Это был невысокий мужчина плотного телосложения, к таким обычно на земле прилипает прозвище Колобок, с лысиной на полголовы. Он был в служебном костюме, а не в комбезе, как я уже привык видеть, и энергично и хмуро шагал впереди меня, помахивая папкой для бумаг, зажатой в левой руке. Зачем она ему была нужна, мне было непонятно, кристалл он убрал в карман, возможно, чтобы представительнее выглядеть.
– Мы спустимся на планету? – повторил я вопрос ему в спину, семеня следом.
Он постоянно менял шаг, и я никак не мог приноровиться.
– Ещё слово скажешь, и я велю старшим ребятам из приюта научить тебя понимать мою мимику, – лишённым эмоций голосом сказал чиновник.
Быстро осмотревшись и определив, что мы находимся в коридоре, который не просматривается, потому что ближайшая камера разбита, я сделал чиновнику подсечку и, ухватив его за галстук, отчего он, хрипя, повис на нём, пытаясь вернуться в устойчивое положение, зло зашипел ему в лицо:
– Тебе, урод, не понять, что такое ненависть и месть. Меня какими-то сопляками из твоего приюта не испугать. Ещё слово, гадёныш, без разрешения скажешь, на вопрос не ответишь, руки и ноги вырву. Понял?! Кивни, что понял.
Тот с трудом смог кивнуть, и я поставил его на ноги. Пока он, выпучив глаза на мокром и красном, как помидор, лице, пытался прийти в себя, я похлопал его по бокам, поправляя костюм, и в третий раз задал вопрос, играя кинжалом в правой руке:
– Мы спустимся на планету?
– Дкха-а, – прохрипел он. Речь к нему возвращалась, и дальше он отвечал более чисто и чётко.
– Как мы спустимся?
– На пассажирском лифте, тут работают орбитальные лифты.
– Хорошо. Что потом? Какие твои действия?
– Рядом с орбитальными лифтами парковка, там у меня служебный флаер. На нём мы летим через всю планету на другой континент. Приют там.
– Поближе ничего нет? – удивился я.
– Там столица и посольства, а на вас метка возможного иностранного подданного.
– Сколько космодромов на планете, где имеются частные яхты или малые суда?
– Я не знаю, пять, может, семь, – неуверенно пожал он плечами, косясь на кончик кинжала у глаза. – Один точно под нами, большой, там много яхт.
– Хорошо, идём к лифтам и там без глупостей. Я в любом случае успею тебя порезать на ленточки, и мне за это ничего не будет, малолетки неподсудны, я изучил ваши законы.
Чиновник как-то сдулся и дальше шагал, шаркая ботинками и то и дело утирая лицо платком. Мы благополучно дошли до лифтового холла. Народу здесь было куда больше, но мы, наверное, шли редко посещаемыми коридорами, и без очереди прошли в кабину – у чиновников была возможность не ждать очереди. Окон не было. Заняв пластиковые сиденья, мы терпеливо ожидали сначала спуска, а потом и прибытия.
– Там парковка, а вот там, в сорока километрах, космодром, – указал чиновник рукой два направления, когда мы покинули площадь с орбитальными лифтами.
Задумавшись, я велел вести меня к парковке; флаер хоть и служебная машина, но летающая, а топать на своих двоих или пользоваться муниципальным транспортом не хотелось, да и денег у меня не было. В последние недели, с того момента, как покинул заповедную планету, я был на чужом обеспечении.
Шагая в сторону парковки, я с интересом крутил головой. Всё же впервые находился в инопланетном городе космической цивилизации, а то всё джунгли да джунгли, поэтому рывок идущего рядом чиновника практически упустил. Тот, увидев двух полицейских, по форме вроде они, заорал, что я хочу его убить. Вот идиот.
