— Почему вы так считаете, господин адмирал? — спросил Штольце.
— А вы проанализируйте то, что пишет Шмальцшлегер… — предложил Штольце Канарис. — Наши диверсанты, во главе с лейтенантом Бауэром, преследуют грузовик, на котором увозят сейфы с архивом. Вдруг они слышат у моста через Неман звуки боя. Когда они оказываются в том месте, то находят несколько трупов в советской форме без документов, а так же труп майора, который вместе с Горбенко руководил эвакуацией архива. Кроме этого Бауэр обнаруживает рядом с капитаном в форме пограничника эсэсовский кортик… — Канарис с усмешкой посмотрел на Штольце. — На такую авантюру способен лишь Гейдрих! Послать в тыл к русским своих людей без всяких документов, да еще с эсэсовскими кортиками!
После небольшого раздумья Канарис приказал.
— Передайте лейтенанту Бауэру, чтобы тот заканчивал играть в прятки с русским. Как только грузовик с архивом выедет из Гродно, пусть он атакует и захватит его.
ШОССЕ «ГРОДНО — БЕЛОСТОК». 22 июня 1941 года…
Когда грузовик выехал из Гродно и проехал два километра по шоссе, ведущему на Белосток, Горбенко приказал водителю остановиться. Выйдя из машины, он огляделся вокруг. Сзади него, то, появляясь, то, исчезая, вспыхивали, похожие на разноцветные гирлянды, огоньки и слышались звуки далекого боя. А впереди на шоссе, затянутым серебристо-белым ночным туманом, было тихо, и безлюдно.
— Не нравится мне эта тишина… — сказал Горбенко, вылезшему вслед за ним, Миронову.
Горбенко постоял несколько минут на шоссе и затем подошел к стоящим на обочине брошенным грузовикам. Один из них был той же марки, что и грузовик, на котором они ехали. Проверив его исправность Горбенко, подозвал к себе Миронова.
— За нами может быть погоня, — сказал он. — А что впереди, мы тоже не знаем… Можем попасть в капкан. Поэтому, надо отвлечь внимание преследователей. Прикажи бойцам поменять номерные знаки у нашего грузовика и у этого. Он на ходу. Я на нём поеду впереди вас по шоссе. Через три километра вы свернете с шоссе на проселок, ведущий к аэродрому, а я поеду прямо. Пусть те, кто за нами охотятся, думают, что грузовик идет в Белосток.
Сменив номерные знаки, Миронов подошел к Горбенко и спросил:
— Товарищ лейтенант, может быть, я на этой машине поеду? Я умею водить. До службы работал в колхозе трактористом.
Горбенко отрицательно покачал головой.
— Нет, сержант, — ответил он. — Архив на аэродром должен доставить ты. Ты начальник караула, а я, как ты помнишь, нахожусь под арестом. Если с архивом что-нибудь случиться, тебе первому отвечать. А с арестанта, какой спрос!.. — невесело улыбнулся Горбенко. Он сел за руль грузовика. — Когда будете на аэродроме, — сказал он. — Дайте мне знать выстрелом из ракетницы, что архив в безопасности. Тогда я тоже поеду на аэродром. — Горбенко бросил взгляд на ручные часы. — Сейчас половина одиннадцатого… — сказал он. — Езды до аэродрома не более получаса. Я думаю, что смогу успеть к вылету самолетов. Но если со мной что-нибудь случиться, не поминай меня лихом, сержант!
Миронов крепко пожал руку Горбенко.
— Желаю вам удачи, товарищ лейтенант! — дрогнувшим голосом, попрощался он.
МОСКВА. ЛУБЯНКА. ЗДАНИЕ НКВД. 22 июня 1941 года…
Поздно ночью в кабинете генерал-лейтенанта Масленникова зазвонил телефон. «Вертушка!..» — подумал он, беря трубку. Это означало, что ему звонил кто-то из руководителей страны.
