– У меня нехорошее предчувствие, Сид… – промолвил вдруг Айс и, не оборачиваясь, добавил: – Мне почему-то кажется, что дальше церкви они нас не пустят.
– Головой, главное, не верти – иди, как идешь, – строго посоветовал я, а сам поравнялся с ним и осторожно, чтобы, не дай бог, не раззадорить дворняг, снял с крепления арбалет. – Они, сволочи, умные – чувствуют все получше нас с тобой. Случайно дернулся, засуетился – кинутся без раздумий, задерут к чертям.
Но Айс понял мои слова по-своему и хотел потянуться за стрелой, но я вовремя остановил:
– Не вздумай! – шепотом прикрикнул я, незаметно для него самого поймав за руку, – сам выстрелить не успеешь и нас погубишь! Ты что?!..
Тот, видимо, все-таки послушался и оставил рискованную затею.
– Лучше лук покрепче держи, как я арбалет, – это их сдерживает, присмиряет, – порекомендовал я, шлепая по вязкой грязи.
– Надеюсь, ты прав, Сид, – с явным сомнением промолвил Айс и вздохнул.
– Прав.
Тем временем стая, неторопливо идущая следом, начала волноваться. Одичавшие за долгие годы облезлые собаки все чаще и чаще поднимали то тревожный лай, разнося жуткое эфемерное эхо над пустырем, то неожиданно замолкали, наполняя окрестности страшной тишиной, то принимались рычать и пениться от злобы. И эта разноголосая какофония лаяла настолько сильно, что вскоре ни возле пустых домов, ни возле местных водопоев – луж – не осталось ни одной птицы. Вороны, голуби, воробьи – все сбивались в разношерстные тучи и старались как можно скорее покинуть место, ставшее неспокойным, шумным.
– Сид, надо что-то решать… – уже испуганным голосом промолвил Айс, осторожно смотря то влево, то вправо, где всякий раз натыкался на распаленных скорым пиршеством кобелей. – Они уже не боятся подходить ближе…
– Самый проверенный вариант – бежать в ближайший дом и там запираться в любой доступной квартире, – предложил я, но глянув на домишки, – а путь до них наглухо перекрывала живая шерстяная река, – развеял надежды: – Но до них нам не добраться – тупо не добежим. Не успеем…
– Черт бы их побрал прибежать именно сюда… – в сердцах выругался Айс, фыркнул, – долго они нас так… сопровождать собираются? Эскорт, блин…
– Пока вожак не решит, что пора нас пускать в расход, – спокойно, будто такие ситуации случались чуть ли не каждый день, пояснил я, – но время еще есть.
На что Айс лишь шумно вздохнул, вжал голову в плечи и злобно процедил:
– С меня хватит! Я не собираюсь ждать, когда мне перегрызет глотку дворняга! – и молниеносно, да так, что я даже не успел отреагировать, выхватил из колчана стрелу и стянул лук.
Но выстрелить не успел – в следующее мгновение из чудовищной стаи прыгнул здоровенный истощенный кобель с изуродованной чужими укусами мордой и пылающими глазами.
Никак не ожидая такого поворота событий, Айс плашмя повалился на мокрую землю, уронив лук, и машинально закрылся от пса рукой, запоздало выпуская клинки.
– Что же ты делаешь, Айс!.. – со злобой прокричал я и моментом выпустил дротик в висок обезумевшей от крови собаке. Та коротко проскулила, перепачкала тому лицо слюнями и багровыми брызгами и придавила собой. – Руку, быстрее!!! – стащил труп, помог подняться. – Поздравляю, натворил дел!..
И тут вся стая, издав лютый клич, бросилась на нас…
– Все равно бы они напали! И ты сам знаешь это! – сквозь сплошной вой и рыки огрызнулся Айс и, спешно подняв лук со стрелой, сразу же пристрелил невысокую плешивую собаку, рвущуюся вперед остальных с левой стороны.
