– Трубку не берет, – ответил Колян.
– Вот гадство.
– Да мы справляемся с тобой.
– Я с ног валюсь, хотел часок подремать.
– Так иди. Я на входе постою, а в залах спокойно.
– Колян, спасибо. Я реально чуть живой. Час, не больше, покиплю.
– Давай, давай.
– Если инцидент какой – звони.
– Да сам проснешься от шума.
– Не, я к Доре в кабинет хочу пойти. Там тишина, покой. Диван широкий.
– Тебя не смущает, что в этом помещении вчера убили человека?
– Малыш, я был на войне.
Михась хлопнул Коляна по мощному бицепсу и направился к кабинету Доры. Когда дошел до него, дверь распахнулась, и в приемную прошмыгнула Фаина. Поскольку свет Аверченко включить не успел, она охранника не видела. Тогда как Михась видел все. Например, пакет в руке Фаи.
– Что у тебя там? – спросил он.
Девушка вскрикнула.
– Извини, если напугал. Это я, Михась. – И включил свет.
– Зачем так подкрадываться? – возмутилась Фая.
– Я просто шел в кабинет госпожи Эленберг. А ты из него выходила… – Он указал на пакет. – Вот с этим. Что внутри?
– Мусор.
– А чего это ты его сейчас выбросить решила?
– Да вчера как-то было не до этого.
– Покажи.
Фаина протянула Михасю пакет. Он открыл, просмотрел содержимое. Не обманула. Правда мусор. Скорее всего, из урны, что всегда стояла под столом.
– Ты бы не выкидывала его, – сказал Аверченко. – Вдруг не досмотрели полицейские.
– Думаешь? Я тогда в подсобку уберу.
И заспешила на выход.
Михась проводил Фаину взглядом.
Странная девушка. Он это давно отметил. Но сейчас ему не до анализа ее поведения, мозгу и телу нужен отдых.
Открыв дверь кабинета босса, Михась вошел внутрь. Верхний свет включать не стал, ограничился светильником на стене. Прошел к дивану и улегся. Разуваться не стал – закинул ноги на подлокотник. Думал, тут же отрубится, но не тут-то было. Кофеин и таурин делали свое дело. Аверченко хотел спать, но не мог погрузиться в приятную дрему – то сердце колотилось, то мозг начинал что-то анализировать. Пришлось овец считать. Ему всегда это помогало.
На двести тридцать шестой он погрузился в сон…
– Михась! Михась, подъем!
Аверченко услышал это, не успев насладиться покоем.
– А? Что? Кто?
Он вскочил и стал озираться. Не сразу смог понять, где находится.
– Проблемы у нас.
Это был Колян. Стоял в дверях.
– Что случилось?
– Ой, – только и мог выдохнуть он.
– А конкретнее? – рявкнул Михась.
– Я пошел Айгюль искать, она запропастилась куда-то… Заказ приняла, но его не принесли и через полчаса. Клиенты начали возмущаться.
– Короче?
– Я нашел ее мертвой в кладовке.
– Айгюль умерла?
– Ее убили.
– Каким образом?
– Судя по всему, задушили, как и Дору… – Колян передернулся.
– Нам… капец! – про себя Михась выразился позабористее. – Кто знает, кроме тебя?
– Только ты. Я как нашел ее, сразу за тобой побежал. Че делать-то?
– Ментов вызывать, че?
– А как же гости?
– Гостей не выпускать. Пусть пока сидят, бухают, поют, но, если кто-то вдруг захочет покинуть клуб, останавливай.
– Нам капец?
– Да я же сказал, да. Иди, звони в полицию.
– Нет, подожди, надо сначала всех рассчитать и бабки спрятать. А то может получиться так, что мы зря сегодня работали.
– Со всех взят депозит. Не думаю, что кто-то успел превысить лимит.
– А может, доработаем, а уж потом ментов? Я могу сделать вид, что не находил Айгюль.
Аверченко с упреком посмотрел на коллегу.
– Нет, ну а чего? – забухтел он. – Живее Айгюль не станет…
– Коля, – Михась встряхнул парня, – иди сейчас к администратору Кате, все ей расскажи, а потом звони в полицию. И не через час-два, а сразу. Понял меня?
Колян качнул свой крупной башкой. Аверченко помнил, что во времена его детства большая голова считалась признаком ума. Якобы в маленькую развитый мозг не поместится. Если бы Михась до сих пор верил в этот бред, то сегодня разочаровался бы. Башкастый Колян был невероятно глуп. Например, он считал, что кетовая икра – это икра кита. То есть он не знал не только через какую гласную пишется слово «китовая», но еще был уверен, что это млекопитающее – рыба.
Отпустив Коляна, Михась направился к подсобке. Это было просторное помещение, в котором, кроме всего прочего, персонал переодевался и хранил личные вещи. У каждого был свой шкафчик, в том числе и у Аверченко. Правда, он им ни разу не воспользовался. Он вообще в подсобку редко заходил. Поэтому не сразу нашел, где включается свет. Когда помещение озарилось, Михась увидел Айгюль. Она лежала на полу. Лицом вверх. На шее синяя борозда, так что тупица Колян вынес верное предположение, девушку задушили. И давно, час назад как минимум. Это стало ясно, когда Аверченко потрогал труп, – он начал коченеть.
Михась вышел из подсобки. Направился к фойе. Администратор Катя, завидев его, тут же заголосила:
– Как же так? Кто ее? За что?
– Ты на дверь табличку «Закрыто» повесила?
– Нет.
– Так вешай! – гаркнул Михась. – И замок закрой.
– А она точно мертва? Может, просто без сознания?
Михась молча указал на дверь. Катя послушно к ней проследовала.
– За последний час кто-то покидал клуб?
– Я не помню, – беспомощно пролепетала она.
– Напряги память, тебя скоро об этом будут другие люди спрашивать.
– Мужчина ушел. Он был с друзьями, а ушел один. Они проводили его до дверей. Больше никто вроде бы…
– Что за мужчина?
– Брюнет невысокого роста. Возраст чуть за сорок. Солидный. Его друзья все еще тут. Мужчина и женщина. Они и вчера были, я помню их.
– Покажи мне их.
– Они в «терракотовом» зале. Женщина брюнетка, мужчина шатен…
Аверченко тут же мысленно пробежал глазами по групповому портрету гостей «Млечного Пути» и нашел там брюнетку и шатена. Первая походила на певицу Сандру, второй был гостем госпожи Эленберг вчера.
– Понял, о ком ты, – сказал он. – А вот спутника их не помню.
– Он подъехал позже. Был один.
