Мы опять молчим. Энцо наклоняется ко мне почти вплотную. Сияние его глаз притягивает меня. В них есть тяжесть и сумрачная глубина, которые я вряд ли когда-нибудь пойму. Энцо трогает меня за подбородок. И снова я наполняюсь его жаром. Как мне не хватало этого!
Ты заботишься обо мне только из-за моего сходства с Дафной?
– Я знаю, кто ты, – шепчет Энцо, словно отвечая на мои мысли.
Нет. Он знает меня. Он заботится обо мне, зная, кто я. Эта мысль мгновенно пробуждает все мои чувства. Сегодня поцелуи Энцо нежные, терпеливые. Он познаёт меня через поцелуи. Он гладит мне руки, притягивая к себе. Нас разделяет лишь тонкая ткань моей сорочки и его рубашки. Кажется, что мне на кожу сыплются искры. Та часть меня, что откликается на страсть, оживает и отчаянно стремится наружу, чтобы сплестись с темными нитями страсти Энцо и завладеть ими. У меня кружится голова. Схожие ощущения были минувшей ночью, в переулке. Как мне хочется навсегда забыть ту ночь! Эта сила неподвластна мне, и я не знаю, как ее остановить.
Энцо отодвигается, потом снова наклоняется ко мне и шепчет:
– Останься.
Им движет не желание. Страх. Страх окутывает его. Страх перед завтрашним днем, который может стать последним не только для него, но и для всех нас. Энцо понимает, что вряд ли сумеет одолеть Терена и спасти Раффаэле. Утром он выйдет отсюда и уже не вернется. Он боится, и это делает его беззащитным. Я забываю о своих страхах. Глажу его щеки и шею.
Я молча соглашаюсь. Сворачиваюсь калачиком. Энцо откидывает мои волосы, закрывающие левую половину лица. Я инстинктивно отодвигаюсь, но Энцо не замечает этого. Он нежно гладит мои шрамы. Его пальцы согревают их, оставляя приятный теплый след. Я успокаиваюсь. Меня охватывает сонливость. Энцо тоже закрывает глаза. Его дыхание становится ровным. Я погружаюсь в сон, однако вместо ожидаемого успокоения попадаю в нескончаемый кошмар, наполненный демонами, сестрами, отцами и речами молодого инквизитора с бледно-голубыми глазами.
Аделина Амотеру
Всю ночь я слышал стенания моих сестер. Они знали о содеянном мною и ненавидели меня за это.
Боран Валимер. Дантель
Этот день должен был бы стать первым днем Турнира Бурь, но не стал. Инквизиция решила сделать его днем окончательной расправы над нами.
В прежние годы пространство вокруг турнирного ристалища превращалось в громадную ярмарку. Ставились деревянные лотки. На высоких шестах трепетали разноцветные флаги. Празднично одетые люди стекались сюда со всех частей Эстенции. Приезжали гости из других городов.
Сегодня зрителей ожидают не скачки и не прочие состязания. Утром – поединок Жнеца и Главного Инквизитора. Вечером – траурная церемония по умершему королю. На Турнир Бурь никого не требовалось зазывать. Сегодняшние зрелища – обязательные. Дома позволено остаться лишь малолетним детям и немощным старикам. Солдаты инквизиции зорко следят за людскими потоками. Терен хотел согнать сюда весь город, чтобы на глазах у десятков тысяч зрителей расправиться не только с Энцо, но и со всеми нами.
Я иду вместе с Виолеттой. Никаких облаков-невидимок. Во-первых, у меня не хватило бы сил на длительную иллюзию, а силы мне нужны сегодня, как никогда. И во-вторых, при таком скоплении народа наша невидимость сразу вызвала бы подозрения. Мы не призраки, чтобы людские локти проходили сквозь нас, как сквозь пустоту. Нет, сегодня я берегу силы для нашего замысла по спасению Раффаэле. Однако без иллюзий тоже не обошлось. Я изменила нам внешность. Мое лицо стало безупречно красивым. Вместо одного темного глаза – пара ярко-зеленых. Вместе серебристых ресниц – рыжеватые. Моя кожа из темно-оливковой стала светло-кремовой, а губы потеряли яркость. Волосы себе я выбрала рыжие с золотистым отливом, изменив и рисунок скул. Виолетту я преобразила в бельданскую девушку с белой кожей, а ее темные волосы сделала соломенными.
Не скажу, что наши лица производят впечатление настоящих. Я так до конца и не овладела искусством создавать иллюзии лиц. Остались мелкие недочеты. Но если не вглядываться, они незаметны. Те же, кто слишком долго смотрит на нас, хмурятся, сами не понимая, в чем дело. Поэтому мы стараемся, чтобы никто особо не пялился на наши иллюзорные лица.
Когда подходим к ристалищу, у меня по спине вовсю струится пот.
Таких громадных сооружений я не видела. Ристалище – это огромное круглое пространство, вокруг которого ярусами поднимаются каменные скамейки. Чем ближе к цели, тем больше инквизиторов. Терен разместил здесь целую армию. Люди идут, опустив голову. Я подражаю им, стараясь проходить мимо инквизиторов, не оглядываясь. Меня не оставляет страх, что нас могут узнать. Вдруг какой-нибудь инквизитор разглядит наши настоящие черты? Но инквизиторы ничего не замечают. Сегодня на их лицах нет обычного брезгливого равнодушия. Они знают, что где-то в толпе скрываются люди из ненавистной им Молодой Элиты. Я чувствую нити их страха. Чем больше инквизиторов, тем гуще нити.
– Стой! – слышится рядом.
Я останавливаюсь, смотрю на инквизитора, всем своим видом изображая удивление. Виолетта тоже останавливается. Я усиливаю иллюзию, придавая лицу бóльшую подвижность. На коже появляются поры, иллюзорные глаза делаются живее.
– Имя? – хмуро спрашивает инквизитор.
Я вскидываю голову и уверенно смотрю на инквизитора:
– Анна из дома Тамерли.
Киваю Виолетте. Та делает безупречный реверанс.
– Моя двоюродная сестра.
– Где остановились?
Без запинки называю один из лучших постоялых дворов. Я запомнила его название, когда шла на скачки.
– Мой отец на несколько месяцев приехал сюда по делам, – добавляю я. – Мы собирались на траурную церемонию по скончавшемуся королю. Но утром услышали, что здесь будет… что-то вроде состязания, на котором должны присутствовать все. Мы решили не нарушать местных правил и тоже пойти. Скажите, а это интересное зрелище?
В глазах инквизитора появляется настороженность, но сзади на нас уже напирают. Чувствуется, ему не хочется создавать себе лишних хлопот.
– Я ваших бельданских вкусов не знаю, – бросает он. – Проходите.
Мы отходим и слышим, как он остановил еще кого-то. Оглядываться я не решаюсь.
На скамьях турнирного ристалища может поместиться почти все население Эстенции. Кажется, что каменные ярусы тянутся до самого неба. Это меня не особо удивляет. Но я никак не ожидала увидеть подземные ярусы! Они опускаются вниз, пока не достигают дна. В проходах толпятся десятки зрителей. Среди них прячутся люди из отрядов наших покровителей. Не знаю, сколько их. Я пытаюсь почувствовать их нити силы. Никак. Главное – они здесь и ждут сигнала Энцо. Я вытягиваю шею, вглядываюсь. Виолетта качает головой, показывая, что не чувствует его присутствия.
– Идем вниз, – шепчу я, дергая ее за руку.
Спускаемся. К моему удивлению, нижние ряды достаточно свободны. Выбираем себе наиболее выгодные места и садимся.