– Да что уже говорить… – негромко, словно смирившись, обронил я и плюнул дротиком в подранного кобеля, мчащегося по грязи прямо на меня. От прямого попадания тот перекувыркнулся, вспорол исхудалыми лапами глину, забрызгал сородичей мокрыми лепешками, клюнул мордой землю и затих. – Теперь уж поздно… Давай спина к спине!
В следующие мгновение мы с Айсом, прижавшись другу к другу, принялись держать наступление, отстреливая наиболее резвых собак, подталкивающих своим боевым настроем всякий молодняк на безрассудство. Уже практически не глядя на арбалет, я выпускал дротик за дротиком по осатаневшим псам, кружащим вокруг, не зная, как лучше подойти, как сломать нашу хилую оборону. Айс же, как прирожденный лучник, посылал смертоносные стрелы с такой скоростью, что от скрипов тетивы уже звенело в ушах. Изредка кому-то из сук и кобелей все-таки удавалось подойти незаметно, и тогда мы схлестывались врукопашную, не давая никому зайти со спины. Но как бы отчаянно ни дрались, как бы тщательно ни прикрывали друг друга, стая на наших глазах вовсе не редела, а напротив, – казалось, только крепнет, набирает силу. А вот я уже начинал чувствовать предательскую усталость, медлил с выстрелами…
И неизвестно, чем бы закончилась эта бойня, не подоспей неожиданная помощь от тех, от кого мы ее не ждали совсем – от морфов.
Услышав жуткие хрипы, походящие больше на старческие храпы, четвероногая свора мигом остепенилась, остановились, потеряла к нам интерес и развернулась, тут же протяжно заскулив и завыв, глядя на троих морфов-загонщиков, восседающих на почерневшем от сырости церковном кресте.
– На шум пришли… – огласил вслух Айс, все еще целясь то в одну собаку, то в другую, но те никак не реагировали, – Сид, это наш шанс… нельзя медлить… – и, кинув быстрый взгляд на полуразрушенную церковь – по ней ползли еще несколько морфов, – рванул прямо по истыканным трупам сквозь оторопевшую свору. – Замной!.. Быстрее!!..
Но только мы успели отбежать, – отвратительный хрип повторился, и все без исключения загонщики, расправив отростки, сорвались с креста и дощатых облупленных от пожара стен и помчались на собак. А через мгновение показались и их искусные кукловоды – охотники. Вылетев из церкви, парочка морфов буквально за три прыжка очутилась на порушенной крыше, грозно захрипела, присела на корточки и стала наблюдать за происходящим, словно сторонние зрители, лишь изредка дергая длинными рубиновыми отростками, больше напоминающие с такого расстояния каких-нибудь красных змей.
– Уносим отсюда ноги!!! Живее!!.. – в панике бросил на ходу Айс, а сам прыгнул в неглубокий густо заросший кустарниками овраг и на пару секунд исчез.
Я спустился следом и следующие несколько минут мы бежали без оглядки, как ненормальные, уже не обращая внимания ни на морфов, рвущих на части бродячих собак, ни на грязь под ногами, ни на лужи, ни на насекомых, метящих в лицо. И так мы мчались ровно до тех пор, пока на смену леденящим душу хрипам не пришла меланхоличная монодия ветра, хозяйничающего над широкой разбитой автомобильной дорогой…
– Вроде оторвались… – устало выдохнул я и сполз по сдутому колесу гнилой легковушки на прохладный асфальт, – только вышли – уже нарвались, хорошее начало дня, многообещающее…
– Да ладно тебе, – примирительно выступил Айс, стаскивая замаранный кровью респиратор. Теперь лицо выглядело потным, красным, разгоряченным. Он вытер рукавом лоб, присел на ржавый бампер грузовичка и оптимистично протянул: – Зато пробежались…Фуф… – и облегченно вздохнул.
