– Он должен послезавтра предъявить нотариусу отказ Алины Дятловой от наследства, – торопливо сообщил вконец перепуганный директор. – Но Алина как назло куда-то пропала, как сквозь землю провалилась.
– Сквозь землю? – Рогатый запрокинул голову и гулко захохотал. – Хорошо сказано! Сквозь землю! Там-то мы ее легко найдем. А скажите-ка мне, любезный друг, как вы связывались с этим ужасным Рудольфом Андреевичем?
– Он сам на меня выходил, – пробормотал директор, но его глаза при этом подозрительно забегали.
– Нехорошо, любезный, очень нехорошо, – рогатый покачал головой и покосился на попугая. – До чего неразумны некоторые люди. Думают, что нас с тобой можно обмануть.
– Бр-ред! Ер-рунда! – проговорил попугай, наклонив голову к плечу.
– Я тоже так считаю. Александр Борисович, голубчик! Вы же взрослый, разумный человек. Вы, наконец, директор страховой компании. Не верю я, что вы не подстраховались и не выяснили координаты загадочного Рудольфа. Как хотите – не верю!
Александр Борисович очень огорчился, когда его назвали взрослым и разумным. Ему очень хотелось снова стать ребенком и чтобы кто-то большой и умный все решал за него. Он тихонько всхлипнул и поманил своего рогатого гостя. Тот доверительно склонился к сломленному директору и приготовился слушать.
Через некоторое время Леня, скинув мантию и открепив рога, пил чай на собственной кухне. Поскольку Лола принимала самое деятельное участие в подготовке операции, а потом ожидала всех в машине, ей некогда было заниматься ужином. Но Маркиз не стал упрекать ее в бесхозяйственности и великодушно согласился просто попить чайку. С чаем он съел половину творожного кекса, триста граммов сливочных сухарей с маком и чудом завалявшуюся в морозилке одну булочку с баварским кремом. Лола едва успела разогреть булочку в микроволновке. Однако этим дело не ограничилось. Налив третью кружку чая, Леня ищущим взглядом оглядел стол.
– Перришон был просто великолепен, – рассказывал Маркиз, намазывая брусничный джем на хлеб грубого помола, подсунутый Лолой. – Он просто прирожденный артист. Но кто меня по-настоящему удивил – это Пу И. Он так замечательно сыграл свою роль… Живая шляпа – венец его артистической карьеры!
Пу И скромно потупился и тихонечко гавкнул. Тем самым он хотел сказать сразу три вещи. Во-первых, признать, что спрятаться под шляпой и заставить ее двигаться, до полусмерти напугав директора страховой компании, – это совсем не трудно, и Леня несколько преувеличивает его актерские способности. Во-вторых, это было ужасно весело, и он готов повторить эту замечательную игру в любое удобное время. И в-третьих, раз уж хозяевам кажется, что он хорошо сыграл свою роль, пусть угостят дополнительной порцией орехового печенья. В виде премии за артистичность.
– Пуишечка, детка, – озабоченно проговорила Лола, пощупав его набитый животик. – Ты и так съел уже очень много печенья. Боюсь, как бы тебе не стало плохо.
– А ты не бойся, – ответил ей песик чрезвычайно красноречивым взглядом. – Наоборот, мне будет очень хорошо! Мне будет просто замечательно!
– Но вообще, Леня, я остаюсь при своем прежнем мнении, – продолжила Лола, ласково потрепав Пу И по пушистому загривку, – использовать его в таких серьезных операциях недопустимо. Это – применение детского труда…
– Кстати, о детском и женском труде, – прервал ее Маркиз, намазывая следующий кусок хлеба, на этот раз малиновым джемом. – Ты не забыла, что теперь на очереди твой выход на сцену в роли Алины Дятловой? Завтра наступает срок подписания документов о вступлении в наследство, так что тебе пора переселяться в квартиру Алины.
– Но это ужасно, – Лола сложила руки и закусила губу, как будто собираясь заплакать. – Ты нисколько не бережешь меня. Совершенно обо мне не думаешь. Ведь это так опасно! Этот загадочный Рудольф запросто может меня убить…
– Ни в коем случае. Ты нужна ему живой, чтобы оформить отказ от наследства. То есть не ты, а Алина.
– Вот именно! Я ему живой совершенно не нужна!
– Но ведь ты актриса! По крайней мере, все время мне это повторяешь. Так докажи это на деле. Неужели ты не сможешь сыграть роль Алины так, чтобы тебе поверили? Вы с ней одного роста, приблизительно одного возраста…
– Но-но, – возмущенно перебила его Лола. – Я моложе ее на… Неважно, насколько, но моложе.
– Приблизительно одного возраста, – повторил Маркиз с нажимом, – приблизительно одинаковой комплекции. Мы с тобой немножко поработаем с гримом, и все будет отлично. Если, конечно, ты справишься с этой ролью.
– На что это ты намекаешь? – прошипела Лола. – Я-то справлюсь с любой ролью. Ладно, твоя взяла! Гримируй! – Она уселась перед зеркалом.
– Не так быстро, – смилостивился Леня, – отдохни пока, выспись.
– А ты что будешь делать? – с подозрением спросила Лола.
– У меня еще есть одно важное дело, – Маркиз отвел глаза.
– Знаю я твои дела, – по привычке начала Лола, однако она так устала, что решила не начинать сейчас утомительный скандал.
Однако, проснувшись утром, она обнаружила пустую квартиру и холодную кофеварку, то есть компаньон ее встал так рано и так торопился, что даже не завтракал. Лола только пожала плечами.
Капитан Ананасов мрачно смотрел перед собой. Жизнь не баловала его приятными сюрпризами. Начать с того, что дело об убийстве Дятлова Олега Сергеевича повисло на нем мертвым грузом. За что его убили? «Да мало ли за что, – отвечал сам себе Ананасов, – покойник был человек небедный, что само по себе достаточный повод. Бизнес, опять же. И жена»… Жена как раз пропала, то есть уехала в неизвестном направлении, не оставив координат. Можно, конечно, объявить ее в розыск, но что это даст? Ровным счетом ничего, чтобы не сказать хуже! Между прочим, начальство, от которого Ананасов только что получил по шее за это дело, так и сказало. И еще очень много слов произнес начальник, Ананасову даже в мыслях не хочется их повторять.
Словом, жизнь этим вечером не сверкала перед Ананасовым веселыми разноцветными огнями. И не переливалась всеми цветами радуги. И не блестела, как дорогая елочная игрушка. Напротив, этим вечером жизнь напоминала вредную каракатицу. И так-то на вид противная, склизкая, а если попытаешься ее поймать, то еще и напустит ядовитых чернил…
Ананасов чувствовал, что душа его наполнена отвратительными фиолетовыми чернилами, и просвета нет и не предвидится. Он тяжко вздохнул и тут заметил, что сидящий рядом Гудронов тоже мрачно смотрит перед собой, вцепившись в руль. Это было странно, поскольку Гудронов имел характер отходчивый и всегда смотрел в будущее с большим оптимизмом.
В первый момент Ананасов подумал, что Гудронов не удовлетворен состоянием дорожного покрытия. Оно и правда оставляло желать лучшего. Однако Сеня Гудронов был не из тех людей, которые расстраиваются по таким пустякам, к тому же его разболтанному «жигуленку» все было нипочем.
Гудронов так резко затормозил на перекрестке, что приятель едва не врезался головой в стекло.
