстро говорите, когда в последний раз видели прокурора?
– Не мы, а Краюшкин. В день отлета он встретился с ним в аэропорту. Куда полетел этот прокурор, мы не знаем. Мы его в глаза не видели!
– Что значит «не видели»? – опешил майор.
– Сергей Петрович, в аэропорту собирается уйма народу. Нам бы своих пятнадцать человек из виду не выпустить, то есть теперь уже четырнадцать.
– Прокурора потеряли?
– Да почему прокурора? – «Дался ему этот прокурор!» – подумала я. – Я же вам уже говорила, что Лика Иванова умерла от сердечной недостаточности. Софья Андреевна потерялась, но потом нашлась, в больнице, с черепно-мозговой травмой. У нас один только труп. Один! И это Лика Иванова!
– Значит, прокурор жив? – уточнил Воронков.
«Наша песня хороша, начинай сначала. Что у него с головой?» – всерьез обеспокоилась я психическим здоровьем Воронкова.
– Я же вам русским языком говорю: Софья Андреевна, на которую покушались, жива, но она не прокурор. – И чтобы он не спросил опять про прокурора, поторопилась изложить ему свою просьбу: – Сергей Петрович, Софья Андреевна Иванова – вдова генерала Василия Семеновича Иванова. При жизни генерал коллекционировал произведения искусства. Большую часть картин завещал художественному музею, но кое-что оставил и жене. Так вот, это самое кое-что у Софьи Андреевны украли. Подкараулили поздно вечером, ударили по голове и забрали ключ от номера.
– Марина Владимировна, – перебил меня Воронков. Когда стало ясно, что с прокурором все в порядке, он успокоился и заговорил в свойственной ему иронической манере, – что вы от меня хотите? Рассказать, что преступность в Италии не дремлет? Как опасно ходить ночью по миланским улицам? Это я знаю, и в Милан пока не собираюсь. Кстати, и вам не советую ночью прогуливаться в безлюдных местах.
– Сергей Петрович, вы меня не дослушали. У Софьи Андреевны из номера похитили бумаги, рисунки, наброски Леонардо да Винчи! Она привезла их в Италию, чтобы оценить и продать. А их у нее украли! Сергей Петрович, ее вели наши люди, из группы. Ничего больше не украли. Забрали только да Винчи. Список наших туристов у вас есть. Может, пробьете каждого из них? – попросила я.
– А что с телом Ивановой? – перевел он разговор на Лику. Мне показалось, что наследие да Винчи его совсем не заинтриговало. Вот труп – это действительно интересно.
– Мы улетаем из римского аэропорта. Завтра вечером выезжаем из Милана. В Риме будем к утру. Сразу – в госпиталь. Перевозку обещала оплатить подруга Ликиной тетки, Нонна Михайловна Шматко. Бумаги на вывоз тела у нас уже есть.
– Хорошо, – отозвался Воронков.
Я так и не поняла, что, собственно, хорошего, но уточнять не стала.
– Сергей Петрович, вы мне позвоните?
Майор не ответил, положил трубку. Я с недоумением посмотрела на отключившуюся трубку и, вздохнув, положила ее обратно в сумку.
– Ну что? Видать, послал? – Алина все же прислушивалась к разговору и не удержалась, чтобы меня не подначить.
– Почему? Обещал помочь, – соврала я.
– Не надо ссориться. Знаете, что мне пришло в голову? – спросила Степа. – Все это не спроста!
– Что «все»?
– У нас две пострадавшие и обе Ивановы. Не так ли?
«Вроде бы Степа уже заговаривала об этом», – вспомнила я.
– Ну и что? – Алина пока не понимала, к чему клонит Степа.
– А то, что Лику перепутали с Софьей Андреевной.
– А как ее могли перепутать? Они же такие разные?
– Но фамилии у них одинаковые! А что, если нам предположить, что преступник знал о существовании рисунков Леонардо да Винчи. Знал он так же, что их везет некая Иванова. Имя ему по какой-то причине известно не было.
– И он ее никогда не видел?
– Да!
