Не сразу девушка пришла в себя, а придя, быстро собралась, избегая смотреть на мертвых латников. Надо было до темноты найти безопасное место ночлега. Конфетка сказала, что-то за несколько миль отсюда есть скрытый кустами овраг, куда никто не заберется. Уже сидя верхом, она в последний раз окинула мрачным взглядом поляну, где все произошло, поежилась и двинулась в путь.
Глава 11
Мимо проносились бесконечные деревья, иногда попадались поляны, ручьи и проплешины, еще реже небольшие речушки, наверняка кишащие рыбой — ведь людей здесь нет, некому вылавливать. Но Кенрик не обращал внимания на окружающее, будучи полностью погружен в себя. Случившееся этой ночью окончательно показало юноше, что все происшедшее прежде не было случайным, что за этим стоит нечто непонятное, с какой-то стати обратившее внимание на ничем не примечательного нищего писаря. Некая древняя и жуткая сила, имеющая какие-то свои цели. И что теперь делать Кенрик понятия не имел.
Ни Марк, ни карайны поутру ничего не заметили, что сказало о силе витого жезла больше, чем что-либо другое. Юноша попытался было рассказать наставнику о жезле, но не смог — рот словно заклеило чем-то. Это напугало его до полусмерти, заставило предполагать самое худшее, представлять себе всякие ужасы. Но лишь одной частью души. Вторая наблюдала со стороны, спокойно и рассудительно, просчитывая и анализируя каждый свой шаг и каждое событие. Такое было Кенрику несвойственно, и он с тоской понял, что нечто продолжает менять его душу и тело. Что же с ним будет в итоге? Кем он в конце концов станет? Не чудовищем ли?..
Откуда-то приходили новые знания — и это пугало еще больше. Теперь юноша знал, что такое стихиальная, визуальная и истинная магии, и чем они отличаются друг от друга. Мог легко сотворить кое-какие заклятия — убийственные заклятия, страшные и жестокие, способные превратить в ничто сотни человек. Помнил, как формировать плетения кровной магии, требующей гетакомбы жертв. И способы принесения людей в жертву тоже помнил. От этих воспоминаний тянуло оставить на траве скудный завтрак. Но чьи это воспоминания? Откуда они взялись в памяти Кенрика? Трудно сказать, но они были.
Внезапно Тень взревел и прыгнул в сторону, затем отчаянно выругался Марк и заорал:
— В сторону! Уходим, быстро, их слишком много, не справимся!
Реальность ворвалась в сознание Кенрика широким потоком. Одновременно нечто просканировало окрестности, и юноша откуда-то узнал, что они напоролись на засаду, состоящую более чем из полусотни лучников. Но как они сумели столь хорошо замаскироваться? Почему их не учуяли карайны? Вокруг засвистели стрелы. До юноши сразу дошло, что каждое мгновение может стать для него последним, и он снова перепугался. Нечто учуяло его страх и толчком выбросило из себя готовое заклинание, которое нужно было только взять и использовать. И Кенрик сделал это, от страха сделал, даже не попытавшись разобраться, что ему подсунули. Пальцы сплелись в некую фигуру, рот выплюнул несколько странно звучащих слов и… все люди и звери на три мили вокруг, не считая их с Марком и карайнов, просто перестали существовать. Просто взяли и умерли, неожиданно для себя. Смерть стольких разумных дала такой всплеск темной энергии, что нечто жадно заурчало, подталкивая Кенрика к сытной трапезе. И он втянул в себя эту энергию, еще не понимая, что творит. В сознании что-то сместилось, захотелось смеяться, петь и танцевать, словно юноша разом выпил кварту старого вина.
Стрелы внезапно перестали лететь, и Марк это сразу заметил — опыт не пропьешь, много раз бывал под обстрелом. А тут еще и Молния сообщила, что вокруг нет никого живого… Только что были, а теперь нет. Десятник остановил карайну и настороженно огляделся, однако все было тихо. Немного подумав, он мысленно приказал Молнии двигаться к месту засады. Лучше бы он этого не делал! Увиденное потом долго снилось Марку в кошмарах. Не должны люди так умирать, слишком жуткая смерть! Казалось, нечто невидимое выпило из каждого не только жизнь, но и саму душу, превратив их тела в сухие мумии. И люди в последний момент это осознали и полностью прочувствовали — об этом говорил нечеловеческий ужас на высохших лицах.
