– Вот и хорошо! – Томас потирает руки, как сельский священник. – Просто отлично!
Софи вдруг вспоминает, как она сидела на кухонной скамье, обняв Томаса за талию ногами и глядя, как в кухонном окне отражаются его мерно движущиеся ягодицы. Они оба гордились, что занимаются сексом на кухне, поскольку это было подтверждением их истинной, как в кино, страсти (хотя никогда больше они этого не делали). Потом Томас приготовил ей потрясающую яичницу с соусом табаско, и Софи решила, что действительно любит его. Как странно, что приходится вести вежливый, неловкий разговор с человеком, с которым некогда переживала столь интимные моменты. Софи чувствует необходимость высказать свое мнение на эту интересную тему, но вовремя осознает, что это будет неуместно и что она, пожалуй, слегка под мухой. Подвыпившая Фея Сахарной Ваты: вероятно, это не слишком способствует корпоративному имиджу острова Скрибли-Гам.
И тут Софи замечает, что Дебби тоже держит в руках стакан глинтвейна.
– Дебора! – восторженно восклицает она. – Ну скажи, разве этот напиток не превосходен?
Дебора нехотя облизывает губы:
– Он очень ароматный.
Томас хмурится:
– Не хватает мускатного ореха. И чересчур много лимона.
– Вероника сказала в точности то же самое! – Софи вдруг проникается любовью к ним обоим и поворачивается к Деборе. – Ты только послушай, как в этом семействе рассуждают о еде! Ну разве это не очаровательно? С таким серьезным видом, ну прямо кулинары или диетологи.
Дебора открывает рот, а потом закрывает его. Она глубоко вдыхает через ноздри, словно собирается чихнуть. Потом говорит:
– Я такой человек, который врать не будет. И впрямь, блин, диетологи!
– Дебби! – Лицо Томаса искажается, и он хватает жену за локоть с таким видом, будто делает это, чтобы не дать ей упасть со скалы.
На руку Деборы выплескивается немного вина, и она бросает на мужа сердитый взгляд:
– Вот посмотри, что ты наделал!
– Ничего, мы принесем тебе еще! – с готовностью произносит Софи. – Томас, сходишь за глинтвейном?
– По-моему, вы обе и так уже перебрали, – замечает тот.
– Чепуха! – возражает Дебора.
– Вот именно! – поддакивает ей Софи.
– Господи Исусе! – вздыхает Томас.
Дебора допивает свой глинтвейн, отдает стакан Томасу, облизывает губы и говорит Софи:
– Он по-прежнему в тебя влюблен. Ты это знала? Ты любовь всей его жизни!
* * *
– Ты где? – спрашивает жену Рон. – Немедленно отвечай!
Он совершенно спокоен. Он собирается разыскать этого типа и убить его одним-единственным ударом по голове.
– Нет смысла кипятиться, Рон. Мы здесь, в «Хилтоне». Может, хочешь сам приехать и посмотреть? Нет проблем.
– ПРИЕХАТЬ И ПОСМОТРЕТЬ?!
Рон швыряет на землю дорогой мобильник и топчет его каблуками, к немалому удовольствию группы мальчишек, решивших, что перед ними уличный артист, пародирующий какую-то сцену из фильма.
* * *
– Ах, Дебора, ты что-то перепутала. Я уверена, что это не так! – говорит Софи.
– Нет, конечно, – вставляет Томас. – Клянусь, это не так.
В голосе Деборы появляются истерические нотки.
– Тогда почему ты это сказал? Прошлой ночью? И не притворяйся, что не знаешь, о чем я говорю!
«О боже, не мог он ничего такого сказать!» – думает Софи, но невольно чувствует себя польщенной.
У Томаса такой вид, будто его ударили по почкам.
– Дебби, это просто неприлично!
– Мне наплевать на приличия. Ты по-прежнему любишь Софи! Когда прошлой ночью мы занимались любовью, ты произнес ее имя! Это называется оговоркой по Фрейду и означает то, что́ ты на самом деле думаешь в своем суперэго или типа того!
– Дебора… – с искренней симпатией произносит Софи. Вот бедняжка! Бедная милая Дебби! – Дело в том, что мы с Томасом были несовместимы. У нас была ужасная сексуальная жизнь! Просто ужасная!
– О господи, вы обе пьяны! – говорит Томас.
– Так что все ОК! И у вас такая красивая малышка! – с восторгом показывая на Лили, кричит Софи.
– Оставь в покое Лили! – пылко произносит Дебора.
– Ладно-ладно, я лишь имела в виду…
– Только не надо делать из меня дуру! А то я не знаю, что́ ты имела в виду!
Софи совсем не нравится тон Деборы. Она всего лишь хотела проявить дружелюбие. Она пытается сказать что-нибудь невероятно умное насчет того, как хорошо Дебора разбирается в учении Фрейда, но не может ничего вспомнить на эту тему. А ведь они проходили Фрейда в университете, и Софи даже получила в свое время высший балл за контрольную.
И тут их прерывают:
– Софи, вот ты где! А я тебя повсюду разыскиваю.
Это Иен, Очаровательный Поверенный, и он, как всегда, безупречен. На нем повседневный – модный, но не слишком – замшевый пиджак и черные джинсы. Он высокий и симпатичный, и сразу видно, что перед вами человек интеллектуального труда. Софи не понимает, в чем была ее проблема. Именно с этим мужчиной она проведет сегодня ночь. А потом, в следующие несколько месяцев, у них закрутится серьезный роман. Все будет как полагается: и вылазки за город на выходные, и, возможно, путешествие в Европу, и поздние завтраки с шампанским в компании друзей, и ужины с родителями, и много утонченного секса в его роскошной квартире, и, наконец, элегантная свадьба на пляже, и она забеременеет собственной крошкой Лили как раз вовремя, к сорокалетию.
– Вы знакомы с Иеном? – с естественной живостью спрашивает Софи. Она собственнически похлопывает его по руке, ненавязчиво давая понять, что они парочка. – Это поверенный тети Конни.
– Да, мы знакомы! Привет, Иен! Как поживаешь?
Томас трясет руку Иена, многозначительно глядя на него и как бы желая сказать: «Эти две женщины взяли меня в заложники, выручай!»
– Иен, вы, случайно, не занимаетесь бракоразводными процессами? – Дебора мелодично смеется. – Я просто так интересуюсь, на всякий случай. Никакой особой причины, за исключением того, что прошлой ночью мы с мужем…
– Полагаю, нам пора выпить по чашке крепкого кофе. – Томас крепко держит жену за локоть. – Пойдем, Дебора.
– О, прекрасно: ты вспомнил имя жены! Трудно было сконцентрироваться?
Однако Дебби позволяет себя увести. Томас толкает коляску, а сияющая Лили машет им пухлой ручонкой, словно не меньше отца жаждет вырваться отсюда:
– Пока-пока! Пока-пока!
Иен, качая головой, смотрит, как они уходят.
– Вот она, счастливая семейная жизнь во всей красе!
Софи тихонько смеется, как бы желая сказать, что, когда они поженятся, у них все будет по-другому.
