Инспектор вытащил из кармана книгу.
– Боюсь, у вас могут возникнуть проблемы.
– Что это?
Инспектор приподнял книгу повыше:
– «Краткое описание богов и святых». Очень древняя книга. Ученые предполагают, что она написана в Сумеречную эпоху, сразу после того, как Кресимир покинул наш мир. Мне сказали, что это по большей части чепуха и суеверия, но одно место в ней меня весьма заинтересовало. – Он откашлялся и прочитал вслух: – «Лорд Бруде, бог и святой покровитель Брудании, выделяется среди своих братьев и сестер одной удивительной особенностью – у него нет тени. Говорят, что тень – его второе лицо. С помощью непостижимой магии он одновременно живет в двух разных телах, что позволяет считать его не одним, а сразу двумя божествами».
Адамат замолчал и закрыл книгу.
– И какое отношение все это имеет ко мне? – раздраженно спросил Ондраус.
– У лорда Кларемонте не было тени.
– Ха! Так вы утверждаете, что он и есть Бруде?
– Именно так.
– Мне известно, что мы живем в странное время, когда невозможное становится возможным. Но мне кажется, вы зашли слишком далеко, инспектор.
– Нет, не слишком. Мне рассказал об этом сам бог.
– Вот как? – удивленно произнес Ондраус.
– Да, бог Адом.
Похоже, его слова не убедили ревизора.
– Разве он не погиб? Я слышал, что Кресимир убил его.
– И все же он жив и невредим. – Адамат подался всем телом вперед. – Думаю, убить бога не так-то просто.
– Если бы все так и было, то и Кларемонте тоже остался бы в живых, – усмехнулся Ондраус. – Я послал своего человека в больницу. Полагаю, скоро мы узнаем правду.
В дверь постучали, затем еще раз, уже громче, и снова тише.
– Войдите, – сказал Ондраус.
Адамат сразу узнал переводчицу Владетеля. Это была женщина со строгим взглядом и невыразительным лицом. Под мышкой она зажала свое вязание. Женщина вошла и тут же закрыла за собой дверь.
– В чем дело?
– Вам нужно бежать.
– Что, простите?
– Возле дома стоит Избранный, – с невозмутимым видом сообщила она. – С ним бруданские солдаты. У вас в запасе не больше тридцати секунд.
Ондраус вскочил с резвостью человека вдвое моложе его настоящего возраста.
– Уходите отсюда! Скорее!
Женщина выбежала из комнаты, оставив Адамата вдвоем с Ондраусом.
– Идите за мной, инспектор.
Ондраус шагнул к камину позади стола и повернул подсвечник, затем приподнял за угол казавшуюся с виду очень тяжелой каминную доску. Раздался щелчок, и деревянная панель рядом с камином отъехала в сторону.
– Залезайте.
Адамат выполнил приказ и нырнул в низкий, но достаточно широкий потайной ход. Как только Ондраус поставил панель на место, все вокруг погрузилось в абсолютную темноту.
– Быстрей! – прикрикнул Ондраус. – Избранный может увидеть нас. Если мы задержимся здесь, нас найдут. Только идите осторожно.
Несмотря на предупреждение, Адамат едва не упал в лестничный пролет. Он насчитал тридцать ступенек. Воздух внизу оказался холодным, сырым и спертым. Адамат побежал дальше, шлепая по лужам и отчетливо различая крики над головой. Там что-то затрещало и с грохотом упало на каменный пол, затем снова послышались крики и звуки выстрелов.
– Быстрее!
Ондраус больно толкнул Адамата в спину, заставив инспектора пробежать в полуприседе больше ста ярдов. Пол был на целый дюйм залит водой, под ногами то и дело попадались обломки камней. В темноте Адамат никак не мог определить, где заканчивается тоннель.
– Наверх! – внезапно остановил его Ондраус.
Адамат нащупал ногой ступеньки, поднялся по лестнице и наконец заметил проблеск света.
– Нагнитесь! – рявкнул Ондраус.
– Что?.. Ой!
Адамат ударился головой об косяк двери, затем открыл ее и очутился в подвале, где пахло сеном и конским навозом. Они поднялись по еще одной деревянной лестнице и вышли в конюшню.
– К моей карете, – распорядился Ондраус. – Эй, кучер!
Через мгновение карета Ондрауса пулей вылетела на яркий солнечный свет и понеслась по оживленным улицам Адопеста.
Адамат прислонился к стенке салона и облегченно вздохнул. Тяжелые толчки сердца отдавались у него в ушах.
– Поворачивай! – крикнул Ондраус.
Карета повернула и проехала мимо переулка, упиравшегося в трехэтажное кирпичное здание с небольшим, но ухоженным внутренним двориком. Двор был заполнен солдатами, а фасад дома треснул от магического удара. Языки пламени поднимались до самой крыши. Из здания выносили трупы: среди них попадались и бруданские солдаты, но в основном это были громилы Владетеля.
– Вы всегда держите карету наготове? – поинтересовался Адамат, когда они проехали по безымянной улочке мимо штаб-квартиры Владетеля.
– На самом деле не одну, а три, – ответил Ондраус, не отводивший взгляда от окна и яростно скрипевший зубами. – Столько лет работы пошло прахом. Должно быть, они поймали кого-то из моих помощников.
– Мы в банковском квартале, – удивленно заметил Адамат, узнав улицу, которую только что пересекла карета.
– Разумеется. Я, то есть ревизор Ондраус, здесь работаю. Не стану же я разъезжать по всему городу.
Он дважды постучал по крыше кареты, и она прижалась к обочине. Кучер спустился с козел и открыл дверь.
– Комитет встретится с фельдмаршалом Тамасом завтра в четыре часа. Приходите и будьте готовы к тому, что придется еще раз повторить для Тамаса вашу теорию насчет Кларемонте. Попытайтесь найти более убедительные доводы, чем те, что услышал я.
Адамат вышел из кареты, и дверца тут же захлопнулась у него за спиной. Он обернулся, чтобы задать еще один вопрос, но карета уже умчалась прочь.
Инспектор выждал несколько минут, а потом остановил проезжавший мимо экипаж. Он не сомневался, что Тамас отнесется к его словам с куда большим доверием, чем Ондраус.
46
Солдаты Тамаса остановились в двух милях от Адопеста.
Фельдмаршал усталым взглядом окинул город, невольно отметив, что в этой картине не хватает шпилей кафедрального собора. Черный зуб Вороненой башни по-прежнему возвышался над городом и, казалось, накренился еще сильнее после землетрясения, случившегося прошлой весной. Нужно сообщить об этом комитету. Возможно, башню придется снести, пока она не обрушилась сама собой.
– Иногда, находясь в походе, вдали от родины, нетрудно забыть, за что мы сражаемся. – Тамас показал рукой на город, безмятежно раскинувшийся у самого края Адроанского озера. – Но, возвращаясь домой, я сразу вспоминаю, ради чего отправлялся на войну.
