– Да не очкуй, братишка, все будет путем.
Зато Лева держался спокойно. Он развалился в кресле, в одной руке у него банка с пивом, в другой – сигара. Некому сказать, что под нее пьют коньяк или виски, но никак не пиво.
– Что будет путем? Если Буллит узнает, нас на куски порежут.
– А как он проведает? Там только Вальтер уцелел, а он не в курсе. Разве только на меня выведет.
– А этого мало?
– Нет. Но я не расколюсь, тебя не сдам.
– Уверен?
– Так меня здесь не будет. Я в Испанию уеду. А ты мне лимон отстегнешь на красивую жизнь.
– Сколько?!
– Можешь два.
– Издеваешься?
– А тут, братишка, как в картах. Если ты не выиграл, значит, продулся. Хотел два лимона взять, но отдал их.
Чижин хватал ртом воздух, глядя на обнаглевшего брата. Не смог отбить деньги, не выполнил обещанное – сиди молча и не вякай. А он еще миллионы требует. Это похоже на шантаж.
Так он и хотел сказать, когда дверь вдруг с грохотом открылась, и в дом ворвались плечистые быки в кожаных куртках. Лева дернулся, но кто-то выстрелил, и пуля попала ему в коленку. Он с воем скрутился с кресла на пол.
В Чижина не стреляли. Его сбили на пол ударом ноги. Он свалился на бок. Под нос ему упала недокуренная сигара брата. Чья-то нога раздавила ее. В Чижина голову ткнулось что-то твердое.
– Где деньги? – Этот голос исходил из загробного мира.
– Как где? Я думал, вы их отбили.
– Кто их отбил?
– Были какие-то двое на синей «четверке». Разве они не ваши?
– Ты мне здесь Ваньку на Дуньке не жени! Где деньги?
Чижин вдруг понял, что доживает последние секунды. А тут еще послышался щелчок, с каким взвелся курок. Страх переполнил душу, предохранитель сгорел, и сознание отключилось.
Одна доска под ногой скрипнула жалобно, другая – угрожающе. Деревяшки лежали неплотно, в просветах между ними виднелась темная речная вода и какая-то поросль в ней. Широкие мостки уходили в воду метра на три-четыре, но были шаткими, ненадежными. Кирилл даже на середину не рискнул выйти. Да и некогда ему. Нужно Клима из машины вытаскивать, устраиваться на постой.
Лесное жилище, о котором говорила Лия, больше напоминало дровяной сарай, чем избу, но лучше что-то, чем ничего. Оно было сколочено из грубо нарезанных досок. Окошки маленькие, щели местами широкие, сквозняк гуляет. Вместо печки прокопченный, пережженный лист железа. Отопление по-черному.
Но место в этой глухомани реально красивое. Лес как на картинке, вид на реку просто потрясающий. Дышится замечательно!
Кирилл подошел к машине, открыл дверцу, одной рукой взял Клима за бок, другую просунул под мышку.
– Эй, ты меня совсем за калеку держишь! – Друг оттолкнул его, сам выбрался из машины, но пошатнулся.
Только тогда Кирилл поддержал Клима.
– Что вы делаете? – возмущенно протянула Лия. Она выходила из-за сарая и волокла по земле длинную жердину. – Носилки нужны.
Сарай стоял на небольшой, но крутой возвышенности, и Кирилл не мог подъехать к нему вплотную. А идти метров двадцать. Действительно, далековато.
– Да какие носилки! – отмахнулся Клим.
– Не нужно. – Кирилл покачал головой, взял друга на руки и направился к сараю.
Там было одно только ложе из досок. Лия сноровисто набросала на него травы, накрыла одеялом. На эту постель Кирилл и уложил Клима.
– Это что за хибара? – с добродушной насмешкой спросил тот.
– Домик Нуф-Нуфа, – ответила Лия. – Я его так в шутку называла. У Ниф-Нифа был домик из соломы, Наф-Наф построил себе каменный, а Нуф-Нуф – из веток.
– Какая же свинья тебя здесь поселила?
– Почему поселила? Я здесь только летом жила. Всего два раза.
– Взять бы твою тетку за жабры да мордой… – Клим осекся, махнул рукой и закрыл глаза.
Слабый он еще, на уколах, в сон постоянно клонит.
– Не знаю, мне здесь нравилось. – Лия посмотрела на Кирилла так, как будто он собирался удушить ее добренькую тетушку, а она этого не хотела и умоляла пощадить убогую. – Тут и правда хорошо. Деревня Лебедуха рядом, сельпо там.
– Четырнадцать километров – это рядом? Или у тебя велосипед был?
– Четырнадцать километров – это по дороге, а по прямой всего шесть.
– Через болота?
– Не такие уж там болота. Пройти можно.
– А деньги были, чтобы в сельпо ходить?
– Немного.
– Чем же ты питалась? Маковой росинкой?
– Нет, тетка оставляла. Мне много не нужно.
– Ползернышка в день? – спросил Кирилл, вспомнив сказку про Дюймовочку.
– Но мне здесь в самом деле нравилось. А сейчас еще больше. Раньше я тут одна жила, а сейчас ты со мной. – Лия нежно обняла Кирилла. – Я так счастлива!..
Клим услышал их, закашлялся.
– Кир, ты кейс забрал? – спросил он.
– Да. Пальчики вытер, а деньги не пересчитал.
– Деньги?!
Кирилл ничего не сказал. Он сходил к машине, принес кейс, открыл и разорвал пленку, в которую упакованы были деньги.
– Охренеть! – Клим ошалел от восторга. – Да тут лимона два-три!
– Я не считал.
– А надо было. Как делить будем? – Клим выразительно посмотрел на Лию.
Она лицо постороннее, к их лихим делам не причастна. Впрочем, Кирилл и не собирался возражать.
– На двоих, – сказал он, немного подумал и добавил: – Мы с ней – единое целое.
Лия нежно улыбнулась и прижалась к нему.
– Вот и хорошо, – заявил Клим, закрыл кейс и подложил его себе под голову. – Так удобно. Потом пересчитаем.
– Да, конечно. – Кирилл улыбнулся. – Отдыхай.
В обнимку с Лией он вышел из лачуги, подошел к мосткам, но становиться на них не рискнул и сказал:
– У нас целое лето впереди. Этот шалаш должен стать для нас раем.
– Я уже как в раю. – Лия еще крепче прижалась к нему.
– А домик твой мы укрепим. Да и пристань тоже. Досок надо завезти.
Бочаров не рвался на хозяйственные работы, но это пока. Он знал свою натуру. Только они здесь осядут и начнут обустраиваться, как рука потянется к топору. Что ни говори, а лучше рубить лес, чем людей.
– Деньги у нас теперь есть, – сказала Лия.
– Есть.
– А чьи это деньги?
– Бандитские.
– Нас будут искать?
– Здесь не найдут.
