– Я вам верю, – неожиданно мягко сказал Торсон. – Иначе бы вы не сидели здесь трое суток. Но все же не волнуйтесь и постарайтесь яснее изложить причины.
– Вы меня совсем не помните? Впрочем, конечно нет… Десять лет назад экспедиция к Гидре, эвакуация остатков земной колонии, я была в числе колонистов, которых эвакуировал ваш корабль. Еще раньше вас на Гидре побывал Ротанов… Так вот, Ротанов…
– Какая у вас специальность?
– Я космобиолог. У меня есть опыт лечения людей после контакта с антипространством… Я была в числе колонистов на Дзете.
– Вы обращались в комиссию?
– Да.
– Отказ?
– Не знаю точной причины, но, очевидно, не все в порядке со здоровьем, после Гидры это неудивительно. – Он долго молчал, и Анна растерянно спросила: – Вам нужны еще какие-нибудь данные?
– Нет, того, что вы сказали, достаточно. – Торсон не знал, что ей ответить. Он не мог просто так подарить этой женщине одно из своих резервных мест и лишиться в результате какого-то нужного специалиста. Кроме того, ему не хотелось создавать прецедент отмены решения комиссии. Если бы она обратилась к нему раньше, до того, как получила официальный отказ, вопрос решался бы проще. С другой стороны, он понимал, что не юношеская погоня за романтикой и не пустой каприз привели ее к нему. Здесь что-то серьезное. Что-то очень серьезное. «Ротанов, Ротанов… Ну а допустим, летел бы не я, а Ротанов, взял бы он ее с собой?»
– Почему вы не хотите ждать на Земле, как ждут все?
– Потому что я слишком долго ждала, как все, много лет, потому что экспедиция вообще может не вернуться обратно. Но и в этом случае я должна знать, что там… Потому что, кроме этого последнего шанса увидеть его, у меня ничего больше не осталось, даже надежды…
Торсон думал о том, почему люди не могут жить просто. Почему они никогда не довольствуются тем, что им по силам. Однажды он попытался, и ему почти удалось начать новую жизнь так, как учили древние философы, – в тишине и смирении. Но потом пришел человек, которого звали Ротанов, и вновь подарил ему эти звезды… И вот теперь он получил право решать судьбы других людей… Он уже почти знал, каким будет его решение, когда она заговорила вновь:
– Ждать на Земле может лишь тот, кто знает, что он ждет. Человек, которого ищу я, не вернется ко мне даже в том случае, если вернется на Землю. Он строит воздушные замки, гоняется за химерами. Но только его замки почему-то иногда оказываются крепче каменных, а химеры… Слишком живыми… Где-то на перекрестке пути я должна встретить его еще раз, как встретила однажды. Только так может что-то свершиться, нечаянно, вдруг. Ждать… мне больше нечего.
– Не очень-то вы смиренны…
– Смиренна? Нет, не такое племя меня воспитало. Вспомните Гидру, вы ведь хорошо ее знали… Смиренные там не выживали. Но меня воспитали гордой, и только поэтому я все же ждала так долго. Сейчас ничто меня уже не остановит.
– Скажите, только честно, как вы поступите в том случае, если я откажу в вашей просьбе?
– Тогда мне придется проникнуть на один из ваших кораблей нелегально. Я знаю одиннадцать способов.
– В ваши годы я знал пятнадцать. Оставьте ваше заявление в штабе. То есть нет, не оставляйте. Дайте мне его сейчас. Так будет надежнее. Я вовсе не хочу, чтобы у меня на кораблях появлялись зайцы. Да, и вот еще что. Старт решено ускорить. Так что летите на Землю, заканчивайте все свои дела и прощайтесь надолго. Это будет трудная экспедиция. Может быть, самая трудная из всех, какие я знал…
8
Карабин заклинило после четвертого выстрела. Олег заметил взметнувшееся на тропинке легкое облачко пыли в том месте, куда ударила последняя пуля. Почти сразу же рядом с ним раздался глухой звук разрыва. Костюм действовал, батарея сохранила заряд, и только поэтому он остался жив. Но в голове от контузии все помутилось. Поплыла и изогнулась линия тропинки, земля стала неустойчивой, зыбкой. Он еще видел вскочившего во весь рост Ларта, на которого навалилось сразу человек десять. Мелькали копья, но все это он воспринимал нечетко, словно во сне. Последнее, что он вспомнил, прежде чем рухнул под тяжестью навалившихся на него тел, была мысль о том, что все три выстрела достигли цели, разворотив внутренности летающему монстру, которого так ненавидел и боялся Ларт. Змей судорожно задергался в воздухе, беспорядочно захлопал крыльями. «Недалеко теперь улетит этот ваш стрик», – подумал Олег, и это была его последняя мысль.
Очнулся он на рассвете от свежего морского ветра, холодившего кожу. Защитного комбинезона на нем уже не было… Он приоткрыл слипшиеся веки и увидел себя сидящим на палубе какого-то примитивного судна, использующего для своего движения ветер. Грубые растительные веревки стягивали тело и причиняли сильную боль. Они обхватывали его несколько раз, прочно притягивая к мачте и лишая возможности двинуться… Только изодранное белье прикрывало его избитое, израненное тело. Рюкзака с планетарным комплектом тоже, конечно, не было. «Плохо дело, – уныло подумал Олег, – совсем плохо».
Палуба судна, собранная из травянистых стеблей, казалась непрочной, да и само судно не внушало доверия. Олега поразило почти полное отсутствие команды, только на носу маячила фигура человека. Во все стороны до самого горизонта расстилался безбрежный чужой океан. Бежать отсюда было некуда и незачем. Хотелось пить, левое плечо, поврежденное во время последней свалки, распухло и сильно болело. Стиснув зубы и не обращая внимания на боль в плече, Олег напряг все мышцы, стараясь разорвать или растянуть стягивавшие его путы. Из этого ничего не вышло, но неожиданно сзади он услышал стон. Насколько возможно, он повернул голову и увидел, что с противоположной стороны мачты спиной к спине вместе с ним был прикручен Ларт. «Хорошо, что мы вместе». Ему сразу стало легче, даже боль стала глуше. «Вместе мы что-нибудь придумаем, выберем момент, и тогда это судно пойдет туда, куда нам надо. А куда, собственно?» – сразу же спросил он себя и понял, что без карт и без навигационных приборов они будут совершенно беспомощны в чужом море. «Интересно, умеет ли Ларт плавать? Кажется, он говорил, что никогда не покидал своего острова. Значит, придется ждать конца путешествия». Оно окончилось быстрее, чем он предполагал.
К вечеру следующего дня на горизонте показался большой остров. Очевидно, над ним бушевала сильнейшая гроза, каскады молний водопадом обрушивались со скалистых вершин в море. Такой грозы Олегу никогда не приходилось видеть, в ней было что-то неестественное, грозное. Подошел рой, единственный рой, составлявший всю команду судна. Молча, как делал все, рой протянул каждому пленнику чашу с зеленоватым растительным соком. Жажда была настолько нестерпимой, что Олег не стал раздумывать и осушил свою одним глотком. Сразу же предательское расслабляющее тепло поползло по всему телу. Несколько минут он еще пытался бороться, потом его обмякшее тело бессильно повисло в петлях канатов. Рой поднял толстую раковину и, повернувшись к берегу, протрубил сигнал. В грохочущем каскаде молний образовалась узкая щель. Направляемое уверенной рукой судно скрыла полыхнувшая позади него огненная завеса молний.
