– Нормальную одежду бы! – вздохнула я, поправив спадавшие штаны.
Филипп задумался и выдал:
– Сложно: места тут пустынные. Разве в сундуках поискать. Ткань можно обновить, главное, чтобы истлеть не успела. Не побрезгуете?
Когда выбора нет, и не на такое решишься. В итоге через час я пила вино с какими-то специями, покачивая ногами в подогнанных по размеру ботинках. Филипп истратил на магию все оставшиеся силы, но даже не думал протестовать. Более того, я его об этом не просила, брюнет сделал сам. И платье в порядок привел. Оно походило на те, которые я носила в Мире воды. Подобные наряды вышли из моды в Веосе много столетий назад.
Филипп, пусть и считался женихом, сидел поодаль и молчаливо наблюдал, как Геральт расчесывал мои волосы. Странная прихоть, но любимому нравилось перебирать пряди. Геральт аккуратно орудовал гребнем, даже косу заплел, а после начал массировать шею. Я зажмурилась, наслаждаясь теплом мужских пальцев. Они будто трогали струны, наигрывая мелодию для двоих. И я забыла о Филиппе, о вине, целиком и полностью отдавшись во власть этих рук. Вот они спустили платье с плеч, прошлись поверх нижней рубашки до поясницы… Волшебство момента нарушил кашель Филиппа. Что еще?!
– Иди отсюда! – В тоне Геральта ясно читалось продолжение: «Не свалишь, песий сын – поколочу».
– Эм… Дария – невеста, воздержись пока. Утешайся тем, – брюнет взглядом побитой собаки покосился на меня, – что прекрасная дама не подарит мне даже поцелуя.
Геральту надоел весь этот балаган. Он твердо заявил: мы сегодня же возвращаемся в Веос и проводим обряд очищения, Филипп может прямо сейчас готовить место для портала и чертить основные линии.
– Я чуть позже приду. – Любимый глянул на меня с обещанием, от которого сердце пустилось в галоп. – Нужно твою невесту успокоить.
Брюнет засопел и неохотно поплелся к выходу.
– Леди не предложила остаться, иди, – поторопил Геральт. – Сам знаешь, статус жениха дорогу в спальню не открывает.
Угрюмый Филипп кивнул и хлопнул дверью. С чувством, со всей силы. Что это с ним? Настроение меняется трижды на дню.
– Не обращай внимания! – Геральт ловко расшнуровал мое платье. Его губы приникли к краю сорочки, и у меня перехватило дыхание. Такие горячие! – Обычное мужское соперничество. Ему очень хочется оказаться на моем месте, но я ведь твой, а Филу ничего не достанется?
Я кивнула и позволила мыслям унести меня далеко от замка.
Наши губы слились в поцелуе. Язык скользнул в рот Геральта и сплелся с его языком. Ненасытный, он извивался, стремясь переиграть соперника в убыстряющемся танце. Сердце давно билось с перебоями где-то в горле, в любой момент готовое взорваться и утопить в бесконечности счастья. Мир будто остановился, а потом завертелся с невиданной скоростью. И мы – его ось. Я плыла и тонула в океане нежности. Ощущения обострились до предела. Тело звенело, послушно исполняя мелодию, которую наигрывал Геральт. Опытный музыкант, он заставлял каждую клеточку вести свою партию и не фальшивить. Пальцы прошлись по рубашке, нащупывая пуговицы.
Не могу, хочу его коснуться! Прямо сейчас, иначе умру!
Наконец-то! Словно жаждущий в пустыне, я припала к горячей коже.
Пальцы Геральта скользнули по бедрам, оставляя после себя дорожку мурашек. Я же выписывала узоры на его болезненно напряженном животе, который, как и мой, распирало рвущееся наружу желание. Скоро, очень скоро, потерпи, любимый!
Я вскрикнула, когда пальцы Геральта залезли под юбки и начали ласкать сквозь тонкую ткань панталон. Жар между бедер стал нестерпимым. Не выдержав, я ухватила терзавшую меня руку и направила к источнику бесконечной сладкой муки.
Не могу, не могу, не выдержу! Волна накатывала за волной, не давая передохнуть. Я до крови кусала губы и самым постыдным образом терлась о пальцы, ласкавшие чувствительное местечко. Отчего он медлит, разве не чувствует, как там горячо? Не хватало только Геральта, его стремительного напора, фейерверка ощущений, который не оставит камня на камне от стыда и воспитания.
Вот оно, все ближе и ближе. Сейчас!
Увы, любимый убрал руку, стянул с меня панталоны и оставил лежать, опозоренную, раскрасневшуюся от желания. Как, неужели?.. Геральт смотрел, наслаждался моим позором. Я села и подтянула белье. Все внутри требовало продолжения, но я мужественно пыталась перебороть желание. Не ожидала от Геральта подобного предательства! На глаза навернулись злые слезы.
– Дария, если мы сделаем сразу, быстро закончим, – наклонившись, шепнул Геральт и ласково поцеловал в нос. – Ну, положи ладошку, потрогай, как я тебя хочу.
Я потянулась к его паху, но в самый последний момент передумала. Тогда любимый со смешком расстегнул ширинку и выпустил на свободу вздыбленное достоинство.
– Он у меня, конечно, меньше, чем у Филиппа, – Геральт окинул свою плоть оценивающим взглядом, – но от размера ничего не зависит. Раздевайся и иди ко мне.
Еще полгода назад я пришла бы в ужас от подобного приказа, а сейчас едва ли не срывала одежду, чтобы скорее остаться голой. Руки дрожали, пуговицы пояса никак не поддавались, шнуровка корсета тоже превратилась в непреодолимое препятствие. Может, разорвать? Геральт помог и попутно сорвал с губ несколько стонов. Когда его руки накрыли затвердевшие соски, я и вовсе потеряла власть над собой.
Любимый уложил меня на стол и открыл простор для маневров. Полагала, он тут же войдет, но Геральт заинтриговал. Он вытащил из кармана шнурок и принялся щекотать грудь. Никогда бы не подумала, что обычное прикосновение может рождать столько удовольствия!
– Тебе нравится, Дария? – Любимый подул на сосок, который прежде терзал петелькой из мягкого шнура.
– Да! – Слова давались с трудом.
Тело превратилось в мармеладное желе, податливую глину в руках скульптора. Всем существом я стремилась к губам, рукам, ловила грудью игривый шнур. Нет, я не только брала, но и отдавала. Геральт получил достойную награду. Губы прошлись дорожкой поцелуев до паха, пальцы впервые осмелились потрогать мужской зад. И мне понравилось! Настолько, что повторила снова. Ощущала себя госпожой, такой развратной… и такой счастливой.
«Смелее!» – хрипло шепнул навсей, и я решилась. Жесткие волоски щекотали пальцы, неумело сжимавшие средоточие смелых желаний. Налившееся мужское достоинство манило и смущало одновременно. Я жаждала, чтобы оно скорей наполнило меня, толчками выбило дыхание.
– Поцелуешь? – попросил Геральт.
И я поцеловала и тут же утонула в объятиях. Тончайшая ткань рубашки скользнула между бедер. Я тоненько застонала, пойманной птичкой забилась в руках Геральта.
Хочу его!
– Нет, еще не сейчас, – терзал мучитель.
Геральт обвел пальцем нежное местечко и неглубоко ввел его в средоточие жара. Тело решило иначе, оно требовало все целиком, словно паук, поймало в паутину и не отпустило. Запрокинув голову, я застонала, подавшись бедрами навстречу долгожданному избавлению. Пусть такому, но терпение иссякло, плотину прорвало, и меня погребло под глубокими водами.