— Здравствуйте!.. Генерал-лейтенант Масленников у аппарата! — поздоровался он.
В трубке он услышал легкое покашливание, и затем знакомый хрипловатый голос с акцентом произнес.
— Добрый вечер, товарищ Масленников! Вы сейчас не очень заняты?
Масленников сразу понял, кто ему звонит. Он внутренне напрягся, и затем спокойно ответил.
— Нет, не занят, товарищ Сталин! Я вас внимательно слушаю…
Его собеседник некоторое время молчал и затем спросил:
— Товарищ Масленников, вы помните наш разговор у меня в кабинете четыре дня назад?
— Да, товарищ Сталин, — ответил Масленников. — Хорошо помню! Вы приказали привести нашу разведывательную сеть в приграничных районах Польши и Западной Белоруссии в боевую готовность.
Из трубки послышалось.
— Я хотел бы знать, товарищ Масленников, как обстоят дела сейчас. Готова ли ваша сеть к проведению диверсий? Генеральный штаб сообщает, что наши войска в Белоруссии попали в крайне тяжелое положение. Немецкие механизированные части продолжают быстро продвигаться вглубь нашей территории. В этой ситуации, пока подтягиваются резервы из глубины страны, надо всеми силами постараться затормозить немецкое наступление.
Масленников, собираясь с мыслями, несколько секунд молчал и затем ответил.
— Я хорошо понимаю сложившуюся в Белоруссии обстановку, товарищ Сталин. Позавчера наш связной передал приказ руководителям сети — в случае начала войны между СССР и Германией приступить к диверсиям на транспортных коммуникациях немецких войск. Но затем связного по непонятным причинам арестовала немецкая служба безопасности, а позже его освободили, как он утверждает, польские партизаны. Связной рассказал, что встреча с руководителями сети прошла успешно, а его арест связан с тем, что его опознали перебежавшие к немцам бывшие троцкисты. Он расследовал их деятельность ещё в тысяча девятьсот тридцать четвертом году. До окончательного выяснения всех обстоятельств его ареста и освобождения я распорядился задержать связного.
— Вы, что же, товарищ Масленников, не уверены в своем связном? — поинтересовался у Масленникова его собеседник.
— Уверен, товарищ Сталин! — твердо ответил Масленников. — Я считаю, его арест случайностью или провокацией немецких спецслужб и уверен, что на допросе он никого не выдал. Но на его задержании настояло мое руководство… Этот сотрудник четыре года назад был репрессирован и отсидел два года в тюрьме. У нас не хватает опытных кадров, товарищ Сталин, и поэтому было принято решение использовать его на оперативной работе в Польше.
Собеседник Масленникова после паузы снова спросил его.
— Я повторяю свой вопрос, товарищ Масленников… Вы уверены в этом человеке? Вы можете поручиться за него?
— Да, товарищ Сталин, — чуть повысив голос, ответил Масленников. — Я абсолютно уверен в этом человеке и могу поручиться за него! В противном случае я бы не стал просить наркома товарища Берию освободить его два года назад. Я лично знаю лейтенанта Горбенко много лет. Познакомился с ним ещё в Туркестане в двадцатых годах. Мы вместе громили банды «басмачей».
— Хорошо, товарищ Масленников, — послышалось из телефонной трубки. — Оставьте этого человека на оперативной работе. Но учтите, что вы несете за него личную ответственность!
— Я вас понял, товарищ Сталин, — ответил Масленников. — Я уверен, что наша агентурная сеть в Польше в безопасности и хотел бы использовать лейтенанта Горбенко для связи с ней. Он лично знает её руководителей. Кроме этого, на базе подразделений пограничных и внутренних войск, расквартированных на территории Западной Белоруссии, я предлагаю создать разведывательно-диверсионные отряды, которые будут наносить удары по тылам немецких войск. Это окажет существенную помощь нашей армии.
