— И? — непонимающе протянула я, когда Весса замолчала, видимо, решив, что и без того сказала достаточно. — Какое это имеет отношение к вашему возрасту?
— Видишь ли, наш род, пожалуй, столь же древен, как и род Клинг, — неохотно продолжила Весса после паузы, за время которой она, должно быть, принимала решение, стоит ли продолжать разговор на эту тему. Задумчиво побарабанила пальцами по подлокотнику и исправилась: — Хотя нет, наверное, древнее. В нашей семье сила передается от матери к дочери.
— А если случится так, что дочь не родится? — не выдержав, перебила ее я.
— Такого не может быть, потому что не может быть никогда! — непреклонно отрезала Весса. — В нашем роду рождаются одни девочки. Чаще всего силу наследует старшая, хотя иногда дар может выбрать и из младших сестер. Почему так — никто не знает. Если с носительницей дара что-нибудь случается до того, как она обзаведется своими детьми, то дар переходит по наследству опять-таки к кому-нибудь из сестер.
— А что может случиться с носительницей дара? — не поняла я.
Весса вздохнула, явно недовольная тем, что я постоянно ее перебиваю, но все-таки обронила:
— Мы, ведьмы, хоть и долго живем, но отнюдь не бессмертны. И уж тем более мы уязвимы и для железа, и для ядов… и для огня.
Интересно, мне показалось, или голос знахарки при окончании фразы как-то странно дрогнул, будто она с трудом сдержала приглушенный стон?
Какое-то время Весса молчала, пристально разглядывая свои изрезанные морщинами ладони. Затем устало посмотрела на меня и проговорила:
— Люди не любят тех, кто отличается от них. Даже те из нас, кто не наследовал дара, жили долго, очень долго. И до самой смерти поражали окружающих красотой. А вот тело… Тело дряхлело, пусть и не так пугающе быстро, как у остальных. Но тело обычно скрыто одеждой, на виду остается лицо. Молодое и привлекательное, несмотря на прожитые годы. Это не нравилось окружающим. Особенно женщинам. Пожалуй, нет в природе более страшного чувства, чем зависть. Оно всегда идет рука об руку с ненавистью. Оно разъедает душу медленно, как ржа железо, и оставляет от нее одни черные ошметки злобы.
Голос Вессы задрожал и чуть не сорвался. Я не смела даже вздохнуть полной грудью, опасаясь, что иначе она опомнится и замолчит. По всей видимости, с ней в прошлом произошло что-то по-настоящему страшное, раз ей настолько больно вспоминать об этом.
— Люди говорят, что ночная кукушка всегда перекукует дневную, — негромко сказала Весса, опять уткнув взгляд в свои ладони. — Сила женщины — в ее слабости. Она, как омела, прилепляется к крепкому могучему мужчине. И исподволь начинает руководить его поступками и действиями. Так хочется порадовать любимую, так хочется уничтожить всех ее врагов, лишь бы ни слезинки не сорвалось с ресниц ненаглядной!
И еще одна долгая томительная пауза. Я озадаченно помалкивала, пока не представляя, чем завершится вся эта история.
— Виерисса Агриона. Ведь была настоящей красавицей, — сухо сказала Весса, по-прежнему упрямо разглядывая свои руки, будто пыталась прочесть какую-то тайну по их линиям. — Темноволосая, синеглазая… Фаворитка тогдашнего короля, Кенрика Первого, отца нашего нынешнего государя. Она была ночной королевой нашей страны около десяти лет. Небывалый случай, учитывая любвеобильность и непостоянство монарха! Нет, у него были, конечно, интрижки. Но короткие и ни к чему не обязывающие, после чего очередная пассия удалялась подальше от двора. А Агриона оставалась. Даже настоящая королева была вынуждена считаться с ее мнением. Ходят слухи, что на одном приеме Агриона позволила себе не встать, когда вошла королева Беатрикс. И та была вынуждена проглотить это оскорбление, хотя к тому времени только-только родила супругу сына, единственного наследника и отраду.