Полицейские сработали правильно: сделали по шагу в сторону, чтобы толстяк вышел с линии прицеливания, и достали оружие, станнеры, то есть служебные шокеры. Не летальное оружие… в отличие от моего. Сообразив, что они не хотят меня убивать, хотя в нагрудных кобурах у них были игольники, я тоже решил оставить им жизнь, поэтому метательные ножи рукоятками впились им в лоб под фуражками: они были в форме и, возможно, в бронежилетах, так что лицо у них, руки и ноги не были защищены. Чем я и воспользовался. Третий нож полетел в толстяка, впившись ему в ляжку. Тот упал рядом с телами полицейских. Быстро подскочив к ним, я забрал своё оружие, после чего, наступив на спину толстяка, взял его руки и стал тянуть их назад, чувствуя, как у того хрустят выворачивающиеся суставы. Он начал громко орать, даже визжать. Я всегда стараюсь выполнять свои обещания: раз обещал оторвать руки-ноги, надо выполнять. К сожалению, сил у меня не хватало, да и ладони скользили по потной коже, но всё же назад я их вывернул. Эх, сейчас бы амулет на увеличение силы, оторвал бы всё и не заметил. Обидно, обещание не могу выполнить.
С того момента, как толстяк подал первый сигнал, прошло секунд семь, я держал время и ситуацию под контролем, поэтому, заметив бегущих к нам со всех сторон полицейских, с досадой поморщился. В последний раз дёрнув руки толстяка вверх, вызвав дополнительный хруст и новый визг, я рванул к подземному переходу, который находился метрах в тридцати от нас. Оказалось, и оттуда бегом поднимались двое полицейских; они, похоже, парами ходят. Оттолкнувшись от стены, я пролетел в прыжке над ними и, в кувырке встав на ноги на несколько ступенек ниже, рванул дальше, успев уйти за угол до того, как послышались возмущённые крики и шипение станнеров.
Народу здесь хватало, поэтому, делая зигзаги, чтобы сбить прицеливание, я рванул по длинному коридору в противоположную сторону, ища возможность уйти от преследования. Выстрела в спину или в грудь – впереди тоже замелькали полицейские – я не боялся, не последнюю защиту подарил Альту, поэтому, заметив, что почти все прохожие прижимаются к стенам, видать, опытные, я остановился. Выхода не было, все перекрыты. Может, я и сам нашёл бы выход, но мне его подсказали. Паренёк лет восемнадцати – девятнадцати студенческого вида указал мне взглядом на ливнесток. Вернее, на решётку стока. Слегка кивнув в благодарность, я подскочил к решётке, на ходу натягивая перчатки комбеза, со второй попытки вырвал её из пазов – втоптали её прохожие и заклинили – и без колебаний прыгнул вниз, уйдя в воду с головой.
Комбез у меня был для космоса, поэтому перед прыжком я успел дать команду на активацию встроенного скафандра-спасения. Эти комбезы – классные штуки: если вдруг возникнет вакуум, то из воротника выстреливает плёнка и образует шлем вокруг головы, давая возможность спастись. Обычно воздуха хватает часа на три, но у меня был продвинутый комбез, на пять хватит. У баула была своя защита, внутрь ни капли не попадёт.
Поток был достаточно сильный, и меня понесло по туннелю. Пришлось подрабатывать руками, чтобы не било о стены. Пока возможностей выбраться я не видел, труба и есть труба. Источников света мало, колодцы с лестницами вверх, мимо которых меня проносило, вот и всё. Жаль, до лестниц я дотянуться не мог, они были несколько выше того потока, что меня нёс.
Минут через десять меня вынесло в другой туннель, большой, куда выходило ещё шесть труб. Здесь по бокам туннеля уже были пешеходные дорожки. Вот только забраться на них не просто – два метра, но были и лестницы, уходившие в воду. Чем дальше, тем медленнее меня несло, поэтому я смог ухватиться за одну из лестниц и по ней поднялся на тропинку. Там, отключив режим скафандра, поморщившись – ливневая труба впадала в канализацию, и я находился в ней, – осмотрелся и, на ходу пальцами обеих рук убирая пакет обратно в воротник, направился дальше. Мне нужен был ближайший колодец, чтобы подняться наверх.
