То, что мы называем ваххабизмом, куда правильнее было бы именовать кутбизмом. Деятельность самых агрессивных исламских групп основывается на творческом наследии Саида Кутба. Именно он впервые заявил, что мусульманин, который не присоединяется к их движению, хуже неверного и его надо убить.
Ладно, все это теория. А на практике каждый четвертый египтянин живет меньше чем на два доллара в день. При этом видит, как развлекаются кафиры, богатые туристы, знает, что все эти шикарные отели на берегу Нила – они не для него. Он туда не зайдет никогда.
Так что личностей, желающих претворить теорию в жизнь в Египте, более чем достаточно.
Муса стоял в очереди на регистрацию и смотрел строго перед собой. Он не оглядывался и не проверял, чем заняты другие члены группы. Те люди, которые учили его, рассказывали о методах определения террористов в аэропорту, разработанных в Израиле, и он запомнил эти уроки.
Нельзя постоянно искать взглядом своих товарищей, но категорически не стоит и тупо пялиться перед собой. Иначе специально обученные люди подумают, что у тебя взрывное устройство. Надо выглядеть естественно.
Он был одет прилично и чистенько, как и положено европейскому студенту, может быть, даже чуть перестарался с этим. На нос парень нацепил очки с простыми стеклами, прическу сделал европейскую, в нормальной, то есть дорогой парикмахерской.
Ему выдали на это деньги. В его районе никто бы и не подумал идти в такое заведение. Все тамошние жители брились и стриглись у дяди Хасана. Тот принимал клиентов в старенькой парикмахерской, расположенной на первом этаже старого глинобитного дома. На втором он жил. Точно так же делали его дед и отец.
Жизнь шла подобным образом с незапамятных времен. Несколько поколений рождались и умирали на одном и том же месте. Люди стриглись у одного человека, финики и лепешки покупали у другого.
Но для того, что должен был сделать Муса, требовалась европейская прическа.
То, как его встретили в парикмахерской, лишь убедило молодого человека в правильности того, что они задумали. Он был хорошо, вполне прилично одет, но они как-то поняли, что перед ними бедняк и сын бедняка. Надо было видеть это молчаливое презрение, которому здешний персонал научился от англичан.
Нет, все правильно. Кафиры не несут в этот мир ничего хорошего, и джихад, то есть священная война, является обязательным делом. Парень сделал свой выбор.
– Простите…
Он тупо посмотрел на девушку в форме, сидящую перед ним.
– Ваш билет.
Он протянул лист бумаги с распечаткой из Интернета.
– Добро пожаловать, мистер Хассан. Вас пригласят на посадку, а пока вы можете отдохнуть.
Проходя в зону отлета, Муса краем глаза увидел Ису, стоящего в другой очереди.
Главными пассажирами на рейсе были, конечно же, русские. С тех пор как им снова разрешили летать в Египет, от них прохода не было. Множество толстых краснолицых мужиков! Почти все они сразу же, как только прошли таможенный контроль, ринулись к дьюти-фри, покупать харам, запретное. Омерзительные, толстомясые тетки, кричащие дети!
Когда русские снова начали прилетать в Египет, отец Мусы благодарил за это Всевышнего, говорил, что теперь все наладится и они смогут выучить сестру. О, Аллах, как люди могут быть такими слепыми?! Русские не принесли в Египет ничего, кроме грязи и разврата, шальных денег и доступных женщин. А сестру – не надо учить. Женщине нечего забивать себе голову всякой премудростью. Она должна выйти замуж и рожать детей.
Муса помнил, как работал аниматором в отеле. Он до сих пор с содроганием вспоминал ту похотливую тетку, которая не давала ему прохода буквально каждый день. Ее муж в это время набирался дешевого египетского джина.
«О, Аллах, поистине, я прибегаю к Твоей защите от мучений ада и мучений могилы», – говорил пророк.
В поле зрения Мусы оказался Иса. Он тоже успешно прошел контроль. Впрочем, иначе и быть не могло. Ни один из них ранее не арестовывался. У молодых людей при себе не было оружия.
До Москвы ходил большой «Эрбас А330». Все их места были у проходов, в экономическом классе. В самолете находились шесть человек, для которых заветы Аллаха оказались дороже всех богатств этой жизни. Муса знал только Ису. Они готовились к работе тремя парами. Так намного безопаснее.
Единственным их общим моментом, не считая пламенной веры, были часы. У всех одинаковые. На каждых с точностью до секунды было выставлено время начала действия. Как только самолет закончит набор высоты и ляжет на курс, они с именем Аллаха, милостивого и милосердного, начнут действовать.
Время пришло. Часы на руке Мусы пропищали три раза. Он встал, контролируя выражение своего лица, пошел к туалету, по пути обогнал стюардессу.
Заведение было занято. Муса с отчаянием посмотрел на дверь, был готов стучать, но тут створка открылась. Вышел русский. От него пахло табаком и алкоголем, короче, запретным. Он толкнул Мусу плечом и пошел на свое место.
Парень зашел в туалет и запер дверь. От русского здесь остался тот же омерзительный дух, смешавшийся с запахом фекалий. Стараясь не дышать, Муса поднялся на цыпочки.
Да, здесь. Вот оно.
Пистолет «глок-17», два магазина к нему. Один он вставил в рукоятку и передернул затвор. С именем Аллаха!
В дверь постучали.
Муса попросил Аллаха о помощи, отпер дверь и вышел. Перед ним стоял тот самый русский, который только что тут был.
– Борсетку забыл, – сказал он.
Молодой человек, разумеется, ничего не понял и посторонился, чтобы пропустить его.
Он пошел в салон, но тут за его спиной раздался крик:
– Эй, ты борсетку не видел?
Муса продолжал идти.
– Стой!
– Витя!.. – сказала женщина, поднявшаяся со своего места.
Наверное, это была жена русского.
– Он борсетку мою забрал.
– Витя, сядь!
Раздраженный русский подошел к нему:
– Где моя борсетка?
– Простите? – сказал Муса по-английски.
– Что, по-русски не спикаешь, да? Борсетка где?
– Простите, я не понимаю.
Жена пыталась его увести, но русский сопротивлялся. Он настырно шел к огню, назначенному ему Аллахом.
– А чего это за пазухой у тебя? – Русский сделал движение рукой.
Бах!
Выстрел встряхнул руку парня. Русский, несмотря на тяжелое ранение, пока стоял.
– Ты чего?.. – недоуменно сказал он и начал валиться на бок.
Истерически закричала жена.
Иса вскочил со своего места.
– Аллаху акбар! – с искаженным лицом заорал он.
