Решив, что так больше продолжаться не может, кто-то из Тенеборцев встал, неторопливо подошел и присел рядом, сразу начиная прямой разговор:
– Послушай, Марк… – и тут же умолк – тот резко обернулся. Глаза совсем черные, лицо – посеревшее, напряженное, губы слиты в одну сплошную нить. Сам он, казалось, прожигал собеседника острым взглядом, нервно дышал. – Так нельзя, ты ведь себя загубишь совсем. Не понимаешь, что ли?
Марк промолчал. Продолжал палить того глазами.
Так и не получив ответа, боец с сочувствием посмотрел на сержанта, вздохнул и решил уходить, но только встал, – нежданно схватившая сильная холодная рука заставила осесть.
– Он мне за все ответит!.. За все… – вдруг порывисто прохрипел Марк, крепче стиснул кисть. Глаза теперь вспыхнули, заискрились, собираясь вот-вот пролиться слезами. – Сколько еще людей должно из-за него погибнуть?.. Ответь мне?!.. Сколько!..
– Марк… – в ответ испуганно произнес Тенеборец и – упал на пол: Марк в ярости спихнул с кровати.
Потом Марк вскочил, обвел бойцов каким-то осатаневшим взглядом и, ничего не объясняя, вылетел из казармы, совершенно позабыв снять измаранный кровью и соком боевой доспех.
Потом полубегом направился к научному комплексу. Дождавшись, когда ворота покорно откатятся в сторону, Марк под недовольные возгласы протиснулся меж столпившихся у входа ученых и, обезумевший, красный, вбежал внутрь.
Тут о себе напоминала рация. Он выхватил ее со злобой и, тараща глазищи на сотрудников комплекса, шокированных нежданным визитом, все же принял вызов:
– Младший сержант Харрис! Вы что себе позволяете?!.. – заголосил разгневанный профессор Гельдман. – Почему не доложили о прибытии!!.. Вы знаете, что вам за это будет…
Не дав тому вылить гнев до последней капли, Марк разъединился, повесил рацию на пояс и, полный решимости, – на второй этаж. Там ударом ноги вышиб дверь в лабораторию и ураганом ворвался, где застал профессора за напряженным разговором с кем-то по рации. Заметив Марка, Гельдман в испуге выронил ее, расколотив вдребезги, всплеснул руками, попятился.
– Вы?!.. Да как вы смеете?! Я сейчас же позову охрану!.. – ошарашенный столь дерзким появлением Тенеборца, возмутился он. – Убирайтесь отсюда! Пошли прочь!
– Мы и так твоя охрана, скотина… – убийственным тоном процедил Марк и надвинулся на профессора, на ходу громя и переворачивая научное оборудование. Он прекрасно понимал: деваться Гельдману просто некуда – мимо не пробежит, никуда не спрячется.
– Я призываю вас одуматься, младший сержант! Вы же ломаете себе жизнь!.. – вопил фальцетом Гельдман, отступая в угол. – Подумайте о своем будущем!!.. Подумайте!! Сколько всего вы потеряете!..
Но Марк неостановим. Он продолжал наступать, вгрызаясь в старика ненавистными глазами. Твердые, уверенные шаги, разящий взгляд, воинственный вид – все говорило о бесстрашии к последствиям: то, что копилось в душе ни один год, теперь бурлило, кипело, требовало выхода.
– Если вам плевать на себя, то подумайте хотя бы об отряде!.. – отчаянно пытался зацепить словами Гельдман. – Что с ним станет?.. ИЗ-ЗА ВАС!
Последнее сказанное все-таки кольнуло Марка, задело за живое, обожгла. Он в один прыжок очутился перед Гельдманом, схватил за грудки, порвав халат, несильно толкнул на стол. Профессор повалился на спину, поколотив все пробирки и склянки с жидкостями, с грудой осколков скатился на пол, закряхтел и пополз клопом.
