— Марика, с тобой все в порядке? — осторожно осведомился Генрих.
Он уже успел сделать несколько шагов вниз, но осознал, что я не тороплюсь последовать за ним, и удивленно обернулся.
— Да, — кратко ответила я, стараясь не выдать дрожью в голосе охвативших меня эмоций.
— Точно? — Генрих скептически вскинул бровь. — Ты вся побелела, словно увидела привидение.
Привидение… Еще одно слово, которое отозвалось в моей душе странным эхом. Как будто в недавнем прошлом я сталкивалась с призраком.
Я рассерженно мотнула головой. А вот это уже чушь полнейшая! Такого просто не может быть.
— Марика? — опять позвал меня Генрих. — Если не хочешь идти к тете, то я провожу тебя домой.
Я несколько раз глубоко вздохнула. Затем набрала полную грудь воздуха, будто перед прыжком в ледяную воду. И смело начала спуск.
В голове при этом вертелась детская считалка, которая помогала мне отвлечься от чувства страха. Тот хоть и притупился, но полностью не исчез. Как будто у меня в животе сплел гнездо огромный мерзкий паук.
Овраг я преодолела почти бегом, опасаясь лишний раз взглянуть по сторонам. Так и чудилось, что из-за деревьев за мной кто-то следит. Кто-то с изумрудными глазами свирепого хищника…
От неожиданности я оступилась. Замерла так резко, что Генрих, который теперь шел позади меня, едва не врезался мне в спину, лишь в последний момент успев остановиться.
— Ты чего? — пробурчал он. — Марика, предупреждать надо! Я ведь тебя чуть с ног не снес.
Я не обратила на его недовольное бурчание ни малейшего внимания, занятая повторением последней мысли. Почему она так зацепила меня? Изумрудные глаза свирепого хищника…
Казалось, что воспоминание совсем рядом. Стоит только немного напрячься — и оно непременно всплывет из темного омута, в котором утонули события тех полутора суток, когда я отсутствовала дома. Но, увы, в висках неприятно закололо, показывая, что я рискую заполучить приступ мигрени, если буду упорствовать в своих попытках.
Я тяжело вздохнула и опять заторопилась по дорожке, которая теперь вела наверх. Ладно, наверняка это все пустое.
Через несколько минут мы с Генрихом уже стояли у цветочной лавки. Двери ее были настежь распахнуты, и внутри шел какой-то громкий спор.
— Нет, все не то! — выговаривал томный девичий голосок. — Понимаете, я хочу, чтобы букет был настоящим произведением искусства! А вы мне такие банальные розы предлагаете!
— Эти розы не банальные, — обиженно возразила Малисса. — Я сама их выращиваю…
— Оно и видно, — ни капли не смущаясь, перебила ее посетительница и презрительно фыркнула.
Мы с Генрихом понимающе переглянулись. Да, клиентка тетушке попалась и впрямь очень капризная и своенравная. Тут хочешь или нет, а о помощи попросишь. Такие личности всю душу вытрясут, а потом все равно уйдут недовольными.
Я провела рукой по волосам, проверяя, не растрепались ли они после быстрой ходьбы. Как можно приветливее улыбнулась. И смело вошла в лавку.
— Доброе утро! — воскликнула я с воодушевлением, которое, правда, сама не испытывала.
Придирчивая клиентка медленно обернулась на звук моего голоса.
Я почувствовала, как улыбка примерзла к моим губам. Я знала девушку, которая стояла посреди цветочной лавки. Совершенно точно я ее знала. Эти длинные распущенные волосы, настолько темные, что цвет отливает в синеву. Пухлые губы, накрашенные ярко-красным кармином. А самое главное — одежда незнакомки! Алый лиф, настолько узкий, что удивительно, как она в нем могла дышать. Промолчу уж про то, насколько недвусмысленно тонкая ткань обрисовывала ее грудь, почти не давая простора для фантазии. Нескромно обтягивающие штаны. Высокие сапоги. Н-да, девушка явно была из Гроштера. В нашей глухомани так не одеваются.
Но тогда я совершенно не понимала, почему она кажется мне знакомой, поскольку я ни разу за свою жизнь не была в столице!
— Марика! — с плохо скрытым облегчением воскликнула Малисса. — Как же я рада тебя видеть!
Она не стала меня обнимать на глазах девушки, видимо, постеснявшись прилюдно горячо выразить свои чувства. Но так искренне и широко улыбнулась, что мне невольно стало стыдно за свои недавние обиды на нее.
Надо было сразу же спросить у родителей, почему тетушка Малисса проигнорировала счастливое возвращение своей любимой племянницы. Тогда бы недоразумение сразу же разрешилось. Наверное, Малисса очень переживала из-за того, что за неделю я не нашла и минутки, чтобы забежать к ней, несмотря на многочисленные просьбы.
Тетушка, которая уже давно из-за старости и болезни суставов передвигалась исключительно с помощью трости, тяжело привстала со своего стула.
— Сиди-сиди! — испугалась я и с прежней широкой благожелательной улыбкой обратила все свое внимание на клиентку.
Та, не стесняясь, разглядывала меня с непонятным жадным любопытством. В ее карих глазах, настолько темных, что они казались почти черными, почему-то полыхал мрачный огонь ненависти.
Ненависти? Я изумленно повторила про себя последнее слово. Да, похоже на то. Я была готова поклясться, что загадочная девица, каким-то ветром принесенная в нашу лавку, ненавидит меня всем сердцем. Но почему? Неужели мы действительно знакомы? Тогда выходит, что она знает, где я пропадала, потому что иначе я не представляю, где бы и когда мы еще встречались.
— Как я слышала, вы желаете купить букет в нашей лавке, — произнесла я, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал как можно более спокойно и уверенно. — Пожалуйста, скажите, для каких целей он предназначается?
— Он мне нужен для похорон, — после краткой заминки ответила девушка, и быстрая злая усмешка исказила ее губы.
Я услышала, как Малисса удивленно вздохнула. Обернулся даже Генрих, который отошел в сторону, чтобы не мешать разговору, и сейчас разглядывал горшки с петуниями.
— Для похорон? — переспросил он. — Вы же говорили про свадьбу…
— Я передумала. — Девушка легкомысленно пожала плечами. — Сначала хотела отправиться на свадьбу, а теперь решила, что мое настроение более подходит к похоронам.
Мы с Малиссой переглянулись. Затем я посмотрела на Генриха, и тот, пользуясь тем, что девушка стояла к нему спиной, повертел указательным пальцем в воздухе, намекая на то, что у нашей клиентки не все в порядке с головой.
Если честно, с куда большим удовольствием я бы попросила девушку пойти вон и больше не возвращаться. Да, она не скандалила и не грубила. Но мне почему-то до нервного спазма в животе не хотелось выполнять ее заказ. Ишь ты, определиться она не может, на свадьбу ей идти или на похороны.
— Ну что же, в таком случае могу рекомендовать вам гвоздики, — медленно протянула я. — Это традиционный выбор для столь скорбного события. Если усопший — мужчина, то у нас есть особый сорт с темно-фиолетовыми цветами. Можно сделать красивый контрастный букет…
