– Нет! – Петр Ильич аж заплевался от несогласия и возмущения. – Он будет жить, пока я не вытяну из него подробности его распроклятых исследований. Он же пытался адаптировать для условий Земли этот самый ритуал… как его? Иммари? Мне, черт побери, до зарезу хочется растянуть свою жизнь лет эдак на пару сотен. Так что никаких «избавиться», пока он не расскажет нам все. И про исследования, и про детенышей. Внук, говорите?
Он протянул свою сморщенную лапу прямо к Митькиному лицу.
– Грабли убрал, – огрызнулся мальчик.
Но тот лишь щелкнул пальцами, и Митьке словно лампочку в лицо направили – на концах стариковских артритных пальцев загорелся яркий-преяркий шарик.
– Сдается мне, я уже видел этого невежу, – ехидно заявил Петр Ильич. – На слайдах Арнольда Ромуальдовича. И мальчик там прелестные трюки выкидывал. – И он, не удержавшись, прямо-таки завизжал в лицо Ангелии: – Значит, твой внук волк, ты, лживая старая крыса?!
– За крысу отв… – начал было Митька.
– Уууыыыыеее, – зашелся Резанов.
– Гедеминас, вон! – рявкнула бабушка, но не успел Митька ослушаться (покидать поле предполагаемого боя он не собирался), как его вдруг запросто схватили за шиворот и втащили обратно в глубину стены.
– Эй, пусти, ща получишь! – зашипел Митька, но, оказавшись в коридоре, рассмотрел «нападавшего». – Арноха, ты?
Это действительно был Арно Резанов собственной персоной. Тоже босой, в толстовке и пижамных штанах.
– Тебе туда нельзя, – сонным и каким-то потусторонним голосом сказал он, – там опасно.
Вот уж не поспоришь. Запертая бабушкой дверь словно накалилась, и из-под нее вырывались сполохи света. Дымом, впрочем, не пахло.
Арно не обратил на это никакого внимания. Он вяло махнул рукой и, загребая ногами, направился было в свою комнату.
– Куда? – Митька рванул его за плечо, развернул к себе лицом. – Резанов, ты чего вообще, как наркоша заторможенный?
– Все хорошо, – отозвался тот, и Митька с ужасом увидел увеличенные зрачки Арно, почти скрывшие синюю радужку глаз. – Папа скажет, что делать… я посплю…
– Ничего твой папа не скажет еще долго. Надо сваливать, только твои эти… сувениры-талисманы забрать.
Арноха тряс головой, ни дать ни взять уличный дурачок…
– Главное это телефон, – ни с того ни с сего сообщил он.
Раскаленная дверь содрогнулась от неслабого удара изнутри. Знаки творят, наверное. Без них с такой силой шибануть некому. И если дверь вылетит, то все, что останется от мальчишек, можно будет в рулон скатывать. Тонкий такой…
– Погнали отсюда! – заорал он, перехватывая вяло отбивающегося и лопочущего что-то про «папапозвонит» Арноху И вовремя!
Следующий удар снес дверь с петель. Митька поволок Арноху по коридору, соображая, получится в случае чего нырнуть в стену или лучше не рисковать…
За ними кинулся встрепанный, помятый и взбешенный Петр Ильич, на ходу сотворяя какой-то знак.
– Даже не думай! – вскричала вслед ему Ангелия.
– Ууыыы… ууууыыынычтожжуууу! – завывал полуомертвевший Резанов-старший.
Петр Ильич умело творил знаки – поднимал в воздух и швырял в мальчишек все, что только попадалось. Целился, кстати, по ногам, гад такой, хорошо хоть с меткостью у него оказалось так себе.
Тянуть упирающегося Арноху было непросто, и в конце концов старый знаккер попал ему чем-то прямо под колени. Арно зашатался, шагнувший уже на ступеньку Митька не удержался тоже, и они кубарем скатились по лестнице в холл. Туда уже сбежалось не меньше десятка людей из резановской команды. Митька во время падения умудрился сгруппироваться и теперь откатился за лестницу. Петр Ильич притормозил на середине спуска.
