Соланж, разумеется, стоял рядом, на расстоянии ладони. Запах вербены и едва заметная хвойная отдушка мыла затмили ароматы ночи. Цветы и смерть, раньше я полагала, что они не вяжутся друг с другом, но поняла: ошибалась. На могилку всегда кладут цветы, вот и Соланж выбрал вербену.
– Леди Дария Эрасса с душой пойманной птички.
Некромант придвинулся ближе, едва ли не прижавшись. Меня бросило в жар. Ладони, наоборот, заледенели. Желтые глаза Соланжа не моргали, гипнотизировали. Сглотнув, я вцепилась пальцами в перила.
Сейчас, сейчас все закончится! Но Соланж лишь провел по щеке тыльной стороной ладони. Она перышком скользнула от висков до подбородка, заставив задержать дыхание.
– Ты очень не понравишься Евгении, Дария, – прошептал некромант и подался вперед.
Соланж не касался меня руками, только одеждой, но мне казалось, мы занимаемся чем-то предосудительным. Щеки пылали, губы чесались. Все располагало к поцелую, но некромант не спешил, даже попыток не предпринимал. Более того, лицо его внезапно дернулось, как от удара, губы скривились, и Соланж по граням пространства вернулся на прежнее место. Я же осталась стоять, успокаивая дыхание. Некромант смутил, разволновал и в то же время заставил гадать о причинах столь странного поведения.
С одной стороны – интерес. Открытый, даже откровенный. С другой – ледяная вежливость. Если бы Соланж пожелал, вечер бы давно перетек в спальню – уж мое сопротивление некромант сломил бы, – но хозяин дома сидел и пил вино, словно ничего не случилось.
– Как прикажете это понимать? – Я скрестила руки на груди.
Сердце билось часто-часто. Казалось, еще немного, и задохнусь. Не стоило приходить сюда, не стоило подниматься на крышу. Пусть закат прекрасен, но худшие мои предположения сбылись.
– Меня не волнуют женщины, – отчеканил Соланж и налил себе еще вина. – А что, собственно, заставило вас думать, будто… Право слово, вы уподобляетесь придворным дамам! Избалованные мужским вниманием, они полагают, будто все жаждут их облобызать.
Но ведь он чуть не поцеловал меня! Преисполненная праведного гнева, я стремительно подошла к некроманту и влепила ему пощечину. Тот неторопливо поставил бокал на поднос и потер щеку.
– Неосмотрительно, Дария. И глупо.
Соланж встал и навис надо мной мечом возмездия. Глаза посветлели, зрачки сузились, но некромант не спешил нападать: он ждал.
– Потрудитесь объяснить свое поведение, леди.
От голоса Соланжа веяло могильным холодом. Видимо, я скоро встречусь с матерью.
Я судорожно вздохнула и закрыла глаза.
– Объяснитесь, Дария, я жду.
Сильные пальцы схватили запястье и сжали на грани боли. Если захочет, раздробит кости безо всякой магии.
– Страх, – с облегчением и странной радостью выдохнул Соланж и отпустил. – Как забавно!
Некромант расхохотался и жестом фокусника в изящном поклоне подхватил мой пустой бокал. Мгновение, и он оказался полон до краев.
– Не потащу я вас в спальню, Дария, даже раздевать не стану. – Соланж вложил мне в руку фужер. Глаза некроманта вновь стали янтарными, теплыми и демонически притягательными. – Поцеловать могу, если вам так хочется. Сделаю исключение.
Видя, что я не понимаю, он пояснил:
– Я не развлекаюсь с дамами, к какой бы расе они ни принадлежали. Это удел тех, кто может позволить себе беспечность.
– Но… – Во мне проснулась сентиментальность. – Как же вам, наверное, одиноко!
Соланж расхохотался, искренне, до слез.
– Вот в чем разница между навсейкой и наиви: первую интересует физиология, вторую – душа. Ну, идите сюда! – Тон некроманта потеплел. – Вы же жаждали поцелуя. Простите, но подарю целомудренный.
Я не сдвинулась с места. Вот еще! Не желаю поцелуев самоуверенного некроманта, для которого кровь – вода. Но в глубине души мне хотелось узнать, каковы его губы. Судя по всему, Соланж редко бывает близок с женщинами. Странно, некромант красив, когда не злится и не творит правосудие. И дамы вроде смотрят, комплиментами одаривают. Королева опять-таки. Но отчего Соланж равнодушен к их знакам внимания? Проблемы со здоровьем? Возможно. Не вижу иного объяснения, почему мужчине не нужна физическая близость. И Геральт намекал, что с Соланжем что-то не так. Неужели фанатик? Слышала, они иногда оскопляют себя во имя науки.
– Никаких других вариантов? – бестактно вторгся в мои мысли некромант.
А какие? Не хранит же он «цветочек» для любимой? Смешно!
Соланж шагнул ко мне, рискуя испортить тунику: я по-прежнему сжимала в руке полный бокал и едва не выплеснула вино на одежду некроманта. Тот успел вовремя зажать фужер между ладоней, а в следующий миг…
Губы Соланжа оказались теплыми и совсем не шершавыми. Дыхание ровное, во рту – привкус мяты. Легкий, воздушный поцелуй длился меньше минуты. Абсолютно невинный, он дразнил в тысячу раз сильнее, чем язык Геральта. Я не понимала, почему, как и не знала, зачем это понадобилось некроманту. Тот не обнимал, не прикасался руками, просто прошелся губами по моим губам и вернулся на прежнее место.
Обескураженная, я осталась, где стояла. Мятное дыхание дымкой осело на губах. Опомнившись, я потребовала оставить меня в покое.
– Разве это я жаждал поцелуя? – поднял брови некромант. Он бессовестно попивал вино и закусывал виноградом. – Я всего лишь выполнил желание дамы, между прочим, переступив через собственные принципы.
– Не лгите, милорд! Что-то я не встречала мужчины, которому неприятны поцелуи!
Он пытается выставить меня виноватой, когда сам заманил на крышу под предлогом разговора. Я, конечно, дура, знала, чем все закончится, и согласилась, но факт оставался фактом.
– Со всем когда-то встречаешься в первый раз, – флегматично заметил Соланж и пододвинул мне подушки. – Садитесь. Если вам интересны духи, обсудим их.
– Теперь мне интересны вы.
Я даже не подумала сесть. Решено, пять минут, и уезжаю!
– Я полагал, девушки вашего круга хорошо воспитаны, – нахмурился Соланж. Голос звенел металлом и обжигал зимней стужей. – Кажется, вам однажды объяснили, но вы не желаете понимать. Окажись на вашем месте навсейка, я не стал бы церемониться.
Я ничего не ответила, повернулась спиной к некроманту и направилась к лазу. Бокал остался сиротливо стоять на плитах крыши.
Поеду к Эллану. Он не станет издеваться и все объяснит. В конце концов, если видениями я обязана ему, логично расспросить именно лорда Марона.
– Вернитесь, Дария.
Даже не подумаю!
– Я просил, вы отказались.
Передо мной внезапно выросла стена. Развернувшись, я ткнула пальцем в грудь до безобразия спокойного Соланжа и гневно воскликнула:
– Это уже слишком! Ваша светлость, я сегодня же все расскажу его и ее величествам. И, разумеется, Геральту Свейну. Ваши приставания не делают чести дворянину.
