– Прежде ты так не хвастался, – фыркнул Таниэль.
– Иногда свои слова приходится доказывать кулаками. – Гэврил поднял руку размером с добрый окорок. – Но здесь результат говорит сам за себя. – Рукав мундира съехал вниз, снова показав длинный шрам. Гэврил внимательно рассмотрел его и продолжил: – Это кезанцы постарались. Они были одеты в голубые адроанские мундиры, а я слишком далеко оторвался от своих. Меня поймали, избили до полусмерти и отвезли в Альватон. И там уже принялись за дело всерьез.
Он задрал сорочку и продемонстрировал еще несколько шрамов на животе.
– Сломали мне запястье, когда я отказался отвечать на их вопросы, так что обломок кости разрезал кожу. Боже, я не кричал так с детства, когда по моей ноге проехался груженый фургон.
– В Альватон? – переспросил Таниэль. По пути на переговоры он побеседовал немного с Олемом, телохранителем Тамаса, который рассказал кое-какие подробности злополучного похода Седьмой и Девятой бригад по землям Кеза и Делива. – Это ведь было совсем недавно?
– Деливские целители оказались умелыми мастерами. Я велел им оставить шрамы, чтобы было потом о чем рассказать. – Гэврил помолчал немного. – Я слышал, что случилось с Бо. Если его успеют довезти до деливцев, он вернется живым и здоровым.
Только не с такой ногой, сожженной до кости. К тому же это «если» – очень важная оговорка. У Таниэля перехватило горло.
– И ты не винишь Тамаса за это?
– За что?
Гэврил громко рыгнул и снова глотнул из фляги.
– За то, что тебя поймали кезанцы. За то, что они пытали тебя.
– Давай говорить прямо. – Тень промелькнула по лицу Гэврила. – Единственный, кто виноват в том, что меня поймали кезанцы, – это я сам. И когда это случилось, Тамас пришел выручать меня. Ради моего спасения он провел солдат через бездну и заключил сделку со своей давней любовницей, которую бросил когда-то. Парень, за свою жизнь я бросил многих женщин и могу с уверенностью сказать, что помириться с любой из них труднее, чем сдвинуть горы. Особенно для такого гордого человека, как Тамас.
Эта вспышка удивила Таниэля. Он открыл было рот, но Гэврил не позволил ему произнести ни слова.
– Я обвинял Тамаса во многих несчастьях, случившихся в моей жизни. Иногда заслуженно, хотя в самом страшном из них – нет, должен признать, в этом его вины не было. Кроме того, попав в плен к кезанцам, я смог сделать то, о чем даже не мечтал.
– Что именно?
– Плюнуть в лицо человеку, убившему мою сестру.
Неподалеку хрустнула ветка, и в темноте возник чей-то силуэт. Таниэль прищурился и понял, что пороховой транс постепенно начал слабеть. К костру подошла Влора.
– Гэврил, вы не оставите нас на минутку? – спокойно попросила она.
Мастер Горного дозора шумно вздохнул и поднялся на ноги.
– Мне все равно нужно отлить, – проворчал он и затопал в темноту.
Влора не села на место Гэврила, а устроилась по другую сторону костра. Таниэль смотрел на огонь, шестым чувством ощущая, как она сверлит его взглядом. В памяти снова возникло видение темной спальни и смятых простыней. Щеки Таниэля сами собой, против его воли, запылали.
Он взял ветку и сунул ее в огонь.
– Зачем ты пришла?
– Поговорить, – тихо ответила Влора.
– Что ж, – пробормотал он. – Начинай.
– Я…
– Зачем ты вообще оказалась здесь? – перебил ее Таниэль.
Раздражение из-за вынужденной задержки наконец-то нашло выход, и слова прозвучали громче и резче необходимого. Солдаты у дальних костров подняли головы и оглянулись на него.
– Зачем ты преследуешь меня?
– Преследую? – озадаченно повторила Влора. – Я просто хочу помочь тебе.
– Почему? Может, это Тамас тебя послал? Нет. Думаю, что нет. Ты нужна ему в предстоящем сражении с кезанцами. Мы с тобой – лучшие стрелки в армии, и он не послал бы тебя сюда в такой решающий момент.
– Я сама его попросила.
Таниэль наклонился вперед, так что пламя костра едва не обожгло лицо:
– Почему?
Ему показалось, или в глазах Влоры действительно блеснули непролитые слезы? Впрочем, сейчас это не имело значения. Он должен услышать ответ. Все остальное внезапно оказалось неважным.
– Мы с самого детства были друзьями. Потом стали любовниками. Ты вырвала у меня сердце и бросила на землю. – Он яростно махнул рукой. – Потом посыпала солью и поджарила на медленном огне. – Кажется, кто-то в лесу рассмеялся, но он не обратил на это внимания. – Зачем ты так посмеялась надо мной?
Лицо Влоры как будто расплылось и собралось вновь. Боль в глазах утекла прочь, сменившись стальной решительностью. Губы твердо сжались, скулы напряглись, и Таниэль ощутил в ней вызов, как старый моряк заранее узнает приближение шторма.
– Ты думаешь, мне было приятно два года оставаться одной? До той ночи, когда ты так неожиданно приехал, у меня никогда не было любовников. Однажды Бо поцеловал меня, когда мы были еще подростками, но я не позволила ему зайти далеко.
– Что он сделал?
Таниэль вдруг почувствовал себя всадником, чья лошадь только что потеряла подкову.
Влора не заметила его волнения.
– У меня не было других любовников, но я слышала много рассказов про Таниэля Два Выстрела, героя войны в Фатрасте. Как ты убивал кезанских Избранных направо и налево, как ухлестывал за сотнями женщин, как всюду появлялся с этой маленькой ведьмой-дикаркой.
– Я никогда не изменял тебе.
– А я слышала другое.
– Это только слухи. А я видел тебя в объятиях другого мужчины. Собственными глазами.
– Прости меня!
Таниэль в ярости рванулся вперед прямо через костер, но внезапно остановился на полдороге:
– Что?
Влора сердито раздула ноздри:
– Я уже третий раз пытаюсь тебе сказать. Это была ужасная ошибка. То, что ты уехал в Фатрасту. То, что я спала с этим хлыщом. Одна ошибка за другой.
Таниэль медленно опустился на свою скатку. В глубине души он хотел броситься к Влоре, взять за руки и успокоить, но это только… запутало бы все. Они наделали много глупостей, и здесь уже ничего не изменишь. И у него есть Ка-Поэль. Если она еще жива.
«Влора думает, что я лгу, – вдруг озарило его. – Что мы с Ка-Поэль были любовниками все эти два года».
– Влора… – Таниэль несколько месяцев не позволял себе произносить это имя, и теперь оно показалось чужим. – Я и Ка-Поэль… Мы только недавно… – Он так и не договорил. – Просто я должен спасти ее.
– Мы должны, – поправила Влора.
Это что-то вроде извинения? Или жертвы?
