Сама мысль о том, что ему придется оставить ее, заставляла его желудок и мышцы сжиматься.
До того как съездить к своему отцу, он тешил себя мыслью попросить ее поехать в Вегас вместе с ним.
И хотя он знал, что его отец всего лишь желчный старик с узколобым мышлением, он не мог не учитывать то, что он сказал.
Люси определенно не принадлежала к тому типу женщин, которым нравился стиль жизни бойца.
Его мама могла попасть под эту категорию, но не Люси. Ей нравилось жить в маленьких городах и быть одним из немногих физиотерапевтов в округе, что давало ей возможность уделять достаточно внимания своим пациентам и, несмотря на то, что она была одной из самых неорганизованных людей, которых он когда-либо встречал, он давно понял, что ей нравилась рутина. Ей нравилось знать, чего ожидать и когда этого ожидать. Любовь ко всему новому и спонтанность были не для нее.
Переезд был бы для нее огромным культурным шоком. Конечно, она могла бы спокойно жить и там, наслаждаясь своей рутиной, но в его жизни, которая состояла из постоянной подготовки к бою, для рутины не было места. Большую часть своего времени он тратил на тренировку, диеты и на изучение того, как победить следующего противника. Из рутины в его жизни оставалось только падение в постель, чтобы встать на заре следующего утра и делать то же самое.
Помимо этого еще были постоянные разъезды и выступления на телевидении. Грязные истории в желтой прессе. И все это пагубно действовало на отношения. Он уже видел, как эта участь постигла нескольких ребят. Постоянный стресс от боев заставлял женщин обижаться на спорт, который забирал все время их мужчин, а потом и самих мужчин.
Ему будет очень больно видеть, как Люси из милой любящей женщины превращается в измученную и обиженную, и все потому, что он не мог смириться с мыслью жизни без нее. Только потому, что она ему идеально подходила, не означало, что он так же идеально подходил ей.
Она заслуживала гораздо большего. Она заслуживала быть на первом месте не только в сердце мужчины, но и в его жизни. Она заслуживала кого-то, кто мог провести день в постели вместе с ней, того, кто уже построил успешную карьеру, и эта карьера не связана с возможностью получить сотрясение мозга или какую-нибудь другую травму.
Кого-то, но точно не его.
Когда он миновал последний поворот, ведущий к ее квартире, то замедлил шаг, стараясь потянуть время. Он опустил руки на бедра и сделал несколько глубоких вздохов, как будто они могли помочь ему избавиться от тошноты, поселившейся у него в желудке. Но с каждым шагом ему становилось только хуже. Ему повезет, если он сможет избавиться от этого ощущения в душе.
Первый раз в своей жизни Рид боялся предстоящего боя.
* * *
Люси сидела за кухонным столом, положив голову на одну руку, а другой выстукивала тему песни «Одинокий Рейнджер» в ожидании, пока Рид выйдет из своей спальни.
После возвращения с пробежки он вяло ей помахал и отправился в душ. А теперь он уже как двадцать минут находился в своей комнате, что было на восемнадцать минут больше, чем требовалось для того, чтобы переодеться в шорты и футболку. И теперь она, разумеется, очень волновалась. Кажется, влюбленность превращает людей в нервных подростков. Эх.
Наконец она услышала, как дверь в коридор открылась. Схватив ручку, она притворилась, что сосредоточена на разгадывании Судоку, которые лежали перед ней и в которые она бездумно записывала разные цифры. Хорошо, что им не довелось обсуждать математические головоломки, иначе бы он знал, что ничего в этом не смыслит. Она не смогла бы выполнить ни одну из них правильно, даже если бы ее жизнь висела на волоске.
Она все еще делала вид, что не замечает его, когда он появился в двери кухни — она скорее умерла бы, чем позволила ему догадаться, насколько ее нервировало его отсутствие — тогда он откашлялся, привлекая ее внимание.
Она подняла голову от газеты с улыбкой… которая тут же увяла, когда она увидела в его руках большую сумку и выражение его лица.
— Что происходит?
— Мне позвонил Бутч. Скотти вернулся, и они хотят, чтобы я тоже приехал обратно в лагерь и занимался там вплоть до боя с Диазом.
— Ох. — Стараюсь не обращать внимания на укол ее честолюбию, что она не может выполнить свою работу настолько же хорошо, как другой врач, она решила посмотреть на ситуацию логически. — Что ж, это хорошо. Я думаю, это важно для тебя — вернуться в привычную обстановку и окружение.
— Это никак не связано с твоими профессиональными навыками, Лу. Ты замечательный физиотерапевт. Ты уже сотворила чудо с моим плечом. Никто бы не смог так быстро привести меня в такое состояние. И я очень ценю это.
— Спасибо. — Ее гордость немного успокоилась. Она тепло ему улыбнулась. — Я понимаю, правда. И раз у меня еще осталось несколько недель отпуска, я думаю, что могу наконец съездить в Вегас!
— Я не думаю, что это такая уж хорошая идея. Там у меня не будет возможности проводить с тобой столько времени, как здесь. Там будет совершенно другая ситуация. Я не смогу показать тебе город. Тебе придется торчать у меня дома целыми днями.
Что-то было не так. Неужели он правда так беспокоится о том, что она расстроится из-за того, что он будет развлекать ее там?
— Ничего страшного. Я думаю, что смогу сама полюбоваться окрестностями и ходить на прогулки.
Он провел рукой по волосам, а затем медленно потер лицо.
— Я буду так уставать, что не смогу проводить с тобой и ночи, Люси. Для тебя это будет все равно, что не видеть меня вовсе.
Нет. Нет, нет, нет. Он же не делал того, о чем она подумала. Она встала скрестив руки на груди и предупреждающе сузив глаза.
— Что, черт возьми, здесь происходит, Рид? Ты так рьяно пытаешься оставить меня дома. Придумываешь какие-то ужасные оправдания. Совершенно неправдоподобные, хочу заметить.
— Слушай, давай не будем все усложнять. Ты знаешь, я забочусь о тебе, но это между нами. — Он указал пальцем то на нее, то на себя несколько раз. — Это было временно. Помнишь?
— Помню? Да, Рид, я помню. А еще я помню, что все поменялось прошлой ночью. Ты же не собираешься на самом деле стоять там и все это отрицать, не так ли?
Он молчал несколько минут… или секунд? Черт, а может, и целый час, она уже не знала. Он стоял неподвижно, только желваки играли на его лице. Значит, он рассердился. Вот тебе и раз. Ей вообще казалось, что она сейчас взорвется.
Наконец он нарушил тишину словами, которые своей резкостью могли сравниться разве что с самурайскими мечами.
— Прошлая ночь была чудесна. Как и все остальные ночи. Но наша сделка закончена. Ты хотела, чтобы Мэнн тебя заметил, заинтересовался — он это и сделал, значит, я выполнил свою часть договора. Твоя часть состояла в том, чтобы вылечить меня к началу матча за чемпионский титул, и ты ее тоже выполнила. Так что мы в расчете.