– Что тут творится?! – завопила высокая, худющая ассистенка Леля, уворачиваясь от несущейся ей в голову полочки. – Петр Ильич, что вы делаете?!
– Он пытается похитить Арно и детеныша! – рявкнула догнавшая их у самой лестницы Ангелия. Она держала ладони на уровне своего лица, и вокруг них медленно разрасталось белое сияние.
– Ложь! Она пыталась убить председателя! – завизжал Петр Ильич и вскинул руки в похожем знаке. С них сорвались молнии и метнулись в Ангелию.
Та усмехнулась и, не отпуская сферу шевельнула пальцами, словно перекатывала мяч. Ее в момент окружила стена холода, молнии Петра Ильича рассыпались на искры, не причинив Ангелии вреда.
– Это он лжет. – Ангелия зло шипела, но усиленный каким-то знаком голос был слышен в каждом углу дома. – Он жаждет занять место Арнольда, разве не ясно?
Бабушкину ложь (или не ложь, кто ее разберет!) все проглотили как миленькие. Митька кое-как поднялся на ноги, выглянул из-за лестницы, соображая, что делать, если Арноха кинется за своим ненаглядным телефоном, – как раз мимо дуэлирующих Ангелии и Петра Ильича. Но не тут-то было!
Леля втянула носом воздух, ее верхняя губа вздернулась. Неужели волк? Нет, просто очень обозленную офисную барышню иногда можно принять за лесного хищника.
– Знаккеры! – заорала она. – К бою! Он предатель! Взять живым!
И трое из собравшихся, не сговариваясь, вдруг приняли стойки, не то гимнастические, не то танцевальные. В ступеньку, где стоял Петр Ильич, ударила воздушная волна, и лестница развалилась на куски. Зловредный старикашка, впрочем, ловко приземлился на обе ноги.
– Да, знаккеры, – истерически заорал он, – мои верные знаккеры! В бой!
Действительно, остальные собравшиеся оказались именно его верными знаккерами, и они уже атаковали первую троицу. Отрезанная от холла обвалившейся лестницей Ангелия с ужасом высматривала в этой каше Митьку.
К счастью, выясняя, кто тут главный гад и кто кого предал, взрослые напрочь забыли о мальчишках. Так что дело было за малым – не дать себя затоптать. Когда на пол повалились обломки лестницы, Митька отскочил, и груда досок скрыла его от разбушевавшихся знаккеров и Лели. Он, незамеченный, снова подобрался поближе к дерущимся.
Арно повезло меньше – один из «верных» бойцов Петра Ильича как раз поднимал его за шиворот с пола. Митька схватил обломок бывшей ступеньки и изо всех сил опустил его на голову знаккера. Тот повалился на пол без единого звука, и для него драка на сегодня закончилась. Митька же подхватил Арноху, который сейчас больше походил на огромную тряпичную куклу только тяжелую, как скотина последняя, оглянулся в поисках укрытия – и встретился глазами со стоящей наверху, на галерее, бабушкой. Она взглядом указала на дверь. Митька подумал, что если уж когда и становиться послушным внучком, то именно сейчас. С небольшой поправкой. Окно было ближе. И к нему не надо было продираться через упоенно лупящих друг друга знаккеров. И он снова схватился за обломок ступени. На звон и грохот разбитого стекла никто и внимания не обратил.
Вытолкать из окна Арноху оказалось нелегким делом. Он был хоть и меньше Митьки ростом, но все же довольно плотным и коренастым. И сопротивлялся еще, идиот отмороженный. Но кое-как они все же вывалились из окна незамеченными. Снег здорово обжег босые пятки. Митька подавил первый позыв превратиться в зверя и тут же услышал, как ойкнул Арно.
