Нехорошо, конечно, так подглядывать за человеком, но я просто глаз не мог оторвать. Потом вещи у нее кончились, и она, рыдая, сама наполовину залезла в огонь — одни ноги наружу торчат, смотреть страшно. Одежда, конечно, занялась сразу, лицо почернело от сажи, но больше с ней никакого вреда не случилось. Ох и плакала же она, плечи так ходуном и ходили.
Элиот встал, подошел к окну, повозился с ним и открыл настежь — Квентину это не удавалось ни разу. Стакан он поставил на подоконник.
— Не знаю, влюбляешься ты в нее или только так полагаешь, но послушать тебе будет полезно.
Так мы узнали, что она наша. Чары применялись очень сильные — я слышал их даже сквозь гул огня, и со светом в комнате черт-те что творилось, — но проанализировать их я не смог и сразу понял, что в Брекбиллсе она не училась. Я даже не догадывался, как это все работает и что она пытается сделать. Так и не спросил никогда, а она не сказала.
Если бы от меня все же потребовали ответа, я сказал бы, что она хочет вернуть что-то утраченное или отнятое, по-настоящему для нее дорогое. И что у нее ничего не выходит.
ГЛАВА 3
Утром Квентин поехал в гавань в черной карете с бархатными сиденьями и занавесками. Внутри было душновато, как в передвижной гостиной. Королева Джулия покачивалась на рессорах с ним рядом, а напротив, почти соприкасаясь с ними коленями, сидел адмирал филлорийского флота.
Если уж ехать в тьмутаракань, то по всем правилам, решил Квентин. Они предусмотрены специально для таких случаев, и одно из них гласит, что для дальних путешествий требуется надежное судно.
Теоретически корона могла распоряжаться всеми кораблями в стране, но под рукой почти всегда имелись только военные, оставлявшие желать многого в смысле комфорта. Гамаки, жесткие койки, полное отсутствие кают-люкс — разве пристало королю совершать плавание в подобных условиях? Они направлялись в гавань как раз затем, чтобы найти себе подходящий корабль.
Квентин чувствовал себя хорошо. Энергия и решимость переполняли его — он уже и забыл, как это бывает. Какой он все-таки маленький, адмирал Лакер, а лицо его, похоже, лет пятьдесят вытачивалось из сланца ветром и солеными брызгами.
Король в общем-то точно знал, чего ищет, только стеснялся сказать. Он мечтал об одном из кораблей Пловера, предпочтительно «Быстром» из четвертой книги «Тайное море». Джейн и Руперт, преследуемые Часовщицей (Квентин мог бы объяснить это Лакеру, но не стал), уплывают на нем и обнаруживают, что корабль захвачен пиратами. Впрочем, пиратами они только притворяются: это филлорийские аристократы, несправедливо обвиненные и стремящиеся очистить свою репутацию. Моряка вряд ли удовлетворило бы описание этого корабля, но обычному читателю достаточно знать, что это славное суденышко может дать отпор хоть кому, обводы у него плавные, и за иллюминаторами гостеприимно светятся уютные маленькие каюты.
В книге про Филлори нужный корабль уже стоял бы у причала, ожидая приказаний короля Квентина, но это не книга про Филлори — это Филлори. Обо всем приходится заботиться самому.
— Корабль должен быть не слишком большой и не слишком маленький, — сказал Квентин. — Средней величины, надежный и быстроходный.
— Понимаю. Пушки нужны?
— Да нет… ну, может, несколько штук.
— Несколько штук, значит.
— Слушайте, адмирал, не выделывайтесь. Я сам укажу вам подходящий корабль, а нет, так вы мне его укажете. Ясно?
Адмирал Лакер чуть заметно наклонил голову в знак того, что постарается не выделываться.
Белый Шпиль стоял на берегу широкого морского залива с зеленой, до странности бледной водой. Почти идеальную дугу побережья могло выкроить лишь некое доброе божество (надо же смертным где-то ставить свои корабли) — и, насколько Квентин знал, так и было. Он велел кучеру остановиться в начале береговой линии. Все трое вышли, щурясь на солнце после полумрака кареты.
Запах соли, дерева и смолы пьянил не хуже чистого кислорода.
— Ну-с, приступим. — Они медленно двинулись через гавань, переступая через расчалки и рыбьи скелеты, мимо леерных стоек, брашпилей и составленных штабелями ящиков. В порту стояло множество кораблей — и филлорийских, и зарубежных. Квентин выделил девятимачтовый дредноут черного дерева с застывшей в прыжке пантерой на носу и лохань с залатанным парусом кирпичного цвета. Гавань со всеми этими шлюпами, яхтами, галеонами, шхунами, грозными корветами и юркими каравеллами напоминала ванну, заполненную дорогими игрушечными корабликами. — Что скажете, адмирал? — спросил Квентин, пройдя ее до конца.
— Думаю, что вам подошли бы «Топорик», «Мушка» или «Холмы Моргана».
— Пожалуй. Твое мнение, Джулия?
Она почти все время молчала и двигалась, как во сне. Квентину вспомнился рассказ Элиота — нашла ли Джулия то, что искала тогда? Возможно, она надеется найти это на острове Дальнем.
— По мне, они все хороши.
В общем, да… хороши и даже красивы, вот только «Быстрого» среди них нет. Квентин, скрестив руки, еще раз оглядел гавань.
— А как насчет тех, на рейде?
Глаза Джулии, так и оставшиеся сплошь черными, без опаски смотрели на солнце и сверкающее море.
— Ими ваше высочество, естественно, тоже вправе распоряжаться, — поджал губы адмирал.
Джулия, дойдя до ближайшего причала, перескочила на палубу какой-то рыбачьей лодки.
— Прыгайте, — сказала она, отвязывая конец, и добавила, когда Квентин присоединился к ней: — Ты слишком долго ходишь вокруг да около. Хочешь что-то сделать, так делай.
Баркас, нагретый солнцем, безбожно вонял. Из-под палубы, как видно спросонья, вылез его хозяин — загорелый, обветренный, с седой бородой. Под его комбинезоном явно ничего больше не было. Лакер обратился к нему на незнакомом Квентину языке, и рыбак как будто ничуть не удивился тому, что два монарха и адмирал реквизировали его судно.
Лакер в своем мундире ни капельки не вспотел — Квентину это казалось нечестным. На рейде стояли корабли с глубокой осадкой: громадный линкор, чья-то роскошная яхта, широченный купец.
— А это что? — показал Квентин.
— Виноват, ваше высочество… зрение у меня уже не то после долгих лет службы. Вы изволите говорить о…
— Да. Именно о нем. — Многоточия Квентину надоели. Он имел в виду посудину, лежащую кверху дном у песчаной отмели, как выброшенный на берег кит.
— Этот корабль очень долго не выходил в море, ваше высочество.
— И тем не менее.
Квентином руководила не только месть адмиралу, который все-таки немного выделывался. Лакер и рыбак обменялись долгим взглядом, говорившим: вот еще навязался на нашу голову.
— Не вернуться ли нам к «Холмам Моргана»?
— Непременно вернемся, — сказала Джулия, — но сначала король Квентин осмотрит этот корабль.
