— Я хочу тебя, — и накрыл ее жадным, горячим, неистовым поцелуем.
Эшли спала долго, сладко и спокойно, как в детстве. Ей казалось, что все невзгоды — это лишь дурной сон, а все, что есть это лишь она и Филипп. Она открыла глаза — Филипп смотрел на нее и улыбался.
— Ты прекрасна, — и он ее поцеловал. Эшли расплылась в улыбке.
— Доброе утро! Я уже думала, что все это мне приснилось и… — она замолчала. Ведь, если предположить, что все было сном, то Филиппа она бы тоже не встретила никогда.
Филипп поправил ее растрепавшиеся волосы.
— Этот кошмар закончится и останется только хорошее. Нужно лишь сделать одну вещь. — Филипп погладил ее по плечу.
— Сделать? Что? — брови Эшли домиком поползли вверх.
— Кровь, Эшли, тебе нужно выпить мою кровь.
Да, она и правда, совершенно забыла об этом. Да разве будешь тут думать о крови, каких-то убийствах, похищениях, когда ты в постели с вампиром, к которому тянет неземное притяжение.
— Значит, мне просто нужно выпить глоток твоей крови и все, что ли?
Филипп поморщился. Он взял руки Эшли в свои и начал перебирать ее пальцы.
— Если честно, я не знаю, как это должно произойти, как это может на тебя подействовать, что ты можешь почувствовать, но попробовать мы должны, чтобы тебя защитить.
И моих близких, подумала девушка. Она ведь собиралась их спасать, а не себя! Изначально. Теперь у нее есть смысл выжить — Филипп. Она хотела, чтобы у них было будущее.
— Ну что ж, давай мне стакан или что там с твоей кровью, я его выпью и покончим с этим.
Эшли уверенно уселась посреди кровати, прикрывая покрывалом оголенную грудь.
— Я готова.
Филипп посмотрел на нее оценивающе, ему нравилось в ней все. Этот взъерошенный вид, этот решительный взгляд, эта кожа… Он перевел взгляд в другой конец постели, чтобы снова не дать воли своим инстинктам и чувствам.
— Все не так просто. Ты должна выпить кровь из самого тела вампира, то есть из меня.
Эшли непонимающе захлопала ресницами.
— Но у меня нету клыков, чтобы вонзить их тебе в шею.
Филипп запрокинул руку за спину и выудил оттуда небольшой серебряный нож.
— Вот, — он протянул ей свое запястье. — Теперь у тебя есть «свои клыки», — и он улыбнулся. Эшли поморщилась.
— Я не хочу причинять тебе боль.
— Я не чувствую боли.
Эшли недоверчиво взглянула на него.
— Такой боли я не чувствую. Это для меня не боль.
— И что же я выпью твоей крови, у меня появятся твои силы, и мы вдвоем пойдем на поиски моих родителей, Нэн и Уильяма?
Филипп загадочно улыбнулся:
— Не совсем. Я кое-кого позвал на помощь. Друзей.
Эшли взяла запястье Филиппа в одну руку, а во вторую нож, не сводя с вампира глаз:
— Но сначала я должна выпить кровь, верно?
— Верно. — И он расплылся в лучезарной улыбке.
Эшли понятия не имела, какая на вкус может быть настоящая кровь. Но она ждала, что кровь вызовет у нее какое-то отвращение, а поэтому заранее приготовилась, что ее может стошнить.
Эшли аккуратно провела ножом по запястью Филиппа, и маленькая струйка крови сразу закапала на белую постель. Эшли отложила нож себе за спину. Она смотрела на руку парня и не могла решиться — это все же не клубничный фрэш. Вампир наблюдал за ней пристально, не сводя глаз.
Кровь была обыкновенного цвета, как и у всех людей. Ничего не говорило о том, что она какая-то особенная. Эшли поднесла запястье ко рту и посмотрела Филиппу в глаза:
— Если ты меня решил отравить, то я восстану из мертвых и буду тебя преследовать, — она улыбнулась и прильнула губами к его запястью.
Из общеизвестных фактов Эшли знала, что кровь на вкус должна быть солоноватая и с металлическим привкусом, но кровь Филиппа была сладка, словно запретный плод. Словно ребенок, который добрался до запрещенного развлечения, Эшли прижалась к руке вампира и жадно стала пить его кровь, обхватив его обеими руками. Она не понимала, что делает, ей не нужно было так много крови, но ей так хотелось испробовать его полностью. Ей не хотелось останавливаться. На миг ей показалось, что в ней проснулось легкое возбуждение, как вчера, когда Филипп к ней прикасался. Она закрыла глаза от удовольствия, но услышала голос Филиппа спокойный, но напряженный:
— Хватит, Эшли.
Она открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее с напряжением. У него в глазах снова был тот красный отблеск, но теперь он выглядел по-другому. Уже настойчивее, вампир снова заговорил:
— Эшли, хватит, ты выпиваешь вместе с кровью мою жизненную энергию.
Эшли смотрела на вампира и у нее на глазах его кожа становилась бледнее, под глазами появлялись синяки, а кожа начала усыхать и он стал походить на настоящий живой труп.
Девушка отпрянула — ей стало страшно. Она резко спохватилась с кровати, оделась и подбежала к Филиппу.
— Фил! Фил! Как ты? Ты в порядке? Прости! Я не могла остановиться, твоя кровь, она…
Она не закончила, она увидела себя в зеркале измазанную в крови, но живую, сияющую, полную энергии и Филиппа, лежащего на кровати полуживого. Она ужаснулась.
— Боже, что я наделала! — она взяла его лицо в свои руки, но его глаза казались пустыми. — Тебе нужно поесть! Где же Джон? У тебя есть какие-то запасы крови дома?
Эшли была в панике, но вдруг решение проблемы само пришло к ней.
— Кровь! Пей мою кровь, Фил!
— Нет, — простонал Филипп, — ни за что.
— Я тебя умаляю, — девушка нагнулась к нему к самому рту. — Я не хочу видеть, как ты умираешь у меня на руках! Я не хочу быть причиной твоей смерти. А как же спасение моих близких и низвержение твоего брата?!
Эшли не знала, какие еще ему нужны доводы. Но вампир не хотел показывать свои клыки и уж тем более пить ее кровь.
— Я не верю, что ты мне причинишь вред какой-то, я сама тебя чуть не убила, видишь! — она издала нервный смешок. «Нож», нужно его найти. Эшли кинулась к подушкам и схватила окровавленный нож дрожащими руками. Она в мгновение вернулась к Филиппу, сделала надрез на ключице, нагнулась над парнем и стала ждать. Кровь капала ему прямо на губы. Понадобилось всего несколько секунд, чтобы сработал животный инстинкт, но эти секунды Эшли показались вечностью. Филипп открыл глаза — они были красные, как кровь. Он выпустил клыки, и они больно вонзились в шею Эшли.
На глазах у девушки Филипп превращался обратно в парня, которого она знала: синяки под глазами пропали, глаза стали снова светло-карими, а скулы ровными и не впалыми. Лишь клыки его ей ужасно жгли кожу, это не было так приятно и сладко, как всегда, когда он ее целовал или обнимал.
