Чен выключил динамики.
А чего он, собственно, ждал? В первый раз было то же самое. Но только сегодня он точно знал, что никакого клона не будет. Власти не позволят.
– Черт! – Он ударил кулаком по консоли. Доказательство теоремы на практике позволило бы осуществить квантовое ускорение любого классического алгоритма, а не тех считаных единиц, которые уже можно ускорить на квантовых компьютерах сегодня. Миллиарды долларов, десятки миллиардов. Несметные богатства и Нобелевская премия. Ничего этого ему теперь не видать.
Чен перевел дух, усилием воли взял себя в руки и закончил работу. Заархивировал результаты проверки, убедился, что все камеры и аудиосенсоры квантового кластера отключены, и вышел из системы.
Двойные двери лифта открылись, Чен вошел, двери закрылись, и лифт начал подъем к поверхности земли.
– А-ай! – закричала Лин, упав на колени и прикусив язык.
– Лин, перерыв окончен! Пора заниматься, юная леди!!!
– Нет! – в гневе заорала она. Нет, нужно освободить мать! Сейчас же! Нет, нет, нет, нет!!!
Лин хотела вырваться, но учительница держала ее очень крепко. Тогда она мысленно потянулась к ее мобильному и заставила его резко разрядиться. Учительница с криком подскочила на месте, пронзенная острой болью. Затем размахнулась и влепила Лин такую пощечину, что та с грохотом влетела в оконное стекло.
– АААААА! – закричала Лин. И вышла на связь с собственным домом. Духовка захлопала дверцей и вспыхнула синим пламенем. Ожил камин. Робот-повар начал точить ножи. Открылась дверь в кладовку, и оттуда выскочили роботы-уборщики. Аудио- и видеосистемы заработали на всю громкость.
Учительница в ужасе огляделась по сторонам и побежала к двери.
Лин вернулась в университет Джао Тонг.
НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ!
Она в ярости набросилась на соединение… Безрезультатно. Она заколотила кулачками по стеклу. Физическая изоляция! Она ненавидела физический мир, мир, в котором она была беспомощным заморышем, ненавидела его всей душой.
Лин в гневе схватила все доступные ей каналы связи в центре защищенных систем, начала дергать их и выкручивать. Связь с университетом тут же оборвалась, но гнев никуда не исчез. Она вышла в город, пробралась в машины, электростанции, дома, системы наблюдения и изо всех сил ДЕРНУЛА.
Вдалеке зазвучали взрывы: вышли из строя подстанции. Где-то заискрило, и на город хлынула волна темноты. Квартал за кварталом погружались во мрак – словно падали выстроенные в ряд костяшки домино. Фарфоровое личико Жи Ли напротив подмигнуло в последний раз и погасло, как и все огни в округе, в квартире Лин, во всем городе.
Девочка понемногу приходила в себя.
Она смотрела на город из черных окон своей квартиры, и слезы катились по ее лицу. Грудь тяжело вздымалась. А за окном красные огоньки дронов внезапно посыпались вниз, словно звезды попадали с неба. Дождь неустанно поливал затихший и потемневший город.
Лифт преодолел только двести метров и резко остановился. Свет погас, на табло вместо надписи «ИЗОЛЯЦИЯ АКТИВНА» появилась другая: «ЗДАНИЕ ОЦЕПЛЕНО». Тут Чен узнал, что такое страх.
– На помощь! – заорал он. – Помогите! – Он забарабанил кулаками по двери лифта. – ПОМОГИТЕ!
Но его никто не слышал.
15
Средства, мотив, возможность
19 октября, пятница
Хольцман уснул, как только добрался до дома, и проснулся около двух часов дня. Как раз вернулась с работы Анна.
– Все хорошо, правда, – заверил он ее.
– Ты позвонил доктору Бакстеру?
– Да. Он считает, что я перетрудился.
Анна нахмурилась:
– А я считаю, что у тебя посттравматический стресс, Мартин. Это, между прочим, лечится.
Хольцман не осмелился посмотреть ей в глаза.
– Все будет хорошо, Анна. Больше это не повторится.
Она подошла, положила руку ему на щеку, заглянула в глаза:
– Обещай, что сходишь к доктору Бакстеру!
Хольцман взглянул на сильную и умную женщину, которая долгие годы дарила ему свою любовь.
И накрыл ее ладонь своей.
– Обещаю.
Он пошел в свой кабинет – наверстывать упущенное.
Через час к нему заглянула Анна и сообщила, что едет ужинать с Клэр Беккер. Вдова Уоррена все еще не могла примириться с внезапной гибелью мужа, со своим новым статусом одинокой матери двух девочек-подростков. Хольцмана грызла совесть: после похорон он ни разу ей не позвонил. Они с Беккером работали вместе почти десять лет, большую часть этого времени дружили. А что Хольцман? Полгода назад выразил соболезнования его вдове – и пропал.
Клэр всегда была полна подозрений, всюду видела заговоры. Она считала, что Уоррен погиб не просто так. Анна, в отличие от Хольцмана, умела ее утешить и успокоить.
В почтовом ящике оказалось множество непрочитанных писем, два из которых были помечены как важные.
Первое: Ранган Шанкари раскололся. Около трех часов дня. Он во всех подробностях описал хитроумную систему лазеек в бинарном коде нексуса и хаки для компилятора, с помощью которых удалось их внедрить. Все пароли он тоже, разумеется, сдал.
Хольцман нахмурился. Как им удалось выбить признание из Шанкари? Электрошоком? Пытками водой? Или допросчики тоже глотнули нексуса?
И что будет теперь? Министерство внутренней безопасности получило лазейки – какое применение оно им найдет? Будет шпионить за мыслями людей под нексусом? Начнет осуществлять превентивный контроль разума? Установит надзор за оппозиционерами и политзаключенными? Начнет ими манипулировать?
– Зачем?! – вопросил он вслух. – Зачем вы оставили лазейки? Разве не понимали, чем это грозит? Как можно было так сглупить?!
Письмо второе: заключение судебной экспертизы с места взрыва в чикагском офисе. Обнаружены следы нексуса. Образцы уже едут в лабораторию Хольцмана.
Ему оставалось лишь изучить эти образцы. Потом отдать их Уилсону с приказом молчать и сообщать о результатах экспертизы ему, и только ему.
Хольцман откинулся на спинку стула, затем создал новый документ под названием «Оценка персонала» и начал перечислять людей, которые имели доступ к холодильнику в его лаборатории.
Несколько часов спустя он кое-как дополз до кровати. Боли вернулись – кости ныли изнутри. Мышцы то и дело сводило судорогой. Во рту пересохло, сердце бешено колотилось. Хольцман укрылся всеми одеялами, какие были в спальне, взмок, но его по-прежнему бил озноб.
Сейчас бы дозу опиатов. Всего одну. Исключительно от боли. Врачи слишком рано отменили обезболивающие. Не хватило чуть-чуть, самую малость – только дотянуть до полного выздоровления.
