– Господи ты боже мой! – Энигма моментально перестает плакать. – Думаю, тебе не стоит встречаться с игроком. Поверь, дорогая, они ужасные люди, эти игроки.
– Успокойся, мама. Я с ним не встречаюсь! – отвечает Лаура.
Роза впервые замечает, что младшая дочь Энигмы выглядит сегодня лучше, чем обычно. У нее чудесный золотистый загар, лоб кажется гладким, а на шее прелестное ожерелье с овальными красными камушками.
– Лаура, – говорит она, – какое у тебя красивое ожерелье!
– Может, мы это обсудим потом? – спрашивает Вероника. – Сейчас у нас есть более важные темы.
В этот момент кто-то врывается в палатку с криком:
– Нет здесь, случайно, врача? Там у девушки случился аллергический шок.
– Грейс? Неужели это наша Грейс?!
Энигма поднимает заплаканное лицо. А Вероника уже выскочила из палатки, как бегун, услышавший выстрел стартового пистолета.
– Что происходит? – Новая подруга Вероники качает ребенка на руках. – Кто такая Грейс?
– Куда я положила сумку? – Лаура яростно шарит по земле рядом с собой. – Мне срочно надо ее найти!
Псих поднимает с земли черную кожаную сумку, Лаура выхватывает ее и устремляется за Вероникой. У Розы так сильно трясутся колени, что Энигме и Психу приходится подхватить старушку под руки, чтобы не упала.
– Что происходит?
– Да какой-то женщине стало плохо.
– Сердечный приступ?
– Нет, аллергическая реакция.
* * *
В тот момент, когда до размытого сознания Софи доходят эти слова, Кэллум резко отталкивает ее от себя. Как будто пронзительный звон будильника оторвал ее от упоительного сна.
* * *
Грейс в неудержимой панике молотит руками и ногами. Она хватается за горло и хрипит. Вокруг нее как в тумане мелькают незнакомые испуганные лица. А потом она видит лицо женщины, на шее которой болтается на цепочке красный камешек, и слышит голос:
– Держись, Грейс.
Каждая частичка ее тела тянется к этому знакомому капризному голосу, потому что, разумеется, она не даст Грейс умереть, ну конечно не даст.
Глава 50
Похоже, телефон звонит с перерывами уже несколько часов, но Софи просто лежит в постели, закрыв лицо подушкой и едва не задыхаясь. Потом она убирает подушку и поворачивает лицо к потолку, растягивая губы в виде овала. Затем морщится и обнажает зубы. После чего издает странные гортанные звуки, притворяясь умалишенной и жалея, что на самом деле это не так. И наконец опять накрывается подушкой.
Разумеется, у Софи болит голова. Чего и следовало ожидать. Вообще-то, мигрень не такая уж и сильная, просто тупая боль. Похмелье у нее какое-то странное. Во рту нет неприятного вкуса, а, наоборот, чувствуется приятный привкус мускатного ореха.
Софи предпочла бы нормальное похмелье, которое помогло бы ей забыть это постыдное ощущение, когда Кэллум оттолкнул ее. Отвращение на его лице. Как будто он проглотил муху! Как будто она старая перечница, попытавшаяся засунуть ему язык в глотку.
А потом начался настоящий кошмар! Софи увидела красивое лицо Грейс, искаженное судорогой, с пеной в углах рта, с закатившимися глазами, как у испуганной лошади. «О господи, похоже, она умирает», – произнес кто-то с ужасом. Рядом с ней на коленях стоял Кэллум, вцепившись пальцами в землю. Мать Грейс вынула из сумки пластиковый шприц с желто-черной надписью, сняла колпачок и, не теряя ни секунды, решительно вонзила иглу в ногу дочери. Толпа дружно издала негромкий вздох, как это бывает в церкви. Тело Грейс изогнулось дугой, а потом рухнуло на землю, и Софи заметила, что Вероника, тоже стоявшая на коленях, разрыдалась. Софи прежде не видела Веронику плачущей. Томас с покрасневшим лицом кричал в мобильник: «Анафилактический шок!» Софи никогда раньше не слышала, чтобы Томас повышал голос. Все это было ужасно, по-настоящему ужасно.