Десятник, хоть и очень не хотелось, заставил себя спешиться и внимательно осмотрел ближайших мертвецов. Действительно мумии, довелось однажды повидать их во время раскопок в пустыне, когда охраняли экспедицию Антрайна, искавшую древние артефакты. Ощущение, что мертвецы лежат тут сотни лет, хотя еще совсем недавно были живыми людьми. Пусть врагами, но живыми. Что же это такое? Какое-то гнусное, черное колдовство, никак не визуальная магия — та пить жизни и души не умеет, это Марк знал точно, не раз общался с визуалами. Но почему тогда это колдовство не затронуло их с Кенриком? Его мальчишка сотворил? Да нет, вряд ли — Тим говорил, что он еще не инициирован, что он маг только в потенциале. Но кто тогда?
Видимо нечто прочло мысли Марка, поняло его сомнения и решило обезопасить подопечного от них — иного вывода из случившегося далее Кенрик сделать не смог, хотя размышлял долго. Перед десятником внезапно сформировалось черное облачко и стянулось в подобие призрачной человеческой фигуры в развевающемся плаще с капюшоном. От этой фигуры повеяло такой жутью, что даже карайны жалобно замяукали и заплясали на месте, явно стремясь поскорее убраться прочь.
— Уходите… — стоном прозвучал мертвый голос. — Вас не трону. Пока. Они, — фигура показала на мертвецов, — сожраны чуждой силой, уже не люди, не должны были жить. Вы еще не сожраны, живите…
И черное облачко бесследно развеялось. Марк некоторое время ошалело смотрел туда, где оно только что находилось, а затем повернулся к Кенрику и рявкнул:
— Ходу отсюда! Ходу, парень!
Получив его мысленную команду, Молния рванулась вперед, ее примеру последовал Тень. Карайны мгновенно набрали скорость и понеслись с дикой даже для них скоростью, стремясь как можно быстрее покинуть это страшное место. Они мчались как безумные до самого вечера, желая оказаться как можно дальше. Кенрик все это время пребывал в неком ступоре, пытаясь осознать, что же он сотворил. Пусть с подачи чего-то неизвестного, поселившегося в нем, но сотворил именно он, никто другой. Да, он убил врагов, которые собирались убить их с Марком, но потом выпил их жизнь, их силу и их души. Именно души, юноша четко понимал, что у бедняг не будет посмертия потому, что их души сожраны. Им сожраны! Когда до Кенрика это окончательно дошло, в нем зародился холодный, жестокий, несвойственный ему ранее гнев. И решимость.
«А теперь слушай сюда, — мысленно сказал юноша, обращаясь к невидимому нечто. — Раз ты ко мне привязался, не знаю уж кто ты, то решать что и когда делать буду я, а не ты. Понял?»
В ответ он получил расплывчатый образ, откуда сквозило неприкрытым сомнением, которое можно было расшифровать как: «Там поглядим…».
* * *
Отчаянно цепляясь за ветки, до которых мог дотянуться, Нир пытался выбраться на берег, но ничего у него не получалось — хлипкие веточки редких кустов обрывались. Густая жижа то и дело попадала в рот, заставляла отплевываться — вкус был омерзительным, а о запахе и говорить не стоило. Святые Трое, ну как он попал в это проклятое болото?! Вот что значит неумение ходить по лесу! Шел себе куда глаза глядят, шел — и забрел сюда. Понял, что происходит, только после того, как под ногами захлюпало. Попытался выбраться на сухое место, но вскоре понял, что заблудился. Буквально в нескольких шагах от берега оказалась глубокая яма, куда юноша благополучно и провалился. И теперь отчаянно сражался за жизнь. Сражался, но с каждым мгновением усиливалось понимание, что это сражение обречено на поражение.
