Кому какая разница, что он подохнет в этой камере? Он так зациклился на собственной персоне, что мог вообще не появляться на свет – миру от него ни жарко ни холодно.
Жалкий никчемный придурок.
Черт!
Ранган с размаху ударил кулаком в пол и выругался от резкой боли.
И вдруг…
Вдруг он ощутил чье-то сознание.
Очень слабо. Юный разум, странный и какой-то неправильный, тянулся к нему из пустоты…
Бобби закрыл глаза и почувствовал у себя в голове новых друзей – Тима, Тайрона, Альфонсо, Педро, Джейсона, Хосе, Паркера и всех остальных. Они были такие же, как он, – аутисты. Однако главное, он чувствовал их по-настоящему. Они были настоящие.
Еще в этом здании работали взрослые, они приходили и устраивали ему всякие контрольные, но взрослых Бобби не чувствовал. Он знал почему: у них нет НЕКСУСА, а значит, они глупые и ни капельки не настоящие.
Хотя порой кого-нибудь из детей уводили подальше, Бобби и все остальные по-прежнему их чувствовали, даже на расстоянии. Например, один раз Ника увели и дали ему контрольную по математике и английскому, и Ник стал выполнять задания. Некоторых ответов он не знал, но все равно отвечал правильно, потому что у него в голове были его друзья, которые знали ответы.
А потом Ника увели еще дальше, так что он совсем ПРОПАЛ из головы Бобби, и Бобби ужасно испугался, что Нику сделают БОЛЬНО или что его УБЬЮТ. А потом Ник вернулся и сказал, что все было хорошо, он просто писал какие-то специальные контрольные. Бобби успокоился.
На следующий день увели самого Бобби. Сперва ему давали тесты по математике, английскому и естествознанию, а еще всякие игры и головоломки, а потом его заперли в специальной комнате, где он СОВСЕМ НЕ ЧУВСТВОВАЛ ДРУЗЕЙ, и он опять забоялся. Но ведь Ник вернулся, и Тим сказал, что все остальные мальчики раньше тоже возвращались, значит, и он вернется.
На Бобби надели какую-то шапку и дали ему тест по испанскому – наверное, по испанскому, потому что испанского он не знал, просто догадался. Тест он написал очень плохо, но он же не виноват, что ему дают контрольные по незнакомым предметам, да ведь?
Потом его отвели обратно, и он очень радовался, что снова чувствует друзей. Он показал им <КОМНАТУ> и <ТЕСТ> и <ШАПКУ> и <ИСПАНСКИЙ>, и очень-очень радовался, что у него есть такие понимающие и умные друзья. Вот бы они были всегда!
Ночью ему приснилось, как будто он – Педро, или Альфонсо, или Хосе, а на следующий день его снова повели в ту комнату и снова дали тот же тест, только на этот раз он ЗНАЛ ВСЕ ОТВЕТЫ и даже ответы на новые вопросы, которых вчера не задавали.
Бобби понял, что узнал испанский от Педро, или Альфонсо, или Хосе, потому что у них тоже был нексус.
Ночью, после отбоя, он лег в постель, закрыл глаза и почувствовал какого-то человека, очень грустного и одинокого. Этот человек был не такой, как его друзья, скорее как папа. Взрослый. Бобби вышел на связь с этим грустным далеким человеком и поздоровался.
19
Долгие прощания
Середина октября
Остаток пути до дома Сэм и Джейк спорили.
– Но от меня есть польза! – говорила она. – Я знаю этих детей, я люблю их! И они меня любят!
– Конечно, Суни, – ответил Джейк. – Я им все это рассказал. Думаешь, я сам не хочу, чтобы тебя взяли? Руководство фонда осторожничает. У них уже были… инциденты.
– Надо что-то придумать.
– Надеюсь, я смогу их уговорить, только потребуется время.
– А мне что делать? Молча сидеть и ждать? Страдать от неопределенности?
– Ты же знаешь, как я хочу быть с тобой.
– Нет, – отрезала Сэм. – Не знаю.
– Потому что сидишь, как в танке! – взорвался Джейк. – Откройся – и все узнаешь.
Сэм чуть его не оттолкнула:
– Пошел ты!.. Должен быть другой способ!
Джейк перевел дух.
– Суни, надо подумать о детях. О том, что лучше для них.
– Лучше разлучить их с любимыми?
– Господи, Суни, да хватит думать только о себе!
– А как же Кхун Мэй? Она ведь тут главная.
Джейк вздохнул:
– Кхун Мэй уже согласилась.
– Ты спросил ее первой?! – воскликнула Сэм.
– Да, – ответил Джейк. – Потому что знал, как ты отреагируешь.
К дому подъехали на рассвете. Стояла полная тишина. Они коротко обсудили историю, которую расскажут детям, натянули улыбки и принялись усердно транслировать в мир радостные и счастливые мысли.
Но дети, конечно, сразу все поняли.
Сэм еще несколько дней умоляла Джейка и Кхун Мэй придумать другой способ, затем стала придумывать его сама.
Она могла попросить деньги на приют у Ананды.
Или вернуться на Пхукет и принять предложение Ло Пранга.
Или открыть благотворительный фонд, собрать средства для приюта.
Или продать образцы своих клеток и генных модификаций четвертого уровня на черном рынке.
Все эти идеи Сэм забраковала.
За Анандой наверняка пристально наблюдает УПВР.
Благотворительность – не ее конек, она ничего в этом не понимает.
Частые победы в схватках для Ло Пранга привлекут к ней лишнее внимание, в том числе УПВР. Да и неизвестно, как далеко захочет пойти Ло Пранг. Очень скоро он попросит ее бить людей за пределами ринга.
А если продать гены… С их помощью будут убивать, это точно. Убивать людей вроде нее, которые пытаются защищать свою страну. Нет, у нее еще есть совесть. Она не пойдет на такое даже ради приюта.
Значит, выхода нет.
На вторую ночь она проснулась в ужасе: ей казалось, что в приют ворвались люди в масках. Они хотели забрать ее, забрать Джейка, отнять у них детей.
Кошмар!
Страшный сон не отпускал еще долго. Сэм с трудом разлепила глаза и посмотрела на дверь. Там стояли люди в масках, плохие люди.
Нет, никого нет.
Это был не ее кошмар, а кошмар детей. Он захлестнул ее с головой, парализовал, пригвоздил к кровати. Она лежала, не в силах пошевелиться.
А ну встань! заорала на себя Сэм. Наконец кошмар рассеялся.
Она с трудом встала с кровати. Перед глазами все плыло, комната вертелась, в углах чернели тени злодеев, пришедших разлучить ее с детьми. Сэм потеряла равновесие, припала к стене, усилием воли развеяла страшные видения. Открыла дверь и пошла по коридору этого жуткого сумасшедшего дома: из всех углов к ней тянулись страшные черные лапы. Наконец Сэм добралась до комнаты девочек. Джейк был уже там, будил детей и прижимал к себе заплаканную Сараи.
