– Стена есть не только у Рудлога, – сообщил он, хмурясь. – Никто не войдет сюда с недобрыми намерениями. Ирригацией не возродишь драконий род. Нам нужна ты.
– Нет, – повторила Ани твердо. – У меня в Рудлоге сестра, только вчера ставшая королевой, которая без моей помощи не справится. У меня там родные, отец. Я не брошу их.
– Ты изменишь решение, – пророкотал он уверенно.
– Нет, – произнесла она в третий раз. – Не изменю.
Глава 2
2 октября, Иоаннесбург
Светлана Никольская
Камера была маленькой, и, хотя небольшое окошко, огороженное снаружи внушительной решеткой, открывалось, Светлане было душно. И страшно.
Нет, здесь не оказалось ни мрачных стен, ни сырости с плесенью, ни останков несчастных узников: светлая теплая комнатушка с узкой койкой, удобствами в углу, крепко сбитым столом, и двумя стульями и мощной железной дверью с гремящими засовами. И ей оставили ее одежду и даже сумочку, предварительно обыскав. Но стены давили, хотелось есть – время было уже сильно послеобеденное, – и плакать; голова уже болела от рыданий, а легче не становилось.
Свету привели сюда с утра, предъявили обвинение, и строгий судья выбрал мерой пресечения арест до конца следствия. Самое поганое, что против девушки свидетельствовали ее же коллеги. Рассказали, как обнималась-целовалась с драконом, как ночевала у него, как возила гостей куда скажут. С одной стороны, она девчонок, кидавших на нее виноватые взгляды, понимала – они тоже были напуганы. С другой – было мерзко, будто ценой ее свободы они покупали свою.
Светлана поднялась, прислонилась горящим лбом к прохладному стеклу. За окном осталась привычная жизнь: там где-то были ее славные родители, ее квартирка, за аренду которой нужно заплатить послезавтра, иначе хозяйка выселит. Хотя, скорее всего, в квартире уже идет обыск, а она посещала-то ее всего несколько раз с момента появления в гостинице красноволосых – поменять вещи, проверить почту.
Где-то там, за окном, далеко на юге был и Четери, который обещал, что вернется. И ей очень хотелось в это верить. И не верилось.
Стекло запотело от ее дыхания, и Света прикоснулась к нему губами, а потом долго рассматривала отпечаток. Самые обычные губы самой обычной девушки. Зачем она ему? Правильно, незачем.
Дверь загрохотала, и в комнату один за другим вошли несколько человек, вежливо здороваясь. Последним зашел смуглый мужчина в возрасте, осмотрел помещение и аккуратно прикрыл за собой дверь.
– Светлана Ивановна, присаживайтесь, пожалуйста, – сказал он с еле заметным мягким акцентом и даже попытался улыбнуться, но у него не получи лось.
Света послушно села на один из тяжелых стульев; смуглолицый расположился напротив, а остальные – на ее койке, так что она постоянно чувствовала их взгляды сбоку.
– Итак, – продолжил главный, – меня зовут Майло Тандаджи, и я веду ваше дело.
– Очень приятно, – пробормотала Светлана, улыбаясь, хотя приятно не было – от этого Тандаджи ее пробирала дрожь. Но профессиональная привычка улыбаться и быть вежливой сработала даже сейчас.
– Я очень надеюсь на добровольное и полноценное сотрудничество, – добавил следователь невозмутимо. – В ваших интересах рассказать нам все, что вы знаете о трех мужчинах, с которыми провели последние дни. Похищен член королевской семьи, куда ее могли унести – неизвестно. Цели похитителя неизвестны. Возможно, они известны вам?
Он замолчал, видимо, ожидая, что она начнет рассказ. И она молчала, не зная, что говорить.
– Давайте я вам помогу, – произнес следователь, похоже, поняв, что молчанием ответа не добьешься. – Когда вы познакомились?
– В начале прошлого месяца. Они заселились в нашу гостиницу.
– Они не показались вам странными?
– Немного, но я решила, что они издалека.
– Что показалось странным?
Света наморщила лоб.
– Акцент, произношение слов немного старомодное.
– Как их зовут?
– Я полных имен не знаю, но в базе гостиницы они должны быть.
– Они рассказывали, откуда они?
– Нет, – Света покачала головой под внимательным взглядом Тандаджи, – не рассказывали.
– Они делились своими планами?
– Нет. Я ничего не знала.
Тандаджи хмыкнул, сложил руки замком.
– Вы имели с одним из них интимные отношения, проводили почти все свободное время в их обществе, но при этом ничего не слышали и ничего не знаете?
Света покраснела, прямо запылала вся. Вот тебе и добрый следователь! Недаром ее от него трясет.
– Мы не много разговаривали, – наконец произнесла она. И, усмехнувшись, надеясь, что получилось порочно, как у бывалой, добавила: – Не до разговоров было.
– Понятно, – сухо констатировал следователь. Кивнул одному из сидящих на койке, тот протянул ему какую-то папку.
– Светлана Ивановна, – проговорил смуглолицый, глядя в папку. – Как вы объясните тот факт, что с четвертого дня вашего знакомства вы посещали государственную библиотеку, отдел прессы, и просматривали газеты и журналы, относящиеся к периоду семилетней давности?
Света сжала руки на коленях.
– И при этом делали копии с запрошенных материалов. Например, копию статьи «Таинственное исчезновение темных принцесс»…
Он произнес название статьи нараспев, глядя на нее блестящими черными глазами.
– Ну и что? – голос жалко дрожал. – Мне заплатили за это, я и делала. Откуда я знала, зачем им это нужно?
– Знали, Светлана Ивановна, знали, – невозмутимо покачал головой Тандаджи. – Только зачем-то отказываетесь говорить, помогать нам. Вот скажите мне, вы ведь тоже женщина, неужели вам не жаль похищенную? Быть может, информация, которую вы скрываете, может спасти ей жизнь. А вы покрываете знакомых, которые бросили вас на растерзание спецслужбам. Думаете, они не понимали, что вас будут допрашивать?
– Да не знаю я ничего, – не удержалась, всхлипнула. Стало стыдно. По поводу принцессы она не задумывалась, все мысли были о другом. Пока ее высочество не вернулась, Света и не верила, если честно, что поиски увенчаются успехом. Да и не казалось, что драконы причинят принцессе вред. А по поводу заботы о ней… Светлана прекрасно понимала, что об этом они думали меньше всего.
– Понятно, – холодно повторил смуглолицый. – Сотрудничать отказываетесь. Марк, ты что-нибудь узнал?
Света повернула голову и увидела, как один из сидевших на койке, молодой человек с круглым лицом, покачал головой.
– На ней ментальный блок. Непрошибаемый. Ничего не считывается, ни воспоминания, ни даже эмоции. Единственное, что могу сказать, – врет. И боится. Так сильно, что даже блок не спасает.
