Марк, какого нам удалось дотащить и уложить рядом с выбитыми воротами, оставаясь незаметными для всюду рыскающих морфов, вскоре очнулся и первым делом потребовал воды, продолжая сипло кашлять. Обрадовавшись, Бетти выклянчила у меня желанную бутылку, лично передала ему. И лишь после того, как она стремительно опустела за несколько глотков, Марк широко расправил плечи, пробежался по нам удивленными глазами и, пересев на бетонную кладку, тяжко выдохнул и заговорил, но не со мной или Айсом, как ожидалось, а с Бетти:
– Бетти… рад тебя снова видеть… – он улыбнулся, протянул руку. Та, словно только и ждала этого, сняла респиратор, кинула куда-то в сторону и прильнула щекой, пока ничего не говоря. – Долго я так?.. – посмотрел на нас: – А?
– Ей виднее, – Айс кивнул на Бетти, оперся на лук.
– Прилично, – коротко ответила она и печально добавила: – Если бы не мой отец и Айс… ни я, ни вы, наверное, не выбрались бы…
В глазах Марка заискрило неподдельное удивление.
– Отец?! – переспросил он и взглянул на меня: – Так вы – отец Бетти?!
– Ну а кто ж еще-то? Конечно я.
Он крепко пожал руку сначала мне, потом Айсу и, сердечно поблагодарив всех за спасение, обратился ко мне:
– Только ничего не подумайте такого…
– Сид, – вставил я, – зови лучше так. Не на официальном ведь приеме…
– Хорошо… Сид, – неуверенно проговорил Марк и все-таки вернулся к предыдущей теме: – Так вот, Сид, прошу тебя понять все правильно: я не обижал Бетти, а только всячески помогал и поддерживал. Ей было очень нелегко, – он внимательный перевел взгляд на Бетти и, не отлипая от нее глаз, продолжил: – Она замечательная и добрая девушка.
Та от этих слов немного смутилась, застенчиво усмехнулась.
– Вот и не обижай и дальше, – одарив Марка строгим отцовским взглядом, порекомендовал я и, заботливо потрепав волосы дочери, помнящиеся еще ярко-рыжими, прибавил таким же голосом: – Вижу, дочка к тебе прикипела, поэтому постарайся ее не подвести, иначе мы с тобой сильно поссоримся, а мне бы этого очень не хотелось, сам понимаешь. Договорились?
– Конечно! – радостно отозвался Марк. – Не переживай!
Я мотнул головой.
– Да не мне переживать-то надо… – сухо промолвил я.
Почувствовав, что общение меж нами начинает накаляться, Бетти поспешила вмешаться.
– Не волнуйся, пап! Все будет хорошо! – заверила она и с какой-то надеждой в глазах посмотрела на меня. Они чуть поблескивали, переливались. – Ты мне веришь?..
– Верю, – тепло ответил я, – конечно верю…
– Ну я счастлив, что мы, наконец, расставили все точки над «i», – интеллигентно подытожил Марк и приобнял Бетти. Та немного прижалась к нему, о чем-то задумалась.
На эту реплику я лишь хмыкнул, полез за сигаретой, а Айс, покопавшись в рюкзаке, вытащил накидку, какую ни разу не надевал за время похода, и передел мне. Накрыв дочь, я затянулся, глянул на свободную дорогу, где пока не виднелись морфы, и присел рядышком.
– Что тут хоть случилось-то в двух словах? – поинтересовался Марк, исподлобья смотря то на Бетти, то на меня, то на Айса. В глазах горело любопытство и озабоченность, скулы сильно напряглись. – Как добрались-то? Долго шли?
– Через Остхоул, – пожал плечами Айс, – о тропинке я тебе говорил. Ну а в двух словах… Гельдмана убил страж – тот самый помнишь? – Горизонт-26, сам видишь, – в руинах…
– Эх, увязались все-таки за нами, суки, нашли… – тот вздохнул, ударил по коленке, от чего Бетти вздрогнула, отвел от нас рассерженный взгляд. Потом продолжил тихо: – В Эпицентре бой был тяжелый, нас атаковал отряд поддержки, посланный Гельдманом, двоих потеряли, потом какой только гниды не прибежало. Хоть уйти смогли. Профессор нам, кстати, снарягу выдал и оружие изобретенное – баллоны с газом. Только толку от него… Новых морфов он не взял, а там еще «сороконожка» эта выползла…
– А вон и она, – я выдохнул кисловатый дым, кивнул на мерзкое исполинское существо, извивающееся возле стен.
Все обернулись. Бетти испуганно вздохнула, словно только что заметила ее.
– Здоровая какая, с-сука… – процедил Марк, потом взглянул на нас: – В Эпицентре она мне даже ниже казалась…
– Вот уж Гельдман вас закинул, конечно. Я думал вы вообще где-то в другом месте… – сказал Айс и задумался, весь нахмурился, – бой мы ваш с Сидом слышали – на мосте были. И газ застать успели – с головой прямо накрыл, вроде ничего, живые.
Бетти слушала наш диалог внимательно, а глаза от шокирующих подробностей наполнялись ужасом все сильнее и сильнее, как у запуганного щенка.
– Ладно, – резюмировал Марк, – сейчас соединюсь с парнями – надеюсь, что они еще живы, – и выдвигаемся к вертолету. Главное, чтобы до него не добрались морфы, иначе мы уже никуда отсюда не денемся.
– А топливо-то в нем есть хоть? А то рухнем через полчаса… – поинтересовался Айс и задумчиво прибавил: – Получится не очень красиво…
– Вот и проверишь, когда в кабину сядешь. Ты у нас пилот опытный, от Бога, заодно и вертушку ко взлету подготовишь!
И, вынув рацию, вызвал отряд. На этот раз ему повезло больше и помимо шума удалось расслышать даже чей-то голос, но потом его перекрыл остервенелый хрип и эфир мгновенно захлебнулся воплями и истерическими криками, от каких я, Бетти и Айс буквально побелели.
Выключив рацию, Марк ругнулся, бросил на землю, в ярости раздавил ботинком, протер почерневшее лицо и полушепотом промолвил:
– Кажись, все… никого не осталось… – а следом негромко объявил: – Бегом за мной к вертолету, пока у нас самих еще остались шансы!
Я взял дочь за руку, и вместе с Айсом понеслись за Марком.
Допив остатки минералки, я поставил стакан на журнальный стол, забрал полупустую пачку сигарет, поднялся с кресла и стал блуждать по гостиной, время от времени вздыхая и поглядывая на окно. Смеркалось. Отыграв на прощание оранжево-алыми лучами, солнце вскоре скрылось за домами и ушло на покой. Не собиралось гаснуть только рубиновое небо – оно расставалось с пестрым нарядом очень неохотно, словно до самого последнего момента желало блистать, невзирая на темноту. Но потом постепенно выцветало, меркло, наливалось чернилами и делалось сплошь черным и непривлекательным, переставая радовать собой. А через какое-то время и все вокруг погрузилось в пока еще теплые, неосенние сумерки и затихало, готовясь ко сну, чтобы поскорее встретить новый день. Так продолжалось, наверно, несколько минут и хорошо слышалось то, как проносятся вдалеке машины и шумят пышные кроны, пока, наконец, на улице не загорелись уличные фонари и в домах не зажглись огни, прогоняя прочь плотную темень.
«Где же ты, Бетти… – волнительно подумал я, – поздно ведь уже».
Закурил и выглянул в окно. По неширокому тротуару прогуливалась лишь подвыпившая компания молодых людей, а дочери по-прежнему не видно.