– Сначала Чак, потом Айс… теперь из-за твоего проклятого отряда я потерял еще двух лучших бойцов… – Марк поймал старика за ноги, потащил на себя, – все эти твои провальные экспедиции, рейды… бесчисленные гибели при нашествии морфов… – рывком поднял, стащил разбитые очки. Светлые глаза Гельдмана метались в испуге, порезанный лоб кровоточил, лоснился потом, губы и брови сводила судорога. – А теперь ты, старая паскуда, решил похищать людей, заключать в клетки, как зверей в зоопарке, и выкачивать кровь, да?!.. Да ты хоть знаешь, что твое хваленое оружие – ничто перед новой разновидностью морфов, обитающих в Эпицентре, под землей!! Оно их не берет!! – тряханул разок-другой. – И почему ты отправил с нами этот чертов отряд поддержки? Ты ведь знал, что между нами возникнет конфликт! Знал ведь, сука! Да?..
Гельдман вздохнул, закрыл глаза.
– Ваш отряд не должен был вернуться из Эпицентра… – спустя короткий промежуток времени признался профессор.
После этих слов лицо Марка страшно исказилось, налилось кровью, уголки губ дрогнули.
– Что?.. – будто ослышавшись, переспросил он.
Добившись желаемого, профессор мерзко усмехнулся и продолжил:
– Вы и этот ваш… Айс много говорили за спиной, презирали, ненавидели… и не говорите мне, что это не так!.. – скользнул глазами заросшему крепким волосом лицу Тенеборца и решил добить: – Что, вдвоем настраиваете людей против того, кто дал вам защиту, крышу над головой, хлеб? Да у меня кругом уши! Кругом! А Вы… вы просто смешны, младший сержант, вы просто смешны, как и все ваши тупоголовые кретины с интеллектом ниже…
– Ах ты сволочь… – и Марк в ярости швырнул его на пол. Гельдман заскользил по плитке, вскрикнул – рассыпанные осколки впились в спину, – заскулил. – Да ты и мизинца этих ребят стоишь!.. Говно на палочке…
Гельдман опять засмеялся, но теперь как-то сипло, глухо, фальшиво.
– Вы ведь мне все равно ничего не сможете сделать, сержант… – смело и уверенно заявил он, – а хотите знать – почему? Потому что в моих силах отнять у вас еще кое-что, чем вы так дорожите, но по скудоумию своему думаете, что это можно от меня скрыть.
Марк остолбенел.
«Бетти, – подумал он в лихорадке, – он имеет в виду Бетти!»
– Скажите: вы и вправду такой наивный, что думали утаить от меня ваши чувства к этой беспардонной и невоспитанной девчонке?.. – риторически спросил Гельдман. Лицо теперь непроницаемо, холодно, как камень. – А не приходило в ли голову, с чего позволения вам разрешалось проносить ей еду? Кто вообще разрешал видеться? – и, кряхтя, утер кровь со лба. – Так вот забудьте теперь об этой, так сказать, привилегии – девчонку вы больше никогда не увидите. Скажите «спасибо» себе…
Не помня себя, Марк выскочил из лаборатории, бегом спустился на первый этаж, плечом выбил дверь, ведущую к камерам, влетел. Навстречу тут же выскочил Тенеборец и, преграждая путь, предупредительно выпустил два лезвия и угрожающе рявкнул:
– Время посещений окончено!
Пропустив это мимо ушей, Марк дернул его на себя, проткнул клинком живот и, отбросив бездыханное тело, словно марионетку, – к камере Бетти. Он схватился за холодные прутья, подергал несколько раз и громко окликнул девушку:
– Бетти! Бетти! – и нервно забегал глазами по камере. – Бетти!..
– Марк?.. – вскоре донесся сонный, тихий голос. Марк вмиг потеплел, улыбнулся, колотящееся сердце приутихло. Девушка чем-то зашуршала, потом скрипнула по полу металлической миской, подошла. Русые волосы обсыпали тонкие хрупкие плечи, в больших голубых глазах, чуть поддернутых темнотой, пестрел радостный огонек, на маленьких кукольных губах расплылась застенчивая улыбка, а щеки по-детски взялись румянцем. – Вы уже вернулись?..
