Она воочию увидела, как уплывает из рук вожделенный дневник. Скрывается, точно корабль за горизонтом.
– Спасибо большое… я, пожалуй, пойду, – услышала она собственный голос. – Мне нужно… кое-какие планы согласовать.
И она быстро переписала строчку из книги в свою тетрадь. Угрызение молча смотрела, как она закрывает двадцать седьмой том, складывает его на тележку и прячет в сумку тетрадь.
– Спасибо огромное вам за помощь, – сказала София.
– Эфемера… – начала Угрызение. Покосилась на Ли и передумала. – Рада, что ваши поиски увенчались успехом.
– Спасибо еще раз, Угрызение. Вы были очень добры!
И она торопливо покинула сорок пятую комнату. Шадрак, наверное, уже сидит в министерстве.
«В лепешку расшибусь, но уговорю его, – твердо решила София. – Просто расскажу ему правду, и он все поймет. Непременно поймет».
– Эфемера, – окликнула Угрызение. Оказывается, архивистка последовала за ней в коридор. – Погодите минутку… Я должна кое-что вам сказать. Насчет Папских государств.
– Что такое? – обернулась София.
Угрызение подошла вплотную.
– Если помните, – вполголоса проговорила она, – моя миссия направляется как раз в Папские государства.
– Да, вы говорили.
– И, как я уже сказала вам утром, наш корабль отплывает завтра. – Угрызение оглянулась на открытую дверь сорок пятой и понизила голос до шепота: – Если хотите, я спрошу капитана, не найдется ли на борту местечка для вас и вашего дяди.
У Софии округлились глаза:
– Для нас с Шадраком?..
– У вас есть нигилизмийский мандат, – сказала Угрызение и сопроводила свои слова многозначительным взглядом. – У вашего дяди – нет, но в прошлом иногда делались исключения для членов семей или пассажиров, путешествующих за плату. Думается, капитану Размышляю долгих уговоров не понадобится…
Она немного помолчала.
– Если поедете со мной, я без труда обеспечу вам доступ в Гранадский архив. Прочтете дневник и вернетесь с дядей в Бостон.
«В Папские государства! Уже назавтра!..»
Эта мысль никак не укладывалась в сознании. София отчетливо понимала, что возможность, предоставленная Угрызением, уникальна и неповторима. Если ответить согласием, будет ли это такое уж сумасбродство? Может, она всего лишь движется по вешкам, заботливо расставленным для нее Судьбами?
И тут в памяти всплыли слова Минны, произнесенные на рассвете. Раздались, словно наяву, в полутемном коридоре нигилизмийского архива. «Недоумевая, предложенного плавания все же не отвергай».
Софию снова охватил восторг.
– Да! – сказала она. – Да, я поеду!
Угрызение тоже поддалась нежданному чувству и крепко сжала руку Софии.
– Здорово! – сказала она. – Отплытие в пятнадцать часов, посадка начинается с полудня. Корабль называется «Истина». Как придете, спрашивайте непосредственно капитана Размышляя.
– Обязательно приду, – пообещала София. – Только Шадраку скажу. Но приду всенепременно!
9
Лига Энкефалонских эпох
24 февраля 1881 года
…Так и вышло, что на пятый вечер нашего пребывания на борту «Гнездышка» мы сделали открытие, позволившее оценить весь масштаб хитрости капитана Рена.
То есть я наполовину ожидала чего-то подобного, но такое!.. Истина застала врасплох и Бронсона, и меня. Мы ждали капитана в его каюте. Он, по обыкновению, пригласил нас отужинать, но на сей раз тут же стал извиняться – некое дело требовало его присутствия – и попросил нас подождать, добавив: «Ничем не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома!»
Мы с Бронсоном долго сидели молча… Последние несколько дней выдались для нас не самыми простыми. Мне делалось на борту «Гнездышка» все некомфортней, ибо я нутром чувствовала обман; Бронсон же все более подпадал под обаяние капитана Рена и его белозубой команды, пребывая в уверенности, что они суть самые добрые и компанейские ребята на всем белом свете. Предыдущим вечером мы с ним едва не поссорились из-за этого. Я настоятельно советовала мужу поменьше откровенничать с капитаном, но Бронсон только посмеялся. Я сказала, что лишь глупец так легко дает себя очаровать. Он в ответ раскритиковал мою глупую подозрительность.
Так мы и молчали, сидя за капитанским столом. Наконец я встала, быть может движимая некоторым раздражением, и, перейдя в дальнюю часть каюты, стала осматривать полки, хранившие библиотеку и навигационные инструменты капитана. Полки, заставленные книгами, неизменно напоминают мне моего дорогого брата Шадрака; рядом с ними я всегда чувствую себя как дома. Итак, я праздно вела пальцем по корешкам, украшенным сплошь неведомыми мне названиями… Можете вообразить мое изумление, когда одна надпись словно бы ответила моим мыслям: «Шадрак Элли»!
Кажется, я вскрикнула от восторга.
– Что такое? – спросил Бронсон, наконец-то соблаговолив нарушить молчание.
– У Рена тут книга Шадрака! – ответила я.
И, еще не договорив, поняла: все неправильно!
Автором действительно числился Шадрак Элли, но… Я же знала все книги, написанные братом. «Карты Калифорнии, мексиканская граница и Мексикано-американская война». Я в недоумении разглядывала обложку.
– Неужели он опубликовал что-то новое, а мне не сказал? Вряд ли автор доводится ему тезкой… Чушь какая-то!
Бронсон, подойдя, встал у меня за спиной и сам прочел название.
– Я тоже не припомню у Шадрака такой книги, – сказал он.
– То-то и оно, – тихо ответила я. – Что хоть это такое – Калифорния?
– Посмотри, где издано, – посоветовал Бронсон.
Я открыла шмуцтитул и ахнула. «Издательство братьев Робертс, Бостон, 1899».
– Да как такое возможно?.. – вырвалось у меня. – Сейчас ведь всего лишь восемьдесят первый?..
Бронсон недоуменно хмурился, разглядывая книгу. Тут распахнулась дверь каюты: вошел капитан Рен.
Он, конечно, тотчас понял: что-то случилось. Нервным движением он спрятал свой янтарный монокль, не стал ничего говорить нам, не задал никакого вопроса – просто стоял и смотрел. Я с изумлением подметила в его прищуре оттенок испуга. С чего бы?
– Капитан Рен. – Я показала ему нашу находку. – Как вышло, что у вас на полке стоит книга моего брата… которую издадут через восемнадцать лет?
Рен примирительно вскинул ладони. Тревога в его взгляде сменилась столь же беспокоящим выражением отрешенной печали.
– Пожалуйста, – проговорил он, – пожалуйста, только не волнуйтесь.
– Да как же нам не волноваться? – спросила я, наверное, чуть громче, чем намеревалась. Рука Бронсона скользнула к моей талии, стремясь поддержать. – Я пытаюсь понять, что это значит!
