Она решительно затопала вниз и вышла из сада.
У соседки были немыслимой красоты руки, а ногти выкрашены в удивительный – нежно-бирюзовый – цвет. Девочка дернула говорившую за палец. Та удивленно посмотрела вниз.
– Привет, – сказала она, – а ты еще кто?
– Это моя младшая, – сказала мама, как будто извиняясь, – Людмила.
Соседка присела на корточки, заглянула Люське в глаза своими, чуть насмешливыми, сиреневато-голубыми, огромными, как озера, глазами. Погладила малявку по льняной макушке.
– Ну здравствуй, Людмила, а я тетя Арина. А вон там с твоим братом играет Карина, моя дочка. Будете подружками… наверное. – И, быстро распрямившись, снова обратилась к маме: – Тоже волчонок?
Нет, не волчонок, и что теперь? Но грубо отвечать взрослым Люська, конечно, не стала.
– Меня зовут Люсия, – стараясь не зареветь, сказала она, – и я умею проходить через стены.
– Серьезно? – Тетя Арина вскинула голову, поглядела на маму.
Та покачала головой.
– Нет, Люся, к сожалению, обычная девочка, просто играет так, – грустно и как бы извиняясь, ответила мама.
– А-а, тогда ладно, – теряя всякий интерес к обычной девочке, сказала Арина. И отряхнула руки.
В пять лет Люся не поняла смысла этого жеста, просто запомнила и почувствовала, что в нем было что-то не так. Много позже, повзрослев, она научилась понимать, какие чувства люди выражают теми или иными движениями. И, вспоминая Арину, не раз сжималась от чувства унижения. Погладив ее по голове, Арина отряхнула руки. Будто у нее голова грязная. А мама ничего не сказала, не заступилась за дочку.
В тот день пятилетняя Люська поняла еще кое-что. Теперь ее зовут Люсия, и к своей великой судьбе ей придется идти в одиночку. Она одна.
Подросла – только укрепилась в этой мысли. Таинственная, мудрая и могучая, она должна быть одинокой, пока не встретит красивого наследника – королевской династии, конечно.
Когда Каринкиной мамы не стало, первоклассница Люсия обрадовалась – так тебе, гадина, отряхивай теперь руки сколько влезет, со всеми врагами будет так же.
А жизнь текла своим чередом. Родители, словно чувствуя свою вину перед дочкой, ни в чем ей не отказывали – наряды, куклы, занятия, поездки на море с мамой (Митьку папа возил только к бабушке в Вильнюс!). Ясное дело – заглаживают свою вину. Ну, пусть получше стараются.
Люсия ходила в школу, изо всех сил пыталась пробиться в лидеры. Не выходило. Может быть, неверие родителей в ее исключительность, необычность сделало свое дело. Когда на Люсию обращали внимание сверстники, она начинала краснеть, теряться, шептать и вообще вести себя, как Карина. Правда, Карина держалась так не с ровесниками, а со взрослыми, да и то только до тех пор, пока не прорывалась ее истинная природа, и тогда она начинала грубить. С этой «подружкой детства» Люсии было все понятно – ее в школу-то только в третий класс отдали, а до этого держали дома, почти на привязи, и даже играть ни с кем, кроме Митьки и Люсии, не позволяли. Вот она и выросла дикая. Если с такой «тронутой» дружить, о хорошей компании можно забыть.
Странно, что Каринке учеба так легко дается, как будто ей в самом деле интересно, что там делают атомы и как извлекаются кубические корни. Наверняка она про себя смеется над всеми и, как ее мамочка, готова после каждого случайного контакта руки отряхивать. Из-за нее школьные звезды не приглашают Люсию с собой ни в кафе, ни на дискотеку, хотя она так старается с ними подружиться. Ну почему все так несправедливо? Никто не хочет ей помочь, только мешают. Ну и пусть! Она справится со всеми преградами сама, устранит своих врагов и добьется своего блистательного положения.
Судьба улыбнулась ей, когда в школе появился Арно.
Вернее, утро с самого начала было прекрасным. Сначала Карина напрямую призналась, что считает одноклассников дураками, которые не умеют дружить. Можно подумать, она хорошо умеет. Прикрывает Митьку перед родителями и учителями – тоже мне, дружба. Люсия просто вынуждена была поделиться новостью со Светланой. Она очень хотела дружить со Светланой, значит, надо было поступить по-дружески! И пусть Карина получит по заслугам. Ничего с ней не случится, – если она хотя бы на четверть такая же сильная, как Митька, то сможет за себя постоять.
И вот, когда Карина уже почти совсем получила по заслугам, появился новенький. Красивый, одетый, как модель на рекламе чего-то дорогого, да еще и умеющий ходить сквозь стены. В точности, как она мечтала! Ну, почти в точности.
Вот поэтому-то Люсия и набралась храбрости, подошла к нему в коридоре и, на удивление, не краснея и не теряя голоса, сообщила:
– Меня зовут Люсия. И я тоже так могу.
Он вытаращил на нее синие глаза.
И следующие несколько дней были чудесными. Она отлавливала его в коридоре или даже у двери в школу, и они шли куда-нибудь упражняться. С Арно у нее получалось все. И он смотрел на нее с веселым восхищением, точь-в-точь как красавец-принц из мечты. И она, кстати, выяснила, что Арно Резанов был почти что принц – единственный сын жутко богатого бизнесмена. Блистательная судьба, кажется, начала разворачиваться к ней лицом.
И тут вклинилась эта чертова «лучшая подружка» и испортила все на свете своими рыжими кудрями. Хорошо хоть, что не понимает, идиотка, насколько хороша собой. Еще лезет со своими умными разговорами о четвертом измерении и волках. Пусть только попробует увести у Люсии из-под носа прекрасное будущее, не обрадуется.
Поэтому, когда Карина бросила ее на улице одну с потерявшим сознание Арно, Люсия совсем не испугалась, а только прекрасно изобразила испуг, – не только волки умеют владеть собой. Прокричала приличествующее случаю «не бросай меня» и стала думать, как распорядиться ситуацией с максимальной выгодой для себя прекрасной.
К счастью, ей не пришлось поднимать Арно, он быстро пришел в себя и сел.
– Что это было? – спросил мальчик. – Волки?
– Это был мой брат. И Дирке, который, судя по всему, тоже оборотень, – прояснила ситуацию Люсия. – Обопрись на меня, я провожу тебя в дом.
– Спасибо, я сам. – Арно поморщился. – Во дела… Ты-то, надеюсь, не оборотень? Извини, я, как дурак, в обморок свалился. Но это… это очень страшно. Тебе кошмары когда-нибудь снились?
Нет, вся ее жизнь наяву была кошмаром. Но Люсия мудро промолчала и лишь закивала головой. Арноха этого сопереживания не оценил. Думая о чем-то своем, вытащил телефон.
– Пап, привет. Да, узнал, все точно. Он волк. Но тут еще такое дело… Дирке тоже волк, короче… Ты что, в курсе? Пап, ну ты даешь! Что? Как ты успеешь? Ты где? Ну ладно…
Он отключился и растерянно посмотрел на Люсию.
– Папа через полтора часа будет тут.
– Он же в Москве, как так быстро доберется?
– У него самолет свой, и на всякие воздушные пути он плевать хотел, кто не спрятался, он не виноват. Плюс четырехмерка, наверное. Слушай, Люсь… Люсия, ты не посидишь со мной пока? Мне что-то совсем фигово.
