– Ну, не совсем так: мама все же находит время поесть.
– Но она ведь записалась в группу «Взвешенные люди», регулярно ходит на занятия и сбросила уже десять килограммов! Это большой прогресс.
– Можешь не рассказывать, я в курсе. Между прочим, это я подарила ей на Рождество абонемент в эту группу. Мне надоело слушать, как папа вечно дразнит ее из-за полноты. Он обращается с мамой как с половой тряпкой, и она ведет себя соответствующим образом. Меня тошнит, когда я смотрю на собственных родителей. Просто не знаю, что с ними делать.
– Может быть, сбросив вес, Марджи станет более уверенной и даст отпор мужу?
– Надеюсь, это придаст ей сил уйти от него.
– Ты это серьезно?
– Да, серьезно. – Вероника говорит жеманным голосом, подражая Софи. – Не у всех нас мама и папа из сказки, как у тебя.
– Кстати, мои родители передают тебе привет.
– Небось гордятся тем, как ловко их доченька прибрала чужой дом к рукам?
Вечер начался прекрасно! Софи начинает глубоко дышать. Она – Одри Хепбёрн из «Истории монахини».
– Наверное, ты голодна? Я приготовила курицу под медово-шафранным соусом по рецепту вашей тети Конни.
– Не так уж я и голодна. – Вероника шествует на кухню. Она открывает дверцу духовки и заглядывает внутрь. – Мне кажется, готово. Смотри, чтобы не подгорело.
– В рецепте черным по белому написано: ровно пятьдесят минут, – возражает Софи.
Во время готовки она чувствовала незримое присутствие тети Конни, та словно бы заглядывала ей через плечо.
– Знаешь, Софи, когда речь идет о стряпне, лучше полагаться на собственную интуицию. – Вероника захлопывает дверцу духовки, садится за стол и принимается барабанить пальцами по столешнице. – А что, в этом рецепте, часом, не предусмотрена чайная ложка мышьяка?
– Я не заметила.
Софи с обреченным видом открывает холодильник, чтобы достать бутылку белого вина, которое она купила к курице.
– Интересно, каким ядом она отравила моих прабабку и прадеда?
Софи изумленно пялится на Веронику поверх дверцы холодильника:
– Неужели ты серьезно считаешь, что тетя Конни убила Элис и Джека? Ей же тогда было всего девятнадцать!
– Хочешь сказать, что девятнадцатилетние не способны на убийство? Три ха-ха!
Вероника смотрит на Софи утомленным взглядом опытного следователя по уголовным делам: «О, мне пришлось повидать на своем веку такие зверства, которые вы, юная леди, даже и вообразить не в состоянии!»
Софи достает два бокала и разливает вино.
– Ну, допустим. И какой же, по-твоему, был у нее мотив?
Вот так, мы тоже не лыком шиты: знаем про мотив преступления и всякое такое. Софи ощущает себя хитроумным судебным экспертом из детективного телесериала. Она отбрасывает назад волосы, распрямляет плечи и выставляет вперед груди. У этих женщин из телесериалов всегда задорно торчащие груди.
Вероника отпивает вина, не переставая грызть свой леденец от кашля. Софи морщится. Сомнительно, что этот леденец улучшит букет дорогого шардоне.
– Ну, очевидно, у Конни был роман с Джеком Манро, – говорит Вероника. – И, скорее всего, после рождения Энигмы его супруга потеряла интерес к сексу. Мужчины всегда чувствуют себя заброшенными, когда жена родит ребенка.
– А-а, понятно, – кивает Софи.
«Интересно, а Кэллум чувствует себя заброшенным? Хотя бы совсем чуть-чуть? Ну конечно, иначе и быть не может. Ах, перестань, глупая девица. Тоже мне детектив!»
Вероника продолжает объяснять:
– Итак, Джек говорит Конни, что бросит Элис, но слова своего, разумеется, не держит. Сама знаешь, мужики вечно обещают любовнице развестись с женой, но никогда этого не делают. В конце концов Конни понимает, что ее обманывают. Обезумев от ревности, она травит их обоих и забирает себе ребенка.
– Почему бы уж ей заодно не отравить и ребенка?
– Потому что Конни не была совсем уж чудовищем.
– А куда подевались трупы?
– Полагаю, она их расчленила. – Вероника облизывает губы. – Между прочим, отец Конни и Розы был мясником, ты в курсе? Конечно, наверняка я не знаю, но не удивлюсь, если окажется, что кости убитых зарыты в тех больших цветочных горшках с бальзаминами, стоящих вдоль Скрибли-стрит.
– А как же Роза? – спрашивает Софи. – Она тоже в этом участвовала?
– Не в самом убийстве, нет, – произносит Вероника. – Она лишь помогала замести следы.
Софи вспоминает тот день в доме Грейс, когда Роза сказала: «Мы расскажем тебе правду об Элис и Джеке».
Очень заманчиво поделиться информацией с Вероникой – ради удовольствия рассказать этой всезнайке о чем-то, чего она не знает, но Софи никогда не нарушает обещаний, в особенности данных старушке с умоляющими глазами.
– Пожалуй, немного странно превращать потом место преступления в объект для туристов. – И Софи, как бывалый детектив, вопросительно поднимает бровь.
– Ты не знаешь тетю Конни, – не соглашается Вероника. – Это была не женщина, а мужик в юбке!
– Правда? – Софи широко открывает глаза. – Интересно, неужели дядю Джимми это не смущало?
Но Вероника не настроена шутить.
– Это не смешно. Она убила мою прабабку и моего прадеда, и ей это сошло с рук! А потом она еще за их счет и разбогатела! Представляю, как Конни в глубине души над всеми подсмеивалась!
Вероника шумно сморкается, а Софи мучат угрызения совести, потому что, если тетя Конни действительно убила Элис и Джека, ей это представляется скорее интригующим, чем ужасным. Убийства, совершенные более семидесяти лет назад, не кажутся такими серьезными, как убийства, имевшие место в наши дни. В конце концов, в любом случае жертвы сейчас все равно были бы уже мертвы, так что вопрос кажется ей спорным. Но Вероника ведет себя так, словно все это произошло на прошлой неделе.
– Может быть, ты вместо вина хочешь горячего чая с лимоном? – спрашивает Софи.
– Нет, – сопит Вероника. – Вино нормальное. Послушай, я хочу, чтобы ты помогла мне доказать, что тетя Конни убила Элис и Джека. Я собираюсь написать об этом книгу и, конечно, упомяну тебя в разделе «Благодарности». Не забывай, ты у меня в долгу. Если бы не я, ты не получила бы этот дом.
– Но как я помогу тебе?
Софи ошеломлена. Как-то это, мягко говоря, неэтично: получив от человека в подарок дом и парочку потенциальных женихов, собирать доказательства того, что твой благодетель – убийца.
– Ты можешь поговорить с моими родственниками. С Розой и Энигмой. Или даже с мамой и папой, – говорит Вероника. – Они все что-то скрывают. Я знаю это и всегда знала. Я постоянно слышу весьма любопытные фразы. Однажды, например, во время ссоры отец сказал маме: «Я в любой момент могу развеять в прах всю эту вашу историю про Элис и Джека». А та рассмеялась и ответила: «Давай, вперед, но имей в виду, что тогда тебе придется иметь дело с тетей Конни». Я, конечно, попыталась выяснить, о чем речь, но они свели все в шутку. Мне было тогда лет четырнадцать. Понимаешь, я забываю об этом на годы, а потом вдруг опять вспоминаю и злюсь. Тут явно что-то нечисто! Моя семья участвует в укрывательстве преступника, и я хочу выяснить правду!
