– Нашумел-то как… – тяжело вздохнул и ни секунды больше – вдоль улицы, заваленной мусором и жухлыми листьями, на ходу снимая противогаз. – Если услышали – догонят, суки, в два счета…
Обежав ржавый смятый фургон с полустертой надписью Mail Pro, – перепрыгнул через обросший мясистой растительностью фонарный столб и – резко вправо, скрываясь за лежащим на боку грузовиком с рассыпанными стройматериалами. Быстренько убрал М2000, пригнулся и осторожно высунулся из темно-красного кустарника, пробившегося из-под асфальта, разглядывая своих голодных преследователей, обнюхивающих лужу, – место моего приземления. В том, что они возьмут мой след – не сомневался ни грамма, но все же надеялся на непредвиденные проблемы с собачьим чутьем. Тогда я бы выиграл время и успел затеряться где-нибудь в здешних инопланетных кущах, сбивая с пути собачью братию, а потом просто взять и исчезнуть в каком-нибудь более-менее целом доме. А если уж те и через заросли за мной рванут, то выход остается только один: подломить чью-нибудь квартирку и держать там оборону, пока дворняги не сдадутся или не наступит ночь.
Хотя, глядя на шайку, очень сомневаюсь в их стойкости перед соблазном похрустеть заветными человеческими костями. Боюсь, помочь тут сможет лишь дротик, пуля или увесистая арматура…
– Нюхайте, нюхайте, – скривился я в ухмылке и, повесив взведенный арбалет обратно на крепление, по-тихому отбежал от грузовика, стараясь по возможности не шуметь мокрым гравием.
– Нюхачи, блин, – проворно перепрыгнул невысокую разбитую бетонную плиту и затерялся в городских кровавых джунглях, шмыгая лужами.
Расчищая дорогу ножом, я все брел и брел сквозь эту жуткую чащу, как следопыт, и изредка замирал, чтобы прислушаться и постараться понять, где же сейчас находятся мои изголодавшиеся дворняги. Но всякий раз, когда останавливался, лютый лай, рык, перезвон стеклянных бутылок, жестяных банок и цокот когтей по сырому асфальту слышался все ближе и ближе, уже не оставляя ни малейших сомнений, – собаки точно взяли мой след.
– Быстро же вы… – сильнее натянув капюшон, совсем невесело произнес я и – стремглав через заросли, попутно отмахиваясь от странного гнуса, метящего в глаза. – Эти еще откуда-то взялись…
Миновав проткнутую багровой растительностью легковушку с сидящим за рулем скелетом, в чьем рту жужжали сероватые жуки, – пригнулся, прополз под столбом с оборванными проводами, уложенными на громадной куче колотого кирпича, и выбрался к автобусной остановке. Тем временем гомон собак, обезумевших от бескормицы, гремел уже где-то со стороны тротуаров. Как и ожидал, псы в чащу не полезли, но зато быстро нашли иной путь – в обход.
– Да чтоб вас, – злобно процедил я и посмотрел сперва налево, а потом направо, наблюдая по шесть четвероногих погонщиков, несущихся сразу с двух направлений. – Я что вам, дичь, что ли?..
В ответ на мой вопрос раздалось яростное гавканье, и несколько дворняг рванули наискосок, тотчас беря в кольцо.
– Тихо-тихо, песик… – выставив ладони, полушепотом проговорил я облезлому дохлому псу с посеревшей гладкой шерстью и пеной у рта и огляделся, насчитывая еще несколько таких же бешеных сук и кобелей. Они сдавленно рычали, шкрябали асфальт, прожигали меня насквозь плотоядными взглядами. – Спокойнее, спокойнее, – повторял не то себе, не то им, – не надо нервничать…
Но слова на одуревших от голода и холода собак действовали слабо – те лишь наглели, увереннее подкрадывались ближе и начинали нарезать круги, словно выбирая, как лучше напасть. Свора заигрывала со мной, я в этом был твердо уверен, но деться никуда не мог: одно резкое движение – и кто-нибудь вцепится в глотку. Однако собаки пока нападать не собирались – крутились рядышком, как акулы, порыкивали, роняли слюни и пену. И только одна – самая здоровая – сидела возле остановки с помятой крышей и утробно рычала, сверля горящими глазами, – вожак стаи. А от его настроения зависело не только поведение всей своры, но и, в конечном счете, моя жизнь…
…а кольцо все сжималось, сжималось…
Прикрыв обувную коробку мотоциклетной курткой, я поудобнее устроился на скамейке возле школьной баскетбольной площадки и стал ждать Бетти, чьи занятия должны закончиться с минуты на минуту. Еще раз глянул на часы, засопел и перевел задумчивый взгляд на играющих рослых парней, виртуозно обращающихся с рыжим мячом. Они то и дело громко выкрикивали «Пас!», «Я открыт» и «Мне!», звенели цепями корзины и молотили по стеклянному щиту. Тренер же со скучающим видом похаживал вокруг площадки и лишь изредка принимал участие в игре, награждая кого-нибудь свистком или недовольным жестом.
– Уже без десяти, – озвучил я и закурил, – задерживается что-то.
Сделал пару затяжек и тут под ноги прикатился баскетбольный мяч, ударился о боты и остановился. Зажав зубами сигарету, я не спеша поднял его, повертел и кинул обратно подоспевшему парню в желто-синей форме и с черной дюрагой на голове.
– Спасибо! – поблагодарил тот.
– Кто ведет-то? – невзначай поинтересовался я, выпуская дым.
– Да мы пока что! – охотно и весело ответил парень, подойдя поближе. Ростом он оказался выше меня на голову. – Правда, всего на шесть очков…
– Ну, вы уж подкачайте там!
– Конечно! – улыбнулся он и поглядел на мой черно-красный спортивный мотоцикл, припаркованный рядом. – Ваш?
Я кивнул, сделал затяжку.
– Блин, вещь! – баскетболист провел ладонью по бензобаку, отполированному до блеска. – Вот это зверь… – и посмотрел на меня, – гоняет по-серьезному?
– Не жалуюсь, – уклончиво ответил я и выбросил бычок в мусорное ведро.
Но вскоре зазвучал свисток и парень, еще раз поблагодарив, поспешил вернуться на площадку.
Я лишь усмехнулся, вновь посмотрел на часы, потом поднял глаза и увидел вдалеке дочку, идущую вместе со своими подругами. Дойдя до площадки, она попрощалась с ними, помахала мне, улыбаясь, и – бегом навстречу.
– Прости, пап, задержали нас, – запыхаясь, начала оправдываться Бетти.
Я поцеловал ее, приобнял.
– Да ничего страшного, – любя потрепав за носик, успокоил я, – а я вот пока с баскетболистами вашими пообщался.
– С кем? – удивилась дочка, обернулась на площадку.
– Да вон тот парень в черной бандане, – кивнул на того и добавил: – Байк его мой заинтересовал.
– А… этот… – как-то невесело уронила Бетти.
– Чего такое?
– Да придурок он.
– Нравится, что ль? – подмигнул ей. – А?
– Ну, пап… – покраснела дочь.
– Ладно-ладно, не лезу! – засмеялся я и примирительно поднял руки.
Бетти тоже захихикала.
– А что это у тебя под курткой? – заинтересовалась она, подходя к коробке.
