Внедорожники шли на приличной скорости. Не сказать, что по ровной дороге, но водители опытные, дно ущелья знали досконально – где каменные завалы, где крупные валуны, где канавы, в которых легко оставить подвеску.
К кишлаку Дарви колонна поднялась раньше времени, в 8:20, и сразу же уткнулась в блокпост. Ахмед Кардай даже в спокойной, казалось, обстановке не расслаблялся, посты охранения и раннего обнаружения противника были как в прифронтовой зоне. Правильно делал. Приучал бойцов везде и всегда соблюдать установленные войной законы выживания.
Шлагбаум из длинной жерди взметнулся вверх. Бойцы в окопах и на огневой пулеметной точке поднялись как по команде, отдали честь. Хакади ответил тем же.
Колонна остановилась на небольшой ровной площадке, где уже находился командир отряда Ахмед Кардай и его заместитель Будур Бадри.
Охрана Хакади выскочила из машин, заняла позиции обороны. Все отработано до мелочей. Двое прикрывали главаря, а сам он встал посреди площадки. Так должно быть. Он здесь главный, поэтому не он, а к нему должны подходить, приветствовать, докладывать.
– Рад приветствовать вас, господин Хакади, в Дарви, – сказал подошедший к нему Кардай.
– Помнится, вчера ты говорил то же самое, – усмехнулся Хакади.
– Я всегда рад видеть вас у себя.
– Ты уже считаешь кишлак Дарви своим?
Кардай заметно смутился, и Хакади похлопал его по плечу:
– Ничего, Ахмед, я прекрасно понял, что ты хотел сказать.
– Тогда прошу в мою машину и ко мне домой? Там все готово для приема столь высокого гостя.
– Ты сначала распорядись насчет моей охраны. Они должны быть размещены с комфортом, машины в укрытия, бойцам все, что они захотят. В том числе и наложниц. Займись обустройством моих людей, а мы пока поговорим с Бадри, нам есть что вспомнить.
– Слушаюсь, – кивнул Кардай и отошел.
Хакади взглянул на Бадри:
– Вчера толком не удалось поговорить, спешил. Как живешь, Будур?
– Грех жаловаться. Свой дом, семья, достаток, хорошо оплачиваемая работа. Что еще надо человеку для жизни?
– У тебя до сих пор одна жена?
– Да, и заводить вторую, третью, четвертую, что разрешает Всевышний, не имею никакого желания. Я даже наложниц не держу.
– Вот что значит любовь. Тебе повезло. А вот у меня… Но не будем об этом. Как давно ты был в районе ущелья Варал?
– Ущелье Варал? – удивленно переспросил Бадри.
– Да, мой друг.
– Ты знаешь, сразу и не вспомню, года два, наверное, прошло. Мы тогда еще под командованием Умара пытались подойти к плато проживания племени хату. Не получилось. Хатуиты крепко держат серпантин. К ним и полноценному полку не подойти, даже после интенсивной артподготовки. А позднее там делать было нечего. Почему ты сейчас спросил о Варале?
– Об этом позже. Значит, Умару не удалось взять хату?
– Нет! Их вождь продумал эффективную систему обороны. Четверых бойцов вполне достаточно, чтобы закупорить дорогу наглухо, что со стороны Кандагара, что от Альдага.
– Да, но бойцам требуется подпитка боеприпасами, на позициях они не могут держать большой арсенал.
– Там все продумано. Боеприпасы доставляют в контейнерах по тропам. Как это все действует, я не знаю, но действует. Что-то подсказывает, ты приехал по поводу хату.
– Да, но ты ответь мне еще на один вопрос. Тебе известно, что хатуиты постоянно отправляют караваны в Кандагар?
– Это всем известно.
– Почему же Умар, понеся поражение, не перекрыл хату дорогу в Кандагар?
– Не знаю, – пожал плечами Бадри, – могу лишь предположить, что он просто испугался.
– Испугался? Чего?
– Хатуиты гордое и воинственное племя, несмотря на то что занимаются мирным трудом и стараются не враждовать ни с кем, не признают никакую другую власть, кроме своей, и обид не прощают.
– Значит, Умар испугался мести?
– Это всего лишь мое предположение. Возможно, он не пошел на блокаду племени из-за того, что у талибов действовал жесткий закон, запрещающий нападать на торговые караваны.
– Этот закон в силе и сейчас?
– У талибов, может, и в силе, но мы представляем другое движение. У нас свои законы. Ты хочешь уничтожить караван хату?
– Это возможно?
– Вполне. Вот только никто не сможет сказать, каковы будут последствия подобного шага.
– У хатуитов не может быть больших сил.
– А этого, Хамид, и не требуется. Вождь племени способен и с небольшим отрядом наделать много дел. Ты же в курсе, как он вышел против группировки Мирзади?
– Но там все решили русские. Мирзади взял заложников из числа русских врачей госпиталя в Малияре. Вот в Москве и провели «обмен», но… если не русские, то, будь уверен, хатуиты и сами бы разбили Мирзади. В принципе, они и вышли на него, но одновременно с русским спецназом. И русские, среди которых, сам понимаешь, были профи высочайшего уровня, не решились на противостояние с хатуитами, отдали Ардану Абдуллу. Это о многом говорит в пользу хатуитов. Но если хату подготовили непроходимую оборону своей территории, то почему не перекрыть им выход с гор? После уничтожения каравана?
– Ты недооцениваешь Ардана. Он умеет ждать. И никогда не предпримет конкретных шагов, не будучи уверенным, что выиграет. Ардан может ударить и через год, и через два. Не будешь же ты держать отряды на дорогах столько времени? Когда-нибудь все равно уберешь. И вот когда все успокоится, хатуиты и нанесут удар.
– Ладно, я услышал твое мнение.
К боевикам подошел Кардай, доложил Хакади:
– Все сделано, господин Хакади, ваших людей разместят в моем новом доме. Там есть все, к ним будет приставлен повар, туда же доставят наложниц.
– Ты построил новый дом?
– Да, в старом стало тесно. И сын старший скоро женится.
– А еще четвертая жена, да?
– И это тоже.
– Но сейчас мы поедем в твой старый дом?
– Да, прошу в машину.
– Пешком не можем пройти?
– Зачем пешком, когда есть машины?
– Логично. И все же пойдем пешком, я хочу посмотреть, как живут люди в кишлаке.
– Как и в любом другом населенном пункте провинции, но ваше слово – закон.
Все трое прошли по главной улице Дарви, которая, как и второстепенные, вела к мечети. Обошли площадь, вышли в охраняемый переулок, посреди которого высился двухэтажный особняк командира местного отряда, окруженный высоким каменным забором. По сравнению с ним соседние, вполне добротные одноэтажные дома с традиционными плоскими крышами смотрелись лачугами.