Мое недоумение из-за несколько затянувшегося рассказа Вессы продолжало неуклонно расти. Ну и зачем мне нужен этот экскурс в историю нашей страны? Конечно, очень интересно послушать такие факты, о которых я раньше и не догадывалась. Но, по-моему, сейчас у нас есть дела поважнее. Например, я бы с куда большим удовольствием отправилась домой.
— Потерпи, девочка, я ненадолго тебя отвлеку, — с легкой усмешкой заверила меня Весса, прочитав мое неудовольствие по выражению лица. — Сейчас ты поймешь, какое отношение та давняя любовная история имеет к моему роду и моему желанию поселиться рядом с кланом Клинг. Итак, Агриона негласно царствовала при дворе. Ее положение стало бы поистине незыблемым, если бы она подарила Кенрику ребенка. Бастарды королевской крови — вещь достаточно частая и, в общем-то, обыденная. Ребенок давал бы ей своего рода гарантии того, что король не оставит ее без материальной поддержки, когда охладеет. Агриона была мудрой женщиной и прекрасно осознавала, что рано или поздно это событие непременно произойдет, как бы она ни старалась отсрочить столь ужасный день. И ей пришла в голову идея обратиться к знахарке. Естественно, была выбрана лучшая колдунья, слава о которой шла по всей стране и даже за ее пределами.
— И этой колдуньей была кто-то из ваших родственниц, — догадливо завершила я.
— Мать, если быть точной.
Весса ощерилась в поистине страшном оскале, невольно продемонстрировав, что ее зубы тоже пощадило время — настолько они были крепкими и белыми.
— Мою мать, которую звали Иссией, не особенно хотела отправляться ко двору, — продолжила Весса. — Она постоянно твердила мне, что от власть имущих надлежит держаться подальше. Никогда не знаешь, какая муха их укусит в следующий момент. Сегодня тебя могут одарить золотом, а завтра прикажут казнить за пустячный промах, а то и вовсе без причин. Но я убедила ее.
Голос Вессы на этом признании опасно задрожал, и она уткнула лицо в ладони, которые до сего момента так пристально разглядывала.
Я помалкивала, хотя уже понимала, к чему идет рассказ Вессы.
— Я не буду мучить тебя излишними подробностями, — сдавленно проговорила знахарка, не отнимая рук от лица. — Мать помогла Агрионе. Та забеременела.
Забеременела? Я с трудом удержала так и рвущийся с языка вопрос. Но, насколько я знаю, у нашего короля нет и никогда не было ни братьев, ни сестер. Ни единокровных, ни единоутробных.
— Лечение, правда, заняло несколько лет. — Весса вдруг резко встала и отошла к крохотному окну, за которым расплескалась летняя ночь. — За это время Агриона и моя мать сблизились, насколько могут сблизиться две женщины, которые по воле судьбы вынуждены часто общаться друг с другом. Естественно, мать не смогла скрыть от своей подопечной некоторые детали своей жизни. Когда Агриона узнала, сколько моей матери лет, то, мягко говоря, пришла в изумление. И начала молить ее раскрыть секрет вечной молодости.
Весса несколько раз сжала и разжала кулаки, затем скрестила на груди руки.
— Беда в том, что никакого секрета не было, — с горькой усмешкой обронила она. — Это наш дар. Наше проклятье. Но Агриона не верила. К тому же она начала ревновать мою мать к королю. Как я уже говорила, мать почти постоянно была при ней, а красотой ее боги не обделили. И Кенрик начал оказывать неизменной спутнице своей беременной фаворитки знаки внимания. Пока еще небольшие, но Агриона понимала, к чему это может привести. Все беременные женщины страдают мнительностью. Волей-неволей начнешь переживать, если твоя фигура так быстро меняется далеко не в лучшую сторону. Зависть к молодости и ревность. Тяжело придумать смесь более разрушительных эмоций. Участь моей матери была предрешена. К тому же Агриона свято верила, что дальше обойдется и без ее помощи. По ее мнению, дело осталось совсем за малым — за родами.
