Книга Глориана; или Королева, не вкусившая радостей плоти, страница 28. Автор книги Майкл Муркок

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Глориана; или Королева, не вкусившая радостей плоти»

Cтраница 28

Гассан аль-Джиафар приложил ноготь правого мизинца к промежутку меж передними зубами и извлек кусок мяса, уставясь угрюмо из окна на отступающую реку.

– Никакой опасности не было, – сказал он. – Лед все еще крепок.

– Милорд Монфалькон существует денно и нощно лишь ради безопасности Королевы, – поведала Уна с иронической улыбкой.

Юный Калиф насупился.

– Вы позволяете сему мужчине отслеживать всякое ваше решение, мадам?

Глориана отозвалась пренебрежительно:

– Он защищал меня с моего рождения. Боюсь, я так с сим свыклась, Ваше Величество, что мне было бы не по себе без Монфалькона, хмыкающего где-то за кулисами.

Король Касимир был фраппирован.

– Разрази меня Гермес, мадам! Так вы вечно несвободны? – Он возложил невинную и сострадальческую длань на Королевино колено.

Глориана обнаружила, что столкнулась с очередной проблемой дипломатического свойства, но была спасена санями, что врезались в препятствие, из-за коего Касимир был отброшен обратно на свои подушки и, крякнув, задел по касательной Гассана, а тот фыркнул:

– Будь сей Монфалькон моим визирем, я велел бы вы пороть его за порчу моего удовольствия.

Глориана улыбнулась.

– Впрочем, конечно же, я мужчина, – сказал Всеславный Калиф Арабии.

– Се правда, что женщины обычно более милосердны, – высказался Король Касимир. – Упразднить смерть через повешение на ваших землях и заменить ее ссылкой кажется мне идеальным решением для того, кто страдает от распрей с совестью. Я, разумеется, такими распрями не терзаем, ибо моя власть даруется мне Парламентом.

– По-моему, сие вообще не власть, – Гассан явно шел на скандал.

– На деле она точно такая же, если принять, что власть даруется как ответственность теми, кому мы служим, нет?

– Думаю, здесь мы все согласны, – Глориана, как обычно, стремилась к равновесию.

Достигнув дворца, они с поклонами и реверансами разошлись по раздельным покоям, дабы облачиться в костюмы и изучить свои роли в Маскераде.

Глориана по возвращении была встречена лордом Монфальконом.

– Я должен извиниться, Ваше Величество, за прерывание представления. Мне помстилось…

Глориана безмолвно кивнула. Поддерживать гармонию внимания между надменным Гассаном и смятенным Касимиром оказалось томительнее, чем она ожидала, и она была бы рада часу вдали от дел.

– Делайте что должны, мой Лорд-Канцлер, как я делаю что должна, – пробормотала она. Ее улыбка была едва заметна. – Сейчас вам полагается надеть личину и присоединиться к утехе Маскерада. Вы знаете свои реплики?

– Я намереваюсь прочесть их, мадам. У меня не оказалось времени…

– Само собой. Через час, стало быть, милорд. – Виновато махнув рукой, она перешла в свои апартаменты и позволила дверям хоть раз захлопнуться пред ее сторожевым псом.

Навстречу вышла леди Мэри Жакотт, чуть уставшая, как обычно. Глориана подняла руки.

– Раздень меня, Мэри. – Она со вздохом сняла корону. – А потом, молю, приласкай меня хоть ненадолго, дабы освободить от мук и горестей.

Леди Мэри взяла корону и жестом велела служанкам избавить Королеву от одежды. Ее собственный костюм был готов – возле костюма Глорианы.

Она сделается Валькирией, а ее взыскательный любовник сир Танкред – Бальдуром.

* * *

В собственных покоях графиня Скайская осматривала присланный ларец, украшенный каменьями. Она прочла записку, исполненную почерком Гассана. Та благодарила ее за учтивости и любезности (Уна не припомнила ни единой) и молила напомнить Королеве о Гассане со всем расположением. Расшнуровываемая служанками Уна покачала головой: поведать Королеве о происшествии либо припасти историю до поры, когда обе они смогут отдохнуть? Последнее, решила она, более уместно.

В одной лишь ночной сорочке вновь водрузилась она на кушетку, раскурив очередную трубку и устремив взор к стихам мастера Уэлдрейка, открывающим Маскерад:


Зимой, когда Год тлеет слепо,

Как зрак Огня, что скрыло веко,

И треплют Ветры, дуя с неба,

Чудесны, бурны крылья снега,

Как Северян сердца пылают

Весельем веселей Весны,

Трубят Небес лихи горны,

И Дух поет, и Дни, бледны,

Парчу Ночей благословляют!

Им недостает обычной энергичности, думала она, однако же Уэлдрейк, как правило, сочинял для Придворных Развлечений нехотя, а в последнее время, кажется, рассредоточился сильнее прежнего, тратя почти все свое время на сей разоренный разум, на сию хрупкую красоту, одержимую леди Блудд.

Трубка дымилась, Уна раздумывала о своем костюме; затем, не без усилия, встала с ложа и двинулась к шкапу, в коем тот помещался. Ее сестры-норны, леди Рууни и леди Хлебороб, ожидают ее в назначенный час.

Уна замерла, оглядываясь, уверена, что за нею наблюдают, но в комнате не было никого, кроме нее самой и кота служанки. Она воззрилась на потолочные тени, на решетку, что впускала воздух, пожала плечами и принялась за свой корселет.

* * *

В Великом Зале дворца, декорированном ныне для символической репрезентации ледовых гор и безотрадных небес, маскёры осаждали сцену, облачены в меха и медь, серебро и всяческое великолепие обитателей некоего арктического замка, а в сие время публика, состоя, по большей части, из ранее представленных Королеве, сидела по табели о рангах на стульях, и музыканты в галерее заиграли мелодию, что, специально сочинена мастером Гарвеем, полнилась звучными рожками и басовыми виолами.

Графиня Скайская, укрыта накидкой и черным мехом, уже возгласила свое хмурое введение и отошла на шаг, уступая Одину и Фрейе. Первый – повязка на глазу и вислополая шляпа, на плече колышется набитый ворон, гипсовая голова в руке – был изображаем без огонька лордом Монфальконом. Королева Глориана исполняла Фрейю.

Леди Рууни в виде Скаал, Норны Грядущего, обратилась к ней с репликой, голося громче огромного супруга (лорд Рууни играл Тора):


Днесь Фимбул-Винтер на поля обрушиться готов,

То Век Ножа и Топора, Расколотых Щитов,

Насилья град не даст житья всем людям доброй воли;

Вот Один, грозен, с Мимера отрезанной главой,

Готовит против тех, кто жив и мертв, Последний Бой,

И Фенрис-волк освобожден в Заливе Черной Боли!

Неуклюже воздев гипсовую главу, лорд Монфалькон прочел с листа, что пытался укрыть, меж тем в последнем ряду бедный Уэлдрейк колотился и хватался за свои члены, агонизируя манером, коего никогда не достигнет под рукой леди Блудд:


Слушайте! Хеймдаля горн вострубит,

И девятимирье очнется!

Отряд Великанов наш мост осквернит,

Бивроста луч разомкнется!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация