– Понятно.
– Что тебе понятно? – вскипела Ляся. Она терпеть не могла, когда в диалоге звучало это слово или его синонимы. Оно будто точку в нем ставило.
– Вы замужняя женщина, а я к вам клеюсь. – Снова официальное «вы». – Могли бы предупредить.
– А вы ко мне клеитесь?
– Уже нет. Зарекся связываться с несвободными женщинами. Всего вам хорошего, Лариса. Надеюсь, наше деловое сотрудничество будет успешным.
И укатил. А еще минуту назад предлагал вместе выпить кофе.
Лариса тяжело вздохнула. Как говорила Татьяна Онегину? «А счастье было так возможно, так близко…»
Она открыла подъездную дверь, поднялась на свой этаж, зашла в квартиру. Пахло «Эгоистом». Со сладковатыми нотами…
– Лара? – услышала она голос Валеры.
– Да.
Через несколько секунд муж появился на пороге гостиной. Он был в свободных трусах в полоску. А раньше носил однотонные плавки.
– Ты где пропадала?
– Где-то, – туманно ответила она.
– Я звонил тебе несколько раз, у тебя абонент, не абонент.
– Зачем звонил?
– Беспокоился.
– Понятно. – Специально так сказала, чтоб Валера отстал от нее и отправился спать.
Но тот проследовал за женой в кухню.
На столе громоздились грязные чашки и тарелки. Плюс к тому стопка. Значит, Валера вечером выпивал, что делал крайне редко.
– Так где ты была? – спросил он, усевшись на табурет и взяв чашку с недопитым чаем.
– В караоке.
– Серьезно? И с кем?
– С боссом и клиентом. Отправились туда прямо из офиса. – Она отобрала у мужа чашку, чтобы помыть ее с остальными.
– Хорошо погуляли, сейчас пять утра.
Она могла бы рассказать ему, почему явилась так поздно, а если более точно, рано. Но не стала. Говорить не хотелось вообще. А вот Валере, судя по всему, наоборот:
– Почему не спросишь, как я сходил в управление?
– И как?
– Написал заявление.
– Вразумить пытались?
– Конечно. – Он встал, прошел к холодильнику и достал банку пива. – Благоразумных людей много, не одна ты.
– Ты тоже относился к их числу до недавнего времени. – Она проследила, как Валера открыл банку и сделал первый глоток. – Раньше ты не опохмелялся.
– Не бухаю я, не волнуйся.
– Я вижу, – пробурчала Лариса, обнаружив в мусорном ведре, куда выкидывала использованные чайные пакетики, пустую бутылку из-под водки.
– Я на грани, Лар. Спаси меня.
Он сказал это спокойным тоном. Но Лариса знала своего мужа. Он мистер самоконтроль. Другой выпустит пар, проорется, подерется, сломает что-нибудь в сердцах… Валера не такой. Все в себе переживает. Сейчас, например, в его душе такие бури бушуют, которые многих разорвали бы. А Валера лишь бросает: «Я на грани!»
И просит спасти.
Лариса отложила тарелку, которую скребла. В ней муж вчера ел кашу. Крупа пристала к стенкам, застыла, и отмывать ее было сущим наказанием. Ляся вытерла руки о полотенце и села на табурет, стоящий рядом с тем, который занимал муж.
– Валер, что случилось у тебя? – спросила Лара.
– Да я же все вроде объяснил…
– Я ничего не поняла.
– Раньше тебе удавалось.
– Я просто делала вид. Ты молча страдал, я молча тебя поддерживала. Ты не говорил ничего, я не спрашивала.
– Тебе было все равно? – в голосе сквозило разочарование. – А я думал, ты все сама понимаешь и мне не нужно ничего объяснять.
– Не слишком ли много ты ждал от меня? Я не экстрасенс.
– Тут не нужно мысли читать, надо чувствовать партнера. Быть с ним на одной волне. Мне реально казалось, ты ловишь мою. Теперь же оказывается, делала вид.
– А ты даже не делал. Так что давай без претензий.
Лариса резко встала. Хотела вернуться к грязной посуде, но Валера схватил ее за руку и мягко усадил на место.
– Не убегай, – попросил он. – Подождет твоя посуда.
– Это твоя посуда, ты из нее ел и не удосужился даже в мойку убрать.
– Как же меня бесит это твое чистоплюйство!
– А меня твое наплевательство. Тебя ведь грязнулей не назовешь. Ты, скорее, аккуратист за чужой счет. Тебе нравится порядок, но сам ты его наводить и не подумаешь.
И она, вскочив, схватила тарелку. Ту самую, к которой прилипли крупинки пшена, и шарахнула ее об стену. Тарелка разбилась. Керамическая плитка, в которую она угодила, треснула. Но Лясе было плевать. Она устала быть миссис самоконтроль.
Валера нагнулся, поднял с пола половинку тарелки. Она по форме напоминала бумеранг.
– Разлюбила меня? – спросил муж, кинув половинку тарелки Ларисе.
Поймав ее, она ответила:
– Да. А ты меня? – «Бумеранг» вернулся обратно.
– Тоже. Чувство есть, но оно не такое, как раньше. Тогда горячее было, жгло аж… А теперь тепло. Это даже приятнее, кстати. – Валера снова кинул тарелку жене. – Когда ты меня разлюбила?
– Не могу сказать точно. Только вдруг поняла, что не люблю.
– И когда поняла?
– Сегодня. За минуту до того, как поднялась в квартиру. И поняла, что не люблю уже давно.
– Расскажи.
– Нет, сначала ты. – Она швырнула ему «бумеранг». Он едва поймал. – Когда ты разлюбил меня?
– Отвечу в твоем стиле.
– Не пойдет, Валера. Найди свой.
– Лар, ну, я тоже не могу вспомнить момента…
– До того, как встретил другую?
– Нет, что ты. После. Она для меня была поначалу просто, скажем, женщиной для утех. Не только плотских. Она веселила меня, кормила… – Валера залпом выпил пиво и смял банку. – Я понял, что люблю ее, а не тебя, когда захотел, чтоб именно она родила мне.
– А сейчас что ты к ней испытываешь?
– Ничего.
– Врешь…
– Нет, правда. Обиду, да, но не более… Иначе я не вернулся бы к тебе. – Он положил «бумеранг» на стол и подтолкнул его к жене. – Твоя очередь ответить на откровенность. Что произошло за минуту до того, как ты поднялась в квартиру?
– Человек, который мне безумно нравится, отказался продолжать со мной знакомство из-за того, что я замужем. Я могла подумать, ну и ладно, невелика беда, я все равно при мужчине, супруг ко мне вернулся. Но мысль полоснула другая – не нужен мне он. Ты, то есть. Потому что не люблю. Причем давно.
Ляся взяла осколок тарелки и швырнула в мусорное ведро.