Через двадцать минут вверх по реке уже мчался с ревом катер службы спасения, но к тому времени все знали, что с женщиной, у которой случился приступ, все будет хорошо. Благодаря быстрой реакции своей матери она уже нормально дышала. Окружающие говорили: «Если у тебя такая жуткая аллергия, надо быть осторожной, сто раз проверить, что ты ешь!» Вечер Годовщины неожиданно закончился, и гости двинулись к пристани, неся на руках спящих детей с раскрашенными лицами и выстраиваясь в очередь на паром.
Грейс увезли на катере в больницу, Кэллум и Лаура поехали вместе с ней. Вероника вновь обрела свое обычное буйное равновесие, без умолку тараторя о том, что не понимает, как это Грейс могла съесть пирожок, если мама написала ей записку, и какой придурок, черт побери, догадался положить в самосу грецкие орехи, и что надо строго отчитать поставщиков продуктов. Вероника допытывалась, слышала ли Софи потрясающую новость: оказывается, вся эта история про Элис и Джека – элементарный развод и в действительности они никогда не существовали. Тетя Роза в пятнадцать лет забеременела и родила вне брака Энигму, а Конни выдумала эту изощренную ложь и столько времени водила всех за нос. Вероника возмущенно вопрошала, кто будет сегодня ночью сидеть с Джейком, ведь она привезла с собой Одри не для того, чтобы та бесплатно нянчилась с чужим ребенком.
– А еще, представляете, тетя Лаура видела папу, уезжавшего куда-то на водном мотоцикле в праздничной одежде, причем вид у него был совершенно безумный! Как вы думаете, мама уже вернулась домой со своей вечеринки «Взвешенных людей»? Подумать только, если бы у матери Грейс в сумке не оказалось эпипена, бедняжка наверняка умерла бы, вот кошмар!
– Вероника всегда такая или это реакция на стресс? – спросила Одри у Софи. – Может быть, отхлестать ее по щекам?
Софи хотела было сказать, что может ночью побыть с Джейком, но быстро отказалась от этой мысли. Что, если Кэллум вернется домой и, ужаснувшись тому, что Софи притрагивается к его ребенку, опять оттолкнет ее? Кроме того, она хлебнула лишнего, а присматривать за детьми в нетрезвом состоянии так же недопустимо, как и садиться пьяным за руль. К счастью, и помимо нее желающих взять Джейка на ночь оказалось достаточно. Сперва вызвалась тетя Роза, но бабушка Энигма сказала: «Не смеши меня, у тебя болезнь Альцгеймера, тебе не справиться с ребенком». Томас заявил, что они с Деборой с удовольствием помогут, они ведь молодые родители, и у них есть опыт обращения с младенцами. Правда, Дебби являла собой не слишком хорошую рекламу материнства – она сидела на земле рядом с коляской Лили, опустив голову и печально покачивая ею над пустым стаканом глинтвейна, а дочурка гладила маму по волосам. Вероника решительно воспротивилась: Джейку явно понравилась Одри, и они с Одри, забрав его в дом Кэллума и Грейс, останутся там на ночь. На этом и порешили: ни у кого уже не осталось сил спорить с Вероникой, и к тому же Джейку действительно было комфортно со спокойной и умелой Одри. Так что все разошлись по домам.
Софи как в тумане добрела до дома тети Конни. Сняв лишь одну туфлю, она прямо в платье феи рухнула на кровать. Очевидно, она собиралась почистить зубы, потому что, проснувшись, по-прежнему сжимала в руке зубную щетку с аккуратно нанесенной на нее пастой. Софи совершенно не помнит, что именно делала вчера вечером.
