Часть первая
«Какофония»
Глава 1
«До»
Дора Эдуардовна Эленберг пила кофе из большой пузатой кружки, похожей на бульонницу. Возможно, это была именно бульонница. Капучино. С мини-Эверестом из пены и тремя ложками сахара.
Такого она не позволяла себе многие годы. Кофе не употребляла из-за повышенного давления, а сахар и сливки из-за склонности к полноте. Всю жизнь Дора с нею нещадно боролась, но побеждала не всегда.
Дора сделала очередной глоток капучино и зажмурилась от удовольствия. Какой же она дурой была, отказывая себе в маленьких радостях. Но теперь можно себя побаловать. Потому что…
Ах, об этом лучше не думать сейчас! Просто наслаждаться вкусом кофе. Отдаться этому без остатка.
В дверь заколотили. Дора застонала:
– Только не сейчас…
– Дора Эдуардовна, можно? – раздалось из-за двери. Никто не смел заходить к ней в кабинет без разрешения, даже секретарь, или, по-современному, помощник руководителя. А это был именно он. Ренат. Этот парень единственный, кто выдержал испытательный срок в два месяца и теперь был оформлен официально.
– Что еще? – гаркнула Дора.
– Вам посылка. Доставлена курьером только что.
Пузатая кружка дрогнула в руке. Не умей Дора контролировать свои эмоции, уронила бы ее и разбила к чертовой матери.
– Заходи, – бросила она, поставив кружку. Капучино уже не хотелось. Во рту от него стояла горечь.
Дверь открылась. На пороге возник Ренат с коробкой. Дора, естественно, обратила внимание именно на коробку. Секретаря своего она видела много-много раз и знала, как он выглядит. А вот посылка…
Не первая, но последняя, должна быть какой-то особенной.
Ренат прошел к столу начальницы и положил на него неприметную картонную коробку, перевязанную кроваво-красной лентой. Госпожа Эленберг не любила этот цвет с детства. И была у нее на это причина.
Дора в детский сад не ходила, за ней присматривала бабушка, женщина не жадная, но прижимистая и экономная. Она считала, что тратить деньги на детские наряды глупо: ребенок из них слишком быстро вырастает, поэтому новогодний костюм снежинки для внучки она сшила сама, из марли. Поскольку этого добра в доме было навалом – мама Доры работала медсестрой, то наряд получился неплохой – с пышной юбкой и рукавами-фонариками. А когда к подолу и горловине пришили елочную мишуру, еще и засверкал. Девочка имела все шансы стать самой красивой снежинкой на новогодней елке. Возбужденная этим, она кружилась, танцевала, носилась по квартире и налетела на дверь. Ударилась больно, причем носом. Тут же хлынула кровь. И залила ее белоснежный наряд. Марля быстро пропиталась кровью, стала липнуть к телу. Доре сначала было жаль платье, потом ее обуял страх – показалось, что ее обволакивает какой-то кровавый кокон. Она от испуга описалась, хотя уже два года как ходила исключительно на унитаз. Поэтому стало еще и стыдно. Так много отрицательных эмоций в один момент. Они переполнили девочку, и Дора потеряла сознание.
С тех пор Дора возненавидела красный цвет…
Но он преследовал ее.
Ужасная автомобильная авария, чуть не стоившая двенадцатилетней Доре жизни, случилась на улице Красных партизан. Красная «Лада» на красный свет сбила ее на пешеходном переходе.
Снова кровь, машина «Скорой», реанимация. Красные лампочки на аппарате искусственного дыхания.
Дора выкарабкалась. Но долго еще хромала на переломанную в четырех местах левую ногу.
Красной помадой красила губы секретарша Дориного папы. И пятна от этой помады оставляла на его рубашках. Случайно или намеренно – кто знает. Дора, когда находила их, застирывала, чтобы не увидела мама. Но мама все равно узнала о связи мужа с секретаршей и выгнала изменника. Семья распалась. И пострадала от этого прежде всего Дора, души в отце не чаявшая.
От краснухи умерла ее мама. Не обратилась в больницу, и болезнь, которую можно, как грипп, вылечить за неделю, убила ее.
На «Красной стреле» Дора убегала от того, кто разбил ее сердце.
На ней же возвращалась домой, узнав, что беременна. И это было здорово. Дора хотела ребенка…
Но он умер в роддоме в красный день календаря.
И вот теперь красная лента на неприметной картонной коробочке. До этого были розовые, голубые, зеленые… Разные, в общем.
Первое послание от анонима Дора получила три недели назад. Его так же доставил курьер и отдал Ренату. А тот, в свою очередь, передал начальнице.
Дора развязала ленточку, кажется, оранжевую, раскрыла коробку и брезгливо оттолкнула от себя. Ей прислали дохлого воробья! Швырнув мертвую птицу вместе с «гробиком» в урну, госпожа Эленберг вызвала своего помощника, чтобы узнать, какой фирмой была осуществлена доставка. Он не вспомнил. За что получил нагоняй.
Поэтому, когда пришла следующая посылка, Ренат записал контакты службы доставки. И Дора позвонила в фирму, чтобы узнать, от кого она получает «подарочки» – на сей раз коробку с червями. Но оператор сообщил, что не имеет права разглашать эту информацию. Естественно, Дора могла съездить в офис, надавить на работников, или, что, пожалуй, проще, заплатить им за нужные сведения, но решила подождать следующей посылки. Она пришла дней через пять. Открыв коробку, Дора обнаружила картинку. На ней было нарисовано, как черти жарят женщину с лицом Доры на сковородке. И под картинкой надпись: «Гори в аду!»
– Детский сад какой-то, – процедила Дора сквозь зубы. И как-то сразу потеряла интерес к анониму. Наверняка, кто-то из уволенных сотрудников брызжет ядом и вот так мелко гадит.
Следующие посылки были похожими: гадости и проклятья. Но сегодня Дора обнаружила за дворником своей машины послание: «Скоро ты получишь последний подарок. А потом сдохнешь!»
И вот он, последний подарок, лежит перед ней в коробке, обвязанной красной лентой.
«Если там не сибирская язва, я буду разочарована, – подумала Дора. – И если не сдохну сегодня, то завтра напишу заявление в полицию. Пусть найдут идиота, что шлет мне всю эту дрянь, и накажут хотя бы рублем».
Дора взялась за концы ленты и потянула их. Бант развязался. Госпожа Эленберг сняла крышку с коробочки.
Внутри оказалась кукла. Самодельная. Очень похожая на Дору. И в ней торчали закопченные иглы.
– Не сибирская язва, – пробормотала Дора. – Но порча…
В желудке кольнуло. Да больно так…
Как раз в том месте, куда была воткнута одна из иголок.
Госпожа Эленберг схватила сумочку и достала сильное обезболивающее. В последние три недели она жила на нем. Болело то одно, то другое, но чаще брюшная полость.
