– Леопольд Иванович, что с вами? – спросила Степа.
– Перебрал лишнего, – вместо Краюшкина ответил Славский.
– Да! У меня радость большая! Я теперь не один! – жмурясь от счастья, пролепетал Леопольд Иванович.
– Где вы его подобрали?
– С быка снял.
– То есть?
– Помните, Вероника рассказывала о мозаичном быке в галерее Витторио-Эммануэле, будто бы он все желания исполняет? Вот там я и увидел Леопольда Ивановича. Под дружный смех он кружился минут двадцать, потом рухнул. Если бы не я, он бы проснулся в полиции.
– Да уж… – протянула я. – Спасибо вам, Дима.
– Да не за что. Этого с собой забирать? – он взглядом показал на хрюкающего во сне Краюшкина.
– Пусть поспит. Мы сами его потом оттащим, – поторопилась ответить Алина.
– Ну это правильно. Не надо ему в таком виде показываться Софье Андреевне. – Еще раз взглянув на Леопольда, он сказал: – Я пойду?
– Да, Дима. Еще раз спасибо. Не забывайте, что завтра мы уезжаем.
Проводив Славского, мы вернулись к Краюшкину. Он продолжал храпеть, свернувшись калачиком на диване.
– Ты говорила, у тебя есть какой-то план? – спросила я Алину.
– Боюсь, что нам надо немного подождать. В таком виде он ни на что не годится. А хотела я вот что: вызвать сюда Антошкиных, и пусть бы Краюшкин им рассказал о Софье Андреевне, о том, как на нее напали, как ударили по голове, как она оказалась в больнице. Потом бы он попросил их съездить с ним в больницу, дескать, Софья Андреевна очень хотела видеть Валентину и Юрия. Но боюсь в течение часа, а может и дольше, он лыка вязать не будет.
– Алина, если Антошкина и есть воровка, и это она ударила Софью Андреевну по голове, вряд ли она согласиться ехать в больницу. Тем более что опасно подпускать преступника к жертве.
– Ну почему? – не согласилась со мной Степа. – Преступник, как правило, до последнего изображает из себя белого и пушистого. К тому же Софья Андреевна ничего не помнит. Антошкина хорошо понимает: если бы Софья Андреевна знала, кто ее по голове огрел, она, Валентина, давно бы сидела под стражей и давала показания.
– Логично, – кивнула я. – Но, где мы возьмем ключ от номера Антошкиных?
– Я уже думала об этом. У вас сколько ключей? – Алина хитро посмотрела на меня и Степу.
– Два. Один мой, другой Степин.
– Дай-ка один, – потребовала Алина.
Я достала из кармана пластиковую карточку и протянула Алине. Та, не долго думая, царапнула магнитную полосу монетой, потом краешком носового платка стерла номер комнаты, в которой жили я и Степа. Затем она шариковой ручкой написала номер комнаты Антошкиной.
– Все готово, – с испорченной карточкой она направилась к рецепции и через несколько минут вернулась с новой, «прошитой» на номер Антошкиных. – Какие все же итальянцы доверчивые. Я им карточку показываю, мол, не открывается дверь. Он мне улыбается и протягивает новую. Нет проблем!
– Преступнику бы твою голову! Но если все так просто, зачем было на Софью Андреевну нападать?
– Как зачем? Преступник должен был быть уверен, что в ближайшее время она не вернется в гостиницу.
– Но тогда преступник действовал один, – воскликнула Степа. – Он караулил Софью Андреевну, и он же лез к ней в номер. А Антошкиных – двое…
– Это лишь означает одно: Юра ни при делах. Он, конечно, догадывается, чем занимается его жена, или намерено закрывает на ее «шалости» глаза. Но в любом случае он нам не помощник. Как бы то ни было, он станет на сторону жены. Значит, из гостиницы надо убирать их обоих.
Краюшкин заворочался. Открыл один глаз, потом второй и удивился, увидев нас.
– Где я? Где Софочка?
– Вы в гостинице. Софья Андреевна в больнице.
– Ах, да, вспомнил. Ох, как же я так? Простите, стресс снимал. Столько всего на меня в этой поездке навалилось, – с трудом ворочая языком, сказал он.
– Да уж, – поддержала я разговор. – И горе, и нечаянная радость.
– В связи с этим, позвольте выразить вам искренние соболезнования и поздравления, так сказать, от всего сердца, – продолжила Алина.
Краюшкин напрягся, чтобы осилить сказанное. Некоторое время его лицо напоминало мумию, потом брови медленно поползли к корням волос, вернее к тому месту, где они когда-то были.
– Г-мм, – поперхнулась я и, толкнув подругу в бок, прошептала: – Ты хоть сама поняла, что сказала?
– А что собственно случилось? – испуганно пролепетал он. – Еще что-то?
– Нет-нет, – поторопилась сказать я. – Успокойтесь. Просто у нас не было времени выразить вам свои соболезнования по поводу безвременной кончины вашей дочери.
– Давно?
– Что давно? Она умерла? Дней пять или шесть… – в этой кутерьме я потеряла счет времени.
– Быть того не может, – отмахнулся от нас Краюшкин. – У этой чертовки, как у кошки, девять жизней. Я ее сегодня видел. – Он потянулся и опять закрыл глаза.
– У Леопольда галлюцинации на фоне беспробудного пьянства, – авторитетно заявила Степа.
– Точно, допился до «белочки», – поддержала я. – Жалко мужика.
– И Софью Андреевну жалко. Зачем ей этот алкоголик?
– Леопольд Иванович, – Алина потрясла Краюшкина за плечо, – а вы помните, что Софье Андреевне предложение сделали?
– Конечно, помню, – сквозь сон протянул Леопольд. – Софочка, Софочка…
– Поздравляем с предстоящим бракосочетанием.
– Спаси… – договорить он не смог, голова упала на грудь, и его губы издали звук, очень похожий на фырканье испуганного коня. Краюшкин опять заснул.
– Да проснитесь же! – Алина отвесила Краюшкину несколько пощечин. – Софью Андреевну спрашивала Валентина Антошкина. Я думаю, что Софья Андреевна будет рада видеть гостей. Нам-то она как обрадовалась! Свозите Антошкиных в больницу, ради Софьи Андреевны.
– Ради Софочки куда угодно и кого угодно! – чересчур громко воскликнул Краюшкин, вскочил с дивана, но, потеряв равновесие, вновь упал. Мне показалось, что все это он проделал во сне, не приходя в сознание.
– Леопольд Иванович! – Алина не теряла надежды привести его в чувства. Она дунула ему в ухо. Краюшкин встрепенулся и окончательно проснулся. – Вы должны отвезти Антошкиных в больницу! – словно гипнотизер Кашпировский внушала Алина Леопольду.
– Однако, я в таком виде… – попытался он сопротивляться.
– Ничего страшного, – успокоила его Алина. – Вы проводите Антошкиных до дверей палаты, а сами заходить не будете.
– Да! Сам заходить не буду! Ради Софочки я готов на все! Даже ее не видеть.
– Вы тут посидите, – попросила я Краюшкина, – а я схожу к Антошкиным, скажу, что вы готовы их отвезти в больницу. – Со словами, обращенными к Алине и Степе: – Смотрите, чтобы он вновь не заснул, напоите его кофием, – я направилась к лифту.
