– Я так понимаю, ты меня все равно заклюешь с этим вопросом… – он выдохнул, подошел, придвинул помятую тележку, присел, – поэтому мне проще сказать. Ты как, готов?..
Я кивнул, сделал глубокую затяжку, докурил.
– Я – старший сержант отряда Тенеборцев Айс Эванс, – начал он, – мы охраняем Горизонт-26 – крупнейшую военную научно-исследовательскую базу в Европе, занимающуюся изучением морфов и вопросами, касающимися поиска способов уничтожения их потенциального гнезда, – Сумеречной Зоны. Ее руководитель – профессор Эрик Гельдман…
У меня отвисла челюсть.
– Кто?.. Я не ослышался?.. – перебил я и вытаращил глаза. – Гельдман?!.. Тот самый, что ли?..
– Ну, смотря, что ты подразумеваешь под словом «тот самый»… – усмехнулся Айс, – а так – да, это он и есть.
– Он что, жив??..
– Жив и здоров…
Айс опять вздохнул и, чуть-чуть помолчав, продолжил:
– Правда, теперь там, в стенах Горизонта-26, стало небезопасно, – он испытующе взглянул на меня, – в последнее время защищать базу становится все сложнее: нашествия морфов участились, а численность – выросла в разы. Да и ресурсы наши тоже не бесконечны: совсем недавно мы потеряли один боевой вертолет с полным экипажем, а наши товарищи умирают от ран и неизвестных болезней чуть ли не каждый день. И я уже молчу про все наши рейды и экспедиции, из которых так и никто не вернулся…
Я слушал внимательно, не перебивал.
– Но ко всему, как говорится, можно привыкнуть… – добавил Айс с усмешкой, заглянул мне в глаза, – но вот к тому, что сейчас там творится – привыкнуть невозможно, ровным счетом как и смириться…
– А что там такое творится-то? – поинтересовался я.
– Этот чертов козел теперь принялся похищать людей! – злобно выругался тот и сжал до хруста кулак, да так, что из перчатки наружу выскочили два лезвия. – Вздумал распоряжаться судьбами тех, кого мы по призванию обязаны охранять от инопланетных захватчиков!
– «Чертов козел» – это не Гельдман ли, случаем? – невзначай так полюбопытствовал я.
– Да кто ж еще?.. – фыркнул Айс и – прибавил: – Запер их в клетки, как собак!
– Кого – «их»? Тех людей, что ли?
– Именно… тварь, блин, – он вздохнул, опустил голову, – а я все это своими глазами видел! Все! И как из вертолета высадили, и как в комплекс привели, и как по камерам рассовали – все видел! – нахмурился. – Среди похищенных девушка одна там была молодая. Сопротивлялась, как могла, бедняга… да разве против этих зверей-то пойдешь?.. Жаль, конечно, и ее, и всех…
– А ты чего же не вступился, раз жаль? – осуждающе смотря на него, спросил я.
Айс виновато отвел глаза.
– Хотел, – ответил он, – только Гельдман меня обнаружил, а дальше – ложное обвинение, черная повязка на глаза, вывоз к свалке, раскоп своей же могилы и… вот я здесь!
– М-да уж… – присвистнул я, – да я смотрю тебя тоже жизнь потрепать успела, – невесело улыбнулся, – как же ты выбрался-то?
– Постарался мой старый друг – тоже Тенеборец, как я, – принялся объясняться Айс, – он и помог бежать…
– Так ты у нас изгой, получается?
– Ну получается, что так… – не стал отрицать тот, – теперь вот в свое укрытие шел, тебя по дороге… забрал, если можно так сказать…
– Да ты мне круто задницу спас, а не «забрал». Разные вещи, между прочим, – поправил я и улыбнулся, – выручил крепко…
– Будешь теперь всю жизнь спасибо говорить? – заулыбался Айс и мягким тоном попросил: – Завязывай с этим. Ну вытащил и вытащил. Вот ты, заметь меня висящим на столбе в окружении Теней, вступился бы? Помог?
Я задумался и сказал честно:
– Вступился бы, но из болот не вывел – в этих дремучих местах я впервые, дорог не знаю. Так что нас с тобой, скорее всего, разобрали бы на запчасти.
Оба засмеялись. Помолчали.
– Ну, я твое пожелание исполнил, – прервал томительное молчание Айс и с глубоким интересом посмотрел на меня, – теперь твой ход, Сид.
– Чего же ты хочешь от меня услышать?
Айс скосил рот, зачем-то отвернулся, а потом тихо, словно боясь разозлить заносчивостью, ответил:
– Дочь… ты же ее ищешь, да? – отвел напряженный взгляд, посмотрел сначала на свои высокие тяжелые ботинки, потом смахнул со щеки прилипшую прядь. – А ты хоть помнишь ее? Какая она? – вдруг погрустнел, секунду помолчал и тут разоткровенничался: – Время-то смывает лица даже родных и близких, ты ведь знаешь это. Я вот, к примеру, лица своего отца уже не помню. Он меня один растил, вместо матери, а ее убили, когда мне тринадцать исполнилось. У меня даже ни одного его письма не осталось, ни одной фотографии – ничего, что напоминало когда-то о нем, не сохранилось, словно его и не было никогда. Вот я и спрашиваю тебя: помнишь ли ты, Сид, того, кого ищешь так истово и за кем идешь уже не один год?
Я задумался, заколебался, не зная, доверять ему или нет, а потом закурил еще, выдохнул горький дым и вынул из кармана фотографию Бетти, едва не выкраденную цепными псами Скупщика.
– Вот, – и протянул ему, – это моя дочь Бетти.
Айс осторожно, как какую-то драгоценность, забрал фотографию, подвел к глазам, вгляделся, и тут лицо исказилось в изумлении.
– Она… – пробормотал он, будто в бреду, не сводя глаз с изображения, – это… она… – глянул на меня, – скажи, сколько ей здесь?..
– Пятнадцать, а что? Чего ты так напрягся-то весь?.. – подозрительно спросил я, потягивая сигарету.
– Одно лицо, Господи… – обомлевшим ненормальным голосом проговорил в ответ Айс, – глаза голубые, черты лица… – еще раз опустил глаза на фотографию, – я узнал ее, точно! Нет сомнений!..
– А ну-ка поподробнее с этого момента. Кого ты там узнал?.. – подвинувшись вплотную, впился в него глазами, а у самого в душе затеплилась, засветилась искорка надежды, какую, если честно, уже и не надеялся обрести. – Не молчи же, не молчи! Ну! Кого ты узнал, Айс?.. Ну чего ты молчишь?!..
Айс молчал.
– Говори же!.. – требовал я, как судья на заседании. – Говори, что знаешь!..
Айс продолжал молчать, лишь хлопал глазами.
– Черт бы тебя побрал, Айс!.. – вскипая, молвил я, а сам весь трясся, дрожал, из последних сил держа себя в руках. – Какого хрена ты замолчал?!.. Говори уже до конца, раз начал…
– Сид, – сглотнув и вернув фотографию, как-то потусторонне промолвил, наконец, Айс, – я, кажется, знаю, где сейчас твоя дочь…
Мое сердце раскалилось, как в жерле вулкана, руки похолодели, щеки горели огнем, в глазах все помутнело, в ушах все притупилось, поутихло, как-то отдалилось. Я за три затяжки расправился с сигаретой, выкинул бычок к стене.
– Что?.. – будто ослышавшись, спросил я. – Ты… это серьезно сейчас?!.. Или решил меня добить тут окончательно?.. Тогда уж сразу давай, не тяни струны…
