Наследная принцесса Маэва опускает руки в святую воду, готовясь свершить правосудие над обвиняемым. Она щурится, глядя на небо, затянутое облаками, затем переводит взгляд на длинный мост, что ведет от ворот королевского дворца в город Хаденбери. Сильные ветры дуют здесь и в летние дни. Вот и сейчас ветер свистит в створках ворот за спиной принцессы. Его мелодии унылы и привязчивы. Кучки зевак, собравшихся по обе стороны ворот, поднимают воротники и ежатся. Им холодно, но любопытство держит их здесь, заставляя вытягивать шею. Если бы не цепочка солдат, им было бы видно еще лучше.
Маэва запахивает меховую накидку на шее. Она тоже зябнет. Затем она переводит взгляд на человека в кандалах, распластавшегося у ее ног. Украшения, вплетенные в волосы принцессы, позвякивают на ветру. Сегодня это уже третий обвиняемый. «Если убивать людей, то на поле сражения», – со вздохом думает Маэва. А пускать стрелы в ослабевших, спотыкающихся узников – мало радости.
У нее за спиной, выстроившись в безупречную цепь, стоят шестеро ее старших братьев. Рядом лениво расселась белая бельданская тигрица. Золотистые глаза равнодушно поглядывают на обвиняемого. У нее белая шкура с золотыми полосами. Такими же полосами раскрашено лицо Маэвы. Тигрицу принцесса подобрала год назад, в северной части Небесных земель. Тогда это был тощий, оголодавший тигренок. Удивительно, в какую красавицу превратился бывший заморыш.
Рука принцессы ложится на эфес меча.
– Готов ли ты сделать признание? – спрашивает она человека в кандалах.
Маэва унаследовала от матери низкий, хрипловатый голос, достаточно громкий, чтобы его слышали на людной площади.
– Говори, дабы я смогла решить, заслуживаешь ли ты быстрой смерти.
Обвиняемый заходится в рыданиях, и Маэва почти не понимает его слов. Он ползет к ее ногам, пока караульные не отпихивают его обратно. Но он успевает коснуться грязными пальцами подошвы ее сапог.
– Ваше высочество, – дрожащим голосом произносит обвиняемый, поворачивая к принцессе умоляющее, мокрое от слез лицо.
Как и руки, его лицо в грязи. Заметны следы крови. Маэва презрительно морщит нос. Трудно поверить, что этот человек из знатного рода.
– Я сделал свое признание. Я… опозорил землю, благословленную святой Фортунатой. Я не заслуживаю права жить. Я… ваше королевское высочество… я ваш ничтожный…
– Довольно, господин Бриад, – скучающим тоном прерывает его Маэва.
По нынешней воинской моде ее косы закреплены на затылке и свисают вдоль ушей, будто два каната. Волосы посередине стоят торчком, словно шерсть на загривке волчицы. С левой стороны они соломенного цвета, а с правой – черны как ночь. Великая богиня Фортуната – хранительница Бельдана – отметила Маэву этим знаком. У принцессы есть и другие знаки благосклонности Фортунаты.
Обвиняемый не может остановиться. Трясущимися губами он что-то бормочет о прелюбодеянии и других неблаговидных поступках. Признаётся, что был подвержен вспышкам гнева и убивал ни в чем не повинных людей. Все сходило ему с рук, пока он не убил собственную жену. Они поссорились, и она, зная характер мужа, побежала из комнаты, чтобы запереться у себя. Но он догнал ее и всадил кинжал в спину. Убив ее, он не мог остановиться и продолжал наносить удары по уже мертвому телу. После этого он и был схвачен.
Слушая его, зеваки перешептываются. Маэва оглядывает собравшихся, думая, какое наказание ему назначить. Потом снова смотрит на обвиняемого.
– Господин Бриад, я предлагаю тебе сделку, – говорит она, снимая с плеча тяжелый арбалет.
– Сделку? – повторяет осужденный, и в его глазах вспыхивает надежда.
– Да. Видишь длинный мост, на котором мы стоим? Он соединяет дворцовые владения с городом. – Говоря это, Маэва вкладывает в арбалет стрелу и заводит пружину. – Если сумеешь добежать до конца моста раньше, чем я сосчитаю до десяти, я лишу тебя титула, но позволю жить в изгнании.
Обвиняемый шумно дышит. Он подползает к Маэве с намерением поцеловать ее сапоги.
– Я обязательно добегу, – торопливо произносит он. – Добегу. Спасибо вам, ваше высочество, наша милосердная принцесса.
Маэва делает знак караульным. Те поднимают Бриада на ноги. Снимать с него кандалы никто не собирается. Принцесса сжимает ложе арбалета.
– Чего ж ты медлишь? Беги!
Маэва приставляет арбалет к плечу и начинает считать:
– Один. Два.
Обвиняемый испуганно поворачивается, подхватывает цепи и пускается бежать со всей прытью, на какую способен. Вскоре он спотыкается о цепь, но удерживается на ногах. Зрители кричат, торопя Бриада. Маэва щурит глаз, глядя в прорезь арбалета. Она продолжает считать:
– Семь. Восемь. Девять.
Бриад бежит с трудом. Маэва выпускает стрелу. Наказание должно быть соразмерно преступлению. Так всегда говорила ее мать.
Стрела попадает обвиняемому в левую икру. Он вскрикивает, падает. Отчаянно размахивая руками, заставляет себя подняться и ковыляет дальше. Маэва вкладывает вторую стрелу, целя Бриаду в другую ногу. Выстрел принцессы точен. Бриад с размаху падает и пронзительно вопит. Зрители подбадривают его. До другого конца моста остается совсем немного. Он ползет на локтях.
Перед лицом смерти человек поползет на чем угодно. Маэва видела это не раз.
Принцесса позволяет ему проползти еще чуть-чуть, потом садится на корточки перед тигрицей.
– Вперед! – командует Маэва.
Тигрица срывается с места. Через пару секунд отчаянные крики превращаются в предсмертные вопли. Зрители, только что подбадривавшие обвиняемого, теперь шумно радуются его смерти. Самой принцессе это не приносит никакой радости. Она вскидывает руки. Крики мгновенно умолкают.
– Это не повод для рукоплесканий, – недовольно замечает принцесса. – Королева не допустит, чтобы хладнокровные убийцы вроде Бриада поганили великий народ Бельдана. Пусть его наказание послужит уроком для всех вас.
Один из братьев касается ее плеча и подает пергаментный сверток. Это Августин.
– Малышка Жак, пришли новости из Эстенции, – говорит он, перекрикивая шум толпы. – Утром прилетел почтовый голубь.
Так Маэву называли в детстве. От детского прозвища у нее теплеет на сердце. Она сразу вспоминает, как девчонкой вечно увязывалась за братьями, продиралась с ними сквозь заросли в своих изящных нарядах, неприспособленных для подобных занятий. Она отчаянно хотела быть воином и охотником и подражала всему, что видела у братьев: от самодовольной речи до охотничьих повадок. Маэва напрягается. Теперь Августин называет ее так, только когда приносит тревожные или печальные известия. Так было, когда она впервые узнала о болезни матери.
Маэва молча читает письмо. Оно от Люченты и адресовано не дворцу, а лично ей. Маэва долго молчит, затем досадливо вздыхает.
– Похоже, на Кенеттре сменилась власть, – наконец произносит Маэва и недовольно прищелкивает языком, после чего свистом зовет тигрицу обратно.
