А гость продолжал:
– И разумеется, есть спасшийся. Грудной младенец, девочка. Но к несчастью, она ничего не может рассказать.
– Да, – согласилась Конни.
– Тайна заброшенного дома Элис и Джека Манро. Тайна младенца Манро. Наша собственная «Мария Целеста».
Конни ободряюще взглянула на него и с невинным видом поинтересовалась:
– Кажется, вы набрели на сенсацию?
– Еще бы! Это самая настоящая бомба! Главная сенсация тысяча девятьсот тридцать второго года!
Джимми с довольным видом склонился над блокнотом и продолжил писать.
– А как давно вы работаете репортером? – спросила Конни.
Джимми чуть выпрямился и взглянул на нее смущенно и обиженно. Она сразу почувствовала к нему нежность.
– Я, вообще-то, студент, – застенчиво произнес он, приглаживая ладонью волосы на макушке, словно только что вспомнил про непослушные вихры.
Ясно: судя по всему, в газете отнюдь не считали эту историю такой уж сенсационной. И все же энтузиазм Джимми Трама вполне мог увлечь публику.
– А что думают об этом деле представители закона? – спросил он на этот раз более официальным тоном. – Полагаю, вы вызвали полицию, когда обнаружили ребенка?
Чтобы собеседник смягчился, Конни заговорила более доверительно:
– Честно признаюсь, поначалу в полиции не проявили особого интереса. И не сочли исчезновение супругов таким уж таинственным. Манро вечно задерживали арендную плату за жилье. В наше время люди сплошь и рядом бросают свои дома. Нередко они уезжают посреди ночи. И детей, кстати, тоже частенько бросают.
– Но обычно детей оставляют возле церкви или на пороге чьего-нибудь жилища. Не бросают спящего младенца одного в доме.
– Накануне Элис пригласила нас с Розой на чашку чая, – сказала Конни. – Думаю, она знала, что ребенка найдут.
– Но кипящий чайник! И горячий пирог! – Защищая свое право на сенсацию, Джимми заговорил с прежним воодушевлением: – И еще вы упоминали про опрокинутый стул и пятна крови на полу!
– Сержант из полицейского участка Гласс-Бэй сказал, что его больше заинтересовал бы труп на полу. А так: нет тела – нет дела. Мне кажется, он отнесся бы к происшествию более серьезно, если бы заявление в полицию сделала не девчонка вроде меня, а мой отец, солидный человек. Но папа… видите ли, он не совсем здоров. Отец воевал во Франции, и его там дважды травили газом. Он немного… в общем, он никуда не выезжает с острова.
Конни чуть не сказала, что отец немного не в себе, но потом поняла, что это не относится к делу, и уж во всяком случае Джимми Траму об этом знать совершенно не обязательно. Хотя ей почему-то хотелось рассказать репортеру о том, как странно стал вести себя папа после смерти мамы и как она беспокоится за Розу, которая тоже выглядит слегка чокнутой.
Но Конни вернулась к основной теме:
– Так или иначе, сержант наконец появился и стал шнырять по дому, неопределенно хмыкая и почесывая в затылке. Он сказал, что пятна на полу не обязательно от крови. Когда войдем в дом, сами посмотрите. Мне кажется, это определенно кровь. Пообещал, что, если Манро не появятся, он заглянет к нам на следующей неделе. Похоже, сержант уверен, что они вернутся за ребенком. Я понимаю, он сильно занят и, наверное, считает меня глупой молодой девицей, которая понапрасну подняла панику и вынудила его приехать на Скрибли-Гам. Люди почему-то уверены, что добраться до нашего острова – огромная проблема. Можно подумать, мы живем на луне.
– Я не считаю вас глупой молодой девицей.
– Благодарю.
Их глаза встретились, оба отвели взгляды и беспокойно заерзали на стульях.
– Не важно, что до вашего острова неудобно добираться, – вдруг произнес Джимми. – Скрибли-Гам такой красивый. Вам повезло, что вы здесь живете. Не понимаю, почему люди не приезжают сюда на пикники.
«На пикники. Вот именно, – подумала Конни. – Начнется с пикников. А потом люди будут пить девонширский чай со сливками».
С противоположного конца коридора послышался звук, напоминающий мяуканье котенка, и Джимми оторвался от блокнота.
– Это младенец Манро? – спросил он, словно удивившись, что разговор их получил живое подтверждение.
– Да, – ответила Конни. – Сестра сейчас к нему подойдет.
Однако девочка все плакала и плакала. Джимми и Конни переглянулись, а потом хозяйка отправилась разыскивать Розу и нашла ее за швейной машинкой. Та с застывшим выражением лица уставилась в окно. Конни спросила:
– Ты что, не слышишь – ребенок плачет?
Роза вздрогнула от неожиданности и ответила:
– Ах, извини, я увлеклась шитьем.
– Шитьем, говоришь? А где же в таком случае ткань? – откликнулась Конни, подумав: «С моей сестренкой определенно что-то не так».
Она взяла на руки ребенка, который перестал плакать и зачмокал – видимо, сильно проголодался. Отправляясь с малышкой на кухню, Конни подумала, что за младенцами ухаживать совсем легко, кто угодно справится.
– Джимми, познакомьтесь с нашей маленькой Энигмой.
[1]
Но Джимми даже не взглянул на ребенка. Вместо этого он пристально уставился на лоб девушки.
– Конни, я хотел вас спросить… Извините за любопытство, у вас есть… э-э-э… друг сердца?
«Сегодня появился», – подумала Конни Доути и, пряча улыбку, зарылась носом в душистые складки младенческой шейки.
Глава 5
(Отрывок из брошюры «Тайна младенца Манро», которую получает каждый посетитель Дома Элис и Джека на острове Скрибли-Гам, Сидней, Австралия)
Добро пожаловать в таинственный, «застывший во времени» Дом Элис и Джека Манро! Мы будем очень рады, если экспозиция вас заинтересует, но убедительно просим ничего не трогать! Нам важно сохранить историческую достоверность. Этот дом, построенный в 1901 году, необитаем с 15 июля 1932 года. В тот день сюда зашли к соседке на чашку чая две юные сестры, Конни и Роза Доути. Они обнаружили на плите закипающий чайник, на столе – свежеиспеченный мраморный пирог, а в кроватке – крошечную голодную девочку. Однако при этом нигде не было никаких следов ее родителей, Элис и Джека Манро.
Что же здесь произошло? Единственными признаками возможного насилия были несколько капель засохшей крови на полу кухни и опрокинутый стул. (Пожалуйста, не пытайтесь заглянуть под стул.) Тела Элис и Джека так и не были найдены, и даже семьдесят лет спустя их исчезновение остается одной из самых знаменитых неразгаданных тайн Австралии.
Сестры Конни и Роза забрали младенца к себе и вырастили как родного ребенка. Они назвали девочку Энигма – нетрудно догадаться почему. Конни, Роза и маленькая Энигма (теперь уже бабушка Энигма!) по-прежнему живут на острове Скрибли-Гам, как и две дочери Энигмы, Маргарет и Лаура, со своими семьями.
