Мы с Бронсоном переглянулись.
– Воистину, – наконец проговорил мой муж.
– Так вы встречались с Вещими? – спросила я. – Немногие жители Нового Запада могут этим похвастаться!
Капитан Рен откинулся в кресле и некоторое время как будто не знал, что и сказать.
– Ну… вел я с ними торговые дела некоторое время назад.
Настал наш черед обменяться взглядами, полными недоумения.
– На Новом Западе о них чего только не рассказывают, – сказал Бронсон. – Вот только доподлинно известно очень немногое. Говорят, они несравненные целители, явившиеся после Великого Разделения откуда-то с тихоокеанского побережья. Это так?
– Трудно сказать, – заколебался Рен, но потом все же выговорил: – Да, думаю, так и есть.
Я настойчиво продолжала:
– До их территории очень трудно добраться…
– В самом деле? – осторожно проговорил капитан. – Ну, мы проходили в Великие озера с северной стороны, не посещая Нового Запада… возможно, я срезал путь и сам того не заметил.
Мы с Бронсоном снова переглянулись, на сей раз со значением.
– Великие озера? – переспросила я. – Должно быть, вы имеете в виду Жуткое море? Дело в том, что название «Великие озера», насколько мне известно, на Новом Западе не употребляется.
Рен даже покраснел.
– Да, конечно, я имел в виду Жуткое море. Озера… морская терминология, знаете ли. Называть эти ледяные поля морем, оно как-то… ну, вы понимаете.
К этому времени отрывочная информированность капитана сделалась очевидна даже Бронсону. Мы обсудили это обстоятельство, оставшись наедине, и пришли к совместному выводу: что бы ни скрывал капитан Рен, вряд ли речь шла о тайном недоброжелательстве по отношению к нам. Казалось, он очень искренне беспокоился о нашем благополучии и удобстве. Все вместе побудило меня разведать причину его внезапного смущения. Право, я полагала, что оная причина многое прояснит и не окажется предосудительной.
– Похоже, вы очень коротко знакомы с отдельными аспектами жизни Нового Запада, капитан Рен, – проговорила я уважительно, – в то время как другие ее обстоятельства вам совершенно неведомы. Как так получилось?
Он довольно долго молчал, пораженный прямотой моего вопроса. Потом улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами:
– Я впервые отправился в море еще мальчишкой. Всю жизнь провел на палубе корабля, так и не озаботившись получить официальное образование. Прошу вас, извините мое невежество. Я слишком многое узнавал из вторых рук, и, боюсь, дошедшие до меня сведения порой бывали далеки от истины.
Мы с Бронсоном молча выслушали его объяснения, и лично меня они ни в коей мере не удовлетворили. Супруг мой был настроен снисходительнее; не оттого, что полностью доверял Рену, – скажем так, он верил в добрые намерения капитана.
Вежливость удержала меня от дальнейших расспросов, поэтому в тот вечер мы больше ничего не узнали. Увы, я отмахнулась от здравого смысла. Все говорило о том, что капитан Рен осведомлен о Новом Западе действительно понаслышке; знать бы еще, чего ради он так старательно изображал прямо противоположное…
Итак, я промолчала, позволив длиться обману…
7
Парламентарий Гордон Бродгёрдл
Сколь немногочисленны путешественники, самолично встречавшие Вещих, столь же изобильны слухи об этом народе. Последний документально подтвержденный контакт имел место в 1871 году, когда покалеченный исследователь из Нью-Йорка в зимнюю бурю укрылся у одного Вещего. Этот человек повредил ногу, поскользнувшись на льду, и несколькими часами позже его обнаружил Вещий. Позже пострадавший рассказал, как пережидал двухдневную бурю в убежище, выстроенном в сосновом лесу к югу от Жуткого моря. По его словам, очнувшись, он увидел повязку у себя на ноге и обнаружил, что следы обморожения успели пропасть. Остается лишь предположить, что разум его был затуманен долгим пребыванием на морозе…
Шадрак Элли. История Нового Запада
2 июня 1892 года, 18 часов 11 минут
Неохотно выйдя из кухни, София прошла за Тео по коридору, потом поднялась на третий этаж. Они стояли уже на площадке, когда снизу долетел раскатистый голос, повелительный, тяжелый, голос человека, привычного к выступлениям перед публикой. Он гудел, без труда заполняя весь дом.
– Любезнейший Шадрак! Прости за внезапное вторжение, но я решительно не мог дождаться утра…
Тео замер, держа руку племянницы. Его пальцы сжались с неожиданной силой.
– Ой, – вырвалось у Софии. Она попыталась отнять руку и удивленно вскинула на него глаза. – Ты что?
На его лице отражалась сущая паника. Раньше София видела друга таким лишь однажды… только припомнить не могла где и когда. Тео и страх казались такими несовместимыми, что ей стало не по себе.
– Что такое? – прошептала она. – Что стряслось?
Тео посмотрел ей в глаза.
– Надо идти вниз, – ответил он так же шепотом. – Сейчас же…
– Да что случилось?
– Ничего. Просто пошли.
Но девочка мешкала. Ее беспокойство росло с каждым мгновением.
– Шадрак нам велел сидеть наверху…
– Нас не увидят.
Он знай тянул ее за руку, и София сдалась. Сперва ей показалось, что Тео ведет ее обратно на кухню, но он открыл ближнюю дверцу – в чулан под лестницей. Тихонько миновал швабру, мусорное ведро, неустойчивую стопку шляпных картонок… опустился на колени на деревянный пол. Обернулся к Софии, предупреждающе прижал палец к губам. Она приблизилась и опустилась рядом на корточки.
– Смотри… – Тео указал ей щелку в стене.
София прижалась лицом. Оказывается, щель позволяла заглянуть в кабинет: по ту сторону до потолка возвышались книжные полки. Она обернулась к Тео и возмутилась, насколько позволял шепот:
– Этого здесь не было раньше!
– Ш-ш-ш! – сделал страшные глаза Тео. – Я обои в кабинете подрезал. Там шкаф, никто не заметит… – И вновь повернулся к стене. – Что ты видишь?
София только головой покачала:
– Ушам своим не верю! Обои подрезал!.. Да тут и смотреть не на что…
– А я думаю, очень даже есть. Если потрудишься посмотреть!
София поглубже вдохнула, решившись на время отложить свое возмущение. И снова приникла к щели. Прямо перед ней были верхние части корешков нескольких книг. Осторожно опустившись пониже, она увидела спинку хозяйского кресла, дядины затылок и плечи. Чуть дальше, у задернутого занавеской окна, сидел черноволосый здоровяк, знакомый ей лишь по иллюстрациям в бостонских газетах: парламентарий Гордон Бродгёрдл. Он был одет в серое с черным и держал на коленях темно-серую фетровую шляпу. Только тут София сообразила, что в комнате царило молчание. Шадрак рассматривал открытую книгу.
