– Кто начальник смены? Подойдите. – Ротанов уже ни на что не надеялся. – Вы знаете всех здесь присутствующих? Нет ли среди них постороннего, неизвестного вам человека?
– Нет. Здесь только наша бригада. А что, собственно, случилось?
– Ничего. Все свободны, – устало сказал Ротанов.
Олег, которому он поручил провести расследование этого непонятного случая, вернулся через три часа усталый и злой.
– Никаких результатов. Ты мне даже не объяснил, кого я должен искать!
– А я и не просил тебя искать какого-то конкретного человека. Мне надо было знать, кто выходил в космос в тринадцать сорок или немного раньше. Есть ли случаи незарегистрированного выхода?
– Нет таких случаев. Это был период, когда вторая смена закончила работу и уже ушла, а третья еще не вышла. Только на северном объекте работали четыре монтажника, не успевших закончить стыковку.
– Ты разговаривал с ними? Они не заметили ничего необычного?
– Нет. И, кроме того, этот объект слишком далеко от того места, где ты стоял. А теперь объясни наконец, что произошло.
Выслушав подробный рассказ Ротанова, Олег надолго задумался.
– Странная история. Грэгори никогда не работал на верфи, и вообще…
– Это я уже знаю. Встреча действительно странная, но еще загадочней выглядит расставание.
– Можно предположить, что он все-таки был среди тех четырнадцати человек в шлюзе.
– Это я проверил. Не было его там. Я запомнил его голос, я разговаривал с каждым из этих ребят. Есть только одно разумное объяснение. Каким-то образом ему удалось не войти в шлюз, остаться снаружи, и он сумел это проделать так, что никто ничего не заметил. Одного я не пойму. Зачем ему понадобилось выдавать себя за несуществующего академика?
– Несуществующего?
– Конечно. Грэгори умер два года назад.
– Вот даже как…
– Не укладывается это у меня в голове! Чушь какая-то, мистика! Посторонний злоумышленник – здесь, на лунных верфях!
– Он не злоумышленник, Олег. В том-то и дело, что он не злоумышленник. Он мог руководствоваться самыми добрыми намерениями. Кроме того, по манере речи, по мыслям, которые он высказывал, он вполне мог быть крупным ученым. Именно поэтому я поверил в академика Грэгори… В его предупреждении, несомненно, был резон, над которым следует серьезно подумать. Особенно мне не нравится угроза рассеянной эманации энтропии. Последствия ее воздействия на человеческую психику могут быть совершенно непредсказуемыми. При небольшой дозе и медленном изменении психики мы можем не заметить этого!
– То есть как?
– Очень просто. Заметить такие изменения может лишь тот, кто сам стоит в стороне. Эталон нужен. А если его не будет, представляешь, во что это может вылиться, особенно в закрытой, наглухо изолированной системе?
– Такой, например, как корабль во время длительного полета…
– Вот именно.
– Это серьезно. Может быть, стоит подождать? Предложить медикам поработать над проблемой? Должны же быть какие-то средства, чтобы вовремя обнаружить болезнь, какие-нибудь психологические тесты…
– Над этим придется думать. А ждать? Ждать нам некогда. Ожидание тоже своего рода энтропия. Только действием, созиданием можно справиться с сюрпризами Черной планеты. Для начала мы должны найти того, кто преподнес нам эту задачу.
– Кого же нам все-таки искать?
– Будем искать скафандр. Уж он-то не мог исчезнуть бесследно!
– Вот номера всех скафандров монтажников, побывавших в космосе в нужное нам время. Необходимо установить через контрольные автоматы выхода хотя бы номер неизвестного нам скафандра! Не с неба же он свалился!
– А если с неба?
– Ты хочешь сказать… Да, это тоже надо проверить…
Он повернулся к пульту связи и запросил данные обо всех кораблях и шлюпках, посещавших верфь за время, предшествовавшее выходу в космос. Они учли все. Время действия регенеративных баллонов. Заряд батареи. Расстояние, которое человек в скафандре мог преодолеть на тяге собственных двигателей, и, введя все эти данные в компьютер, получили ответ: никакой посторонний транспорт не замешан в истории с «академиком Грэгори». Скафандр следовало искать здесь, на месте.
* * *
Через два часа после того, как были приостановлены все работы на верфях и специально созданные бригады поисковиков начали прочесывать окружающее пространство, на столе у Ротанова звякнул наконец селектор связи.
На экране появились спины столпившихся людей. Когда они расступились, стал виден лежащий неподвижно на полу человек в скафандре.
– Переверните его, – распорядился Ротанов, и тогда в луче фонаря под ранцем вспыхнул номер, не значившийся в реестрах верфи.
– Пульс? – спросил Ротанов.
– Не прослушивается. Рация не работает. В баллонах нет воздуха.
Только после того, как буксировщик оттащил наглухо заваренную капсулу в открытый космос и отбросил трос, Ротанов дал команду роботам вскрыть скафандр.
– Не слишком ли много предосторожностей? – скептически спросил Олег.
Он сидел в кресле сбоку от стола Ротанова, оттуда ему было удобней руководить всеми подготовительными работами.
– Скафандра нет не только в реестрах верфи. Даже центральный справочный компьютер не может до сих пор объяснить, что означает этот номер. Судя по всему, ему лет пятьдесят, не меньше. Откуда он взялся на верфи, ты можешь объяснить?
Олег не ответил, потому что робот на экране уже вскрыл магнитные швы, крепившие шлем к корпусу, слегка повернул его и откинул в сторону. Под шлемом не было ничего.
– Он пустой! – разочарованно сказал Олег.
– Ну да, такой простенький пустой скафандр, который сам собой разгуливает по верфи и беседует с ее руководителем на философские темы.
– Ты уверен, что это именно он?
– У меня хорошая зрительная память. Он держался в тени, поэтому я не разобрал номера. Но общие очертания старых моделей трудно спутать с нашими – это тот самый скафандр, который я видел.
– Тогда что все это означает? Человек, который говорил с тобой, забирается в укромное место, стаскивает с себя скафандр, снова его заваривает и голенький бежит в открытый космос?
– Чепуха получается на первый взгляд.
– Только на первый?
– Остается еще возможность управления скафандром извне.
– Это же не робот, всего лишь скафандр!
– Но там есть система сервомоторов и магнитных мышц, позволяющая космонавту работать в условиях повышенной гравитации.
– Эта система способна действовать лишь при непосредственном контакте. Она управляется биотоками человека, надевшего скафандр, у нее нет координирующих центров и приемных узлов.
